Йечу пробил холодный пот. Возможно, Лист просто запугивает… Но ведь прошло полно времени, он вполне мог стать жестоким, как те, кто мог делать с ним всё что угодно. Собственно, он хотел сделать непоправимое ещё тогда…
— Зафем?
Лист поднял уши.
— Не услышал. Ты не очень чётко разговариваешь, заметь.
Йеча вобрал грудь больше воздуха, хоть это и стоило ему некоторых страданий.
— Зафем. Фебе. Драфон?
— И-и-и, это? — Лист встал. Для йетиманси, стоящего на коленях, он сейчас был просто гигантским. — Понимаешь, драконы накопили в себе кучу энергии, и если её высвободить, можно решить энергетический кризис не только в Пределе, но и во всём Тянь-Чжунго. Вообще я хотел бы найти и рассеять Хуанди Байлуна, но для меня это слишком крупная ящерица. — Он начал ходить вокруг Йечи, касаясь тонкими восковыми пальцами холодных колонн. — Я решу ту проблему, которая преследует Тянь-Чжунго уже полвека, и стану тем, кто будет решать её судьбу. Конечно, восполнение круговорота ци не избавит Тянь-Чжунго от той участи, на которую он сам себя обрёк. Но по крайней мере не придётся так много убивать. Четверть населения людей вместо половины — уже неплохо, скажи? Только для этого надо рассеять не только бирюзового дракона, но и, пожалуй, рыжего феникса, только я не знаю, где его искать.
Он снова сел перед Йечей и схватил его за подбородок.
— Приведи ко мне дракона, и вы будете жить. Правда, недолго. Но смерть единиц — ерунда, когда речь идёт о благополучии целой страны, — он измывательски натянул углы рта: — Не правда ли?
Йеча задумался. Вообще можно согласиться и привести Бирюзу, вот только связать его не замыкающим шнуром пяти стихий — просто иронической штукой, которая почему-то сильно тормозит дракона, — а обычной верёвкой. Лист будет молить о пощаде, но челюсти хранителя Среднего кольца раздавят его голову. Да и вообще: с чего он решил, что ему удастся рассеять дракона? Неужели он не понимает, почему Бирюза ослеп, хотя у него были чудесные лучезарные глаза? Неужели не понимает, что все эти ожоги, следы от вспарываний, порезы — всё это предательство со стороны Тянь-Чжунго по отношению к тому, кто не стал улетать в горы, а остался, чтобы хранить по мере возможности всю эту разновидовую массу? Конечно, постарался и Эдем, но толку обвинять тех, кто вымер в ходе геноцида…
— За тобой проследит моя Аи, а способ у меня есть, я его гидролизую, — Лист точно прочитал его мысли.
Йеча вздохнул и отрицательно мотнул головой.
Подлесник ухмыльнулся.
— Точно?
— Нет! — почти рыкнул Йеча. — Ни фафда! Уфей мефя, фак у фебя фудет меньфе фроблем. Но драфона я фебе не дам. Фы ифиот.
Лист распахнул глаза шире.
— Значит, нет?
Йеча снова мотнул головой. Лист, казалось, сейчас порвёт себе рот.
— Не торопись, я могу заставить тебя передумать…
Десять когтистых пальцев широко растопырились.
Следующие несколько минут были чудовищными: Йече казалось, что его конечности уже перекромсало натянувшимися нитями на сто кусков, что кровь залила уже весь пол и что Лист искренне наслаждается всем этим.
Но вот он перестал тянуть паутину. Она дзынькнула на десять ладов и больно ударила в и без того порезанное тело. За всё это время Йеча максимум рычал, но не заорал от боли во все лёгкие. Он молча и обречённо, опустив голову, повис в паутине, как измочаленная бабочка, которую попытался спасти от паука ребёнок, но только помял её и испачкал пальцы чешуйками с крыльев.
— Я устал! — неожиданно выпалил Лист. Прядь волос раздражающе пружинила перед глазом. — А ты… ты… Я уже в тот раз сказал, что ты хуесос человечиший и трусливый пробка! Так боишься кем-нибудь пожертвовать, когда в этом и смысл! Мы приносим жертву, чтобы что-то получить взамен! Это и очевидно, что ничего не будет просто так, что надо что-то отдать! Ухо отрезать, вырвать глаз, оторвать от сердца, потерять близких, но спасти всех тех многих, которым на тебя, может быть, вообще в зубах поковырять! Но не хочешь, так не надо. Через два месяца всё закончится, и не говори, что я тебе это не говорил.
Йеча слышал, как Лист ушёл куда-то вглубь.
Два месяца… Интересно, о чём это он?
Хамуцо было больно видеть Бирюзу в его старом ханьфу, но он сказал, что иначе его просто не опознают.
— Так вот какой этот Предел… — пробормотала девушка, запрокинув голову. — Шанхай прошлого века на минималках. Даже аромат знакомый, разве что без бензина и выхлопов. Но тут просто ничтожно мало нефти, потому не было массовых вымираний миллионы лет назад. Единственная углеродная древность — торф, но его добыть тоже нереально.
Компания из Каменных сосен добралась до одного здания со странной эмблемой. Впрочем, Роу вспомнила, что у её мамы полно баночек с такой этикеткой — крестик, ломоть дыни и фишка для игры.
— Я сейчас поговорю кое-кем и узнаю, где искать Йечу, — объяснил Бирюза и исчез в здании.
Спустя минут двадцать вернулся.
— Господина здесь нет, он в Среднем кольце. Мне сообщили о нападении одного йетиманси. Думаю, это был Йеча, и с ним случилось что-то не то.
— Напал? — удивился Родинка. — Но ведь мастер такой добрый, он сам ни на кого никогда не нападёт!
— Я говорю: с ним что-то случилось, — мягко улыбнулся ему Бирюза. — Я тоже знаю, что Йеча хороший и не стал бы ни на кого нападать просто так.
Хамуцо упёрла руки в бока.
— И как нам попасть в Среднее кольцо? У нас документов и пропусков нет.
— Так людей в Третье пускают без проблем, — возразил Хенг.
— С оружием? Досмотрят же. Нож можно спрятать, но не дадао, — прищурилась Хамуцо.
Выход придумал Бирюза.
— Я преодолею внешнюю стену с одним из вас, у него будет всё оружие, остальные пройдут через ворота. А дальше проникнем в Среднее кольцо но через подземный ход, если его не завалило. Насколько я могу ощущать, скоро полночь, в темноте нас будет хуже видно.
Нарушать правила было немного жутковато, внизу живота больно щекотало. Но Хамуцо сумела освободить себя от чувства стыда, вспомнив, кто пишет эти правила. Не величайшие умы народа. Не сверхсущества. Обыкновенные люди, даже китайцы, которые взяли на себя большую ответственность и не справляются с ней.
Им удалось нанять рикшу, и таким образом они очень скоро достигли места назначения. До утра осталось немного времени, а Бирюза сообщил, что они будут иметь дело с существом, которое прячется от солнечного света. В голове Хамуцо упорно рисовался образ вампира.
"Ох уж этот запад, всюду проник! Ну и ладно, чем больше в мире интересного, тем веселее жить. Правда, сейчас бы я предпочла что-нибудь более привычное".
Увы, дальше ждало только необычное: как оказалось, проникать им предстоит во дворец, который был временно покинут своим настоящим хозяином. Хамуцо вспомнила вылазку её, Эмань и Софи на пагоду Диких гусей. Какая же это была потеха, они были такие неуклюжие и глупые!
Да, тут было роскошно, хотя было видно, что хозяин отсутствует. Но куда больше смущали усыплённые и очень немногочисленные слуги. Хамуцо шла с дадао и фонариком впереди, остальные, вертясь по сторонам, шли позади. Девушка не хотела подвергать возможной опасности Бирюзу, поэтому попросила его ждать снаружи.
Стоп! Кто-то движется навстречу!
— Кто здесь?
У незнакомца было одно круглое стекло на правом глазу, малиновая шапка, длинные светлые волосы, заплетённые в косы, рыжее короткое ханьфу, а под ним какие-то штаны. Вообще, всё было бы не так странно, если бы в руке у незнакомца не было бы самого настоящего смартфона, которым он себе светил.
— ЭМАНЬ?!
Та тоже её опознала, скорее по голосу.
— Хамуцо, ты что ли?
Девушка вложила меч в ножны.
— Ох, мать моя, это ты?! Чёрт, я так… у-ух! Ты-то что здесь делаешь?! — повинуясь душевному порыву, Хамуцо поспешила навстречу бывшей соседке… нет, старой подруге.
Они обнялись, а затем удивлённо посмотрели друг на друга: ни одна не ожидала, что такое с ними случится, что однажды они будут настолько друг другу рады, пусть сейчас… а какая разница?
— Что происходит?
Со стороны Хамуцо подошли Родинка, Роу, Ху и Хенг. Со стороны Эмань — Бровка, Пенг и Дон, Тихомира, две девушки-батроха. Аллату куда-то затерялась.
— Мы ищем здесь своего мастера, — негромко произнесла Хамуцо, боясь шуметь. — Его похитили и, предположительно, привели сюда. Но кто-то вырубил слуг и охрану. — Она вздохнула: — Не думала, что зайду так далеко.
— Так классно же! — улыбнулась Эмань. Хамуцо пока не решилась спросить, а что с глазом. — И вот совпадение: мы тоже кое-кого ловим. Думаю, похитителя.
— Похитителя? Зачем?
Девушка пожала плечами и поправила лямку рюкзака.
— Он знает кое-что важное, но не скажет, потому что ему всё равно. А нам нет. Так что у меня с собой верёвка и пара небезопасных предметов.
— Рисковые вы… — выдохнула Хамуцо, пуская свет прочь от людей.
— Мечники из Каменных сосен? — спросили заклинатели.
— Культиваторы с западных полей? — спросили мечники.
— Приятно познакомиться!
— Встреча с вами — честь для нас.
— Вы здесь все? — с опаской уточнила Хамуцо. — Идти таким маленьким отрядом опасно.
Пенг усмехнулся.
— Чего нам бояться среди таких девчонок?
— Ещё наш мастер, — поспешно ответила Эмань, показушно злясь на одного из пары трикстеров. — Слышала, этот бледный хрен бесшумен, обладает ночным зрением и хорошо лазает, так что ты права, мы рискуем по…
Договорить не успела: в воздухе что-то просвистело и звякнуло об пол.
Хамуцо тут же направила вверх фонарик, которым до этого светила на царапины возле одной из колонн и лежавший там же кусок тонкой цепи.
Сердце у неё ухнуло в пятки. Весь потолок был обтянут толстой верёвкой, сплетённой в сеть наподобие вант на парусном корабле. И на этой пеньковой паутине жутким бледным хищным членистоногим сидело оно — чудовище в белом, с зелёно-сизыми пятнами на щеках, лохматыми бесцветными волосами и большими, чёрными, бездонными глазами.