Противник был немало шокирован, когда увидел боевых заклинателей, но куда сильнее его поразили невиданные машины. И шарики, из которых вылетала парализующая сеть.
— Что это за чушь такая? — возмутился Изаму и, не дожидаясь, пока Софи кончит с Йечей (такой момент, надо растянуть), направился к загадочными ходячим доспехам.
Эмань стояла на мехамотоне-флагмане, которым управляла Меркурия.
— Бей вон в того железного, он меня чуть не покромсал.
От одной атаки манипулятором двумечный самурай увернулся, но со второй попытки Меркурия попала и пустила ток. Хорошего заряда хватило, чтобы вывести противника из строя, и на этот раз Эмань вонзила скальпель точнее.
Защитники Тянь-Чжунго радостно загудели, а сторонники Такамагахары решили на всякий случай убраться поближе к востоку. Однако спустя минут пять ополчение перестало догонять, присмотрелось вперёд и задрожало от ужаса: на них шли…
— Танки?! — сощурила единственный глаз Эмань. — Это реально танки?! Здесь?! Ну нихуя себе… Разведка о них не доносила! Блин, где Хамуцо? Нам срочно нужна Хамуцо!
Будь здесь Хамуцо, она бы сказала, что это довольно простые по конструкции лёгкие танки "Ха-го", которые устарели ещё к самому началу Второй Мировой войны и, скорее всего, их тут собирали из привезённых запчастей по чертежам. Но Хамуцо тут не было.
— Что это за странная штука? — спросил Родинка у Роу, как будто та могла знать. Вообще им их хотели отправить в Каменные сосны, и уже отправили, только они выпрыгнули из электроколымаги и всё это время прятались.
В это время один из танков навёл пушку на них. Точнее, не на них самих, а на палатку санитарного отряда позади них.
— Бежим! — заорала Роу, и они с Родинкой побежали назад.
Бух!
Мимо! Но Родинка и Роу упали полуоглушённые.
Танк собрался выстрелить ещё, но дети об этом не подумали, потому что из палатки выползли перевязанная Хамуцо, помогавшие ей Тихомира, Бровка и ещё две девушки.
— Род?! Роу?! Что вы тут делаете?! — Хамуцо аж затрясло от отчаяния и гнева, пусть она и была на пределе из-за раны.
Тут её взгляд упёрся в чёрную точку на фоне небольшого стального плохо крашеного прямоугольника.
— Ой, бля… УХОДИМ!!!
БУХ!
Тихомира, одна из простых девушек и не очень в последнее время везучая Хамуцо отскочили в стороны удачно. Другая девушка, Бровка и дети — не очень.
Но погубило их не это.
— Сбрасываю! — крикнула Кью, кидая связку взрывчатки на танк.
— Сколько..? — Когда глаза Мийч стали круглыми как кнопки, Кью поняла, что кинула лишнего.
Кое-как спаянный лёгкий танк просто разнесло на куски, которые полетели во все стороны и даже достали до аэрошара, ударив по пулемёту, двери, защитному стеклу, попав Кью в бок и, кажется, в один из двигателей…
— Прав был Йеча, — с трудом проговорила Мийч, уводя летательный аппарат к другим танкам и чувствуя, что её точно облили маслом и подожгли, — не стоило мне пытаться сравниться с его сестрой… Я зверь и просто чудовище…
Кью держалась за бок и смотрела вниз с посеревшим лицом.
Хамуцо-то успела отскочить, но мир потемнел и зазвенел, наполнился отвратительными запахами, которых не было, а органы все одновременно захотели вырваться наружу.
Она перевернулась на спину и повернула голову в бок, чтобы не захлебнуться рвотными массами, и на неё навалилось сизое небо с проступающими звёздами. Хотя сейчас был вроде день…
У Софи-Дайю была травма ноги, вдобавок она отвлеклась на пришествие мехамотонов, поэтому шла она к Йече достаточно долго для своей быстрой цели. Инугами получил команду "сидеть".
Нет, Йеча сохранил сознание. Но головой ударился крепко, из-за чего там всё перемешалось: звуки, запахи, мысли, воспоминания…
Запах влажного тропического леса, свежесрубленного бамбука и собственного пота. Когда и где? Точно, около восемнадцати лет назад, на юге, с Джеймсоном.
— Мастер, у меня ничего не выходит как надо! — сказал тогда Йеча. Причина была: он уже год как изучал всё что только можно, но ничего не получалось. Он знал, как правильно, он чувствовал — и не мог. — Я безнадёжен, мастер. Мне очень-очень жаль, что вы потратили ваше бесценное время на недостойное вас существо вроде меня, когда могли бы обучить нормального человека.
Джеймсон, определённо, был очень странным. Наверное, из всех учителей кунг-фу самым странным учителем с самой странной судьбой. Он деловито осмотрел Йечу, точно тот ему ничего не сказал, а затем выдал:
— Нормального человека? Так ведь ты не человек!
Йеча аж запнулся.
— Д-да.
Мастер хмыкнул, а потом хлопнул в ладони.
— В этом вся проблема! Ты сражаешься как человек! Ты прям из кожи — или из шерсти, на чём там она у вас держится? — вылезаешь, чтобы сделать всё по-человечески. Только не получается!
Йеча вдохнул.
— К сожалению, и…
Но Джеймсон поймал за хвост мысль и теперь играл с ней, раскручивая и обматывая её вокруг йетиманси.
— Вот! И не получится! Потому что ты ни разу не человек! По-нашему инопланетянин. Зверь, вот! Можешь ли ты стать человеком, если тебя побрить?
— Э-э-э… — в голову Йечи аж ударила ледяная родниковая вода. — Нет?
— Да! — хлопнул Джеймсон. — Не можешь! Потому что у тебя мозги по-другому заточены. А это значит, что нафиг не сдалась тебе человечность. Ты зверь, так будь зверем! Сражайся по-звериному! Рычи, кусай… что там ещё звери делают? И в постели будь звер-р-рь, хе-хе! Шутка, конечно. Нам, бедолагам, приходится практиковать воздержание перед важным сражением, а оно тут может наступить в любой момент. Да и честно, с местными… э-э-эх!
"Сражайся по-звериному!"
"Сражайся по-звериному!"
Да, конечно. Из-за этого даже Листа, чья психика была сломана "хозяевами", так переклинило на нём и на йетиманси вообще. По сравнению с местными они действительно звери. Как бы они не пытались быть вежливыми, обходительными и покорными людьми. Пожертвовали своей цивилизацией, технологиями, образом жизни… А ведь можно было бы захватить себе кусок небесной земли и жить как тогда на родине…
Да, он зверь. Чего уж отрицать? Особенно перед смертью…
Софи-Дайю с интересом наблюдала, как Йеча, стоя на коленях, мучительно выплёвывает кровь и какие-то ошмётки.
— Ты уже мёртв. Оружия нет. Сражаться ты не можешь. Зверюга блохастая…
Йеча повернул на неё голову, и Софи передёрнуло: улыбка у Йечи оказалась длинная, зубастая, больше похожая на оскал. Ещё и рот в крови.
— Я жив. И я чистый.
Сказать ли что-нибудь отвратительное человеку? Это неслыханная дерзость, это то, что иномирцам вообще недопустимо. Сам Йеча считал это отвратительным. Но…
— В отличие от тебя, грязная шлюха. Спуталась с этим придурком, которого какой-то зверь чуть не уделал, и предала страну? Держу пари, у тебя на лоне уже сифилитические волдыри вскочили.
Вроде же так люди шутят над девушками? Во имя всех гнёзд, это так мерзко, во рту аж вкус гнили… Хотя нет, это земля.
Софи затряслась, побледнела, потом покраснела. Ей стало гадко, так гадко, что хотелось плакать. Какая-то тварь оскорбила её!
— Ты!.. Ты!.. звер-рюшка полудохлая! Сдохни нахуй!
Гнев часто оказывается таким себе другом.
Шиноби была убеждена, что Йеча с вывихом одной ноги и пулей в другой вряд ли сумеет отскочить от удара, но её кинжал вошёл в землю. Йетиманси прыгнул на четырёх конечностях прочь.
Софи-Дайю думала, что он убежит прочь, но вместо этого йетиманси развернулся и бросился на неё. Как настоящий зверь. С раскрытым ртом… нет, уже пастью.
— Ай! — девушка не попала кинжалом, зато когти Йечи задели ей глаз, а зубы задели ухо. Она кое-как отбила его, но он прыгнул снова и задел шею. — Чёрт! Но ничего, мой инугами тебе пока…
Свистка не было. На этот прыжок Йеча с травмами внутренних органов и сломанными рёбрами решился исключительно ради того чтобы его отобрать, отскочить подальше и на глазах у Софи разгрызть.
Инугами, чья связь с шиноби оборвалась, который был ранен и напуган раздавшимися выстрелами танков, попросту дал стрекача в сторону леса.
— Вот сука, — медленно и чётко произнесла Софи-Дайю, резко дёрнув головой, из-за чего её коса замоталась по сторонам.
— Вроде кобель же? — неожиданно отозвался Йеча, который сидел на земле недалеко от девушки. Выглядел он не как жалкая раненая тварь, не как загнанный в угол зверёк, а как усталый, но по каким-то необъяснимым причинам сохраняющий спокойное отношение к жизни человек.
Софи вытащила из земли кинжал, с двумя клинками наголо подошла вплотную к Йече, но не ударила.
— Вот как?! — крикнула она. Моложавая шиноби с кровоточащим глазом, разорванным ухом и шрамами через всё лицо.
— Чего "как"? — не понял Йеча.
Софи глубоко вдохнула.
— Как ты можешь это продолжать?
Йеча с трудом поднял одно ухо.
— Извините, не понимаю.
Девушка оттёрла кровь с лица и огляделась по сторонам. Что-то происходило, что-то великое, что в любом случае войдёт в историю либо Такамагахары, либо Тянь-Чжунго как ярчайшая победа, стоившая многих жертв. Но их сейчас точно отнесло в сторону от этих событий.
— Тебя презирают, ненавидят и боятся. Но боятся не в том смысле, чтобы убегать прочь, а в том, чтобы случайно до тебя дотронуться и оскверниться. Ты иномирец, не человек, и ты страшный. Полюбить тебя может только такое же непонятное существо со звериным обличьем. Почему ты продолжаешь сражаться на стороне, для которой ты никто?
Йеча с усилием набрал воздух в лёгкие.
— Меня уважают — мои ученики и деревенские. Меня любят — те, кто мне дорог. Меня не боятся — знают, что я не буду ругаться, страшно наказывать, бить и так далее. Да, я здесь чужой и мне не просто, но я сумел найти гармонию с этим миром и продолжать в нём жить. Кажется, я понимаю тебя: ты почти такая же, каким я был двадцать лет назад на войне в Эдеме. — Он постарался заглянуть Софи прямо в глаза. — Если ты знаешь, за что сражаешься, то продолжай сражаться. Но если тебе всё это кажется бессмысленным, если тебе страшно и ты боишься отступить назад, тогда уходи с этой войны. Если наша возьмёт, тебя не будут разыскивать за дезертирство, но я могу позаботиться об убежище для тебя. Начать сначала можно, пусть прошлое и не исчезнет навсегда.