– Подожди в прихожей, – деловито бросила она. – Я быстро.
Они вышли в коридор. Девушка нырнула в соседнюю комнату, а Вадим обнаружил возле входной двери свои вымытые армейские ботинки, которыми разжился еще на военной базе. Нахлынувшие воспоминания окончательно испортили настроение. Что-то заныло в груди, правда, не так больно как раньше, но достаточно для того, чтобы вновь задуматься о преступлениях и наказаниях.
Краснов обулся. Спустя пару минут появилась Инга. Она была одета в такой же синеватый камуфляж. Видать, местное полицейское управление перед самым потопом щедро снабдили новенькой униформой.
На улице, несмотря на зелень и игривое солнышко, было как-то неуютно. Влажная духота застревала в горле. Казалось, еще немного – и воздух придется пить словно кисель. Вадим с детства ненавидел это полужидкое кушанье. Оно всегда вызывало у него рвотные спазмы, и никакие заверения родителей в полезности сего продукта не могли заставить «упрямого мальчика» сделать хотя бы глоток. Родителей в отличие от киселя он любил по-настоящему и сильно переживал, когда приходилось их расстраивать. А потом они вдруг исчезли из его жизни. Дико! Несправедливо! Обидно! Уже только этого было достаточно, чтобы найти в себе силы и отомстить обидчикам.
Утонувшие в зелени коттеджи закончились. Тропинка свернула в низину. Справа обзор ограничивала высокая кирпичная стена, опутанная по верху колючей проволокой. Приглядевшись, Вадим заметил камеры слежения и лепестки объемных датчиков. Неудивительно, что им разрешили пешие прогулки. Каждый их шаг фиксировала чуткая электроника, она же элементарно могла записывать и любое произнесенное слово. Да, следить за другими люди научились, часто при этом забывая следить за собой.
– Ты чего морщишься? – поинтересовалась Инга. – Голова болит?
Вадим лишь сейчас обратил внимание, что повязка-то исчезла. Он осторожно потрогал шишку на темечке. Ничего, заживет.
– Далеко еще? – спросил он.
– Вон за тем холмом.
– Это какая-то военная зона?
– Мне толком не объяснили. Сказали, что здесь безопасно…
– Да уж…
Собственно верхнюю кромку водяного вала они увидели почти сразу, как вышли из дома. Чудовищное неописуемое зрелище. Вадим чувствовал себя муравьем, оказавшимся в плывущей по реке стеклянной банке.
Перед холмом деревья расступились, и с его вершины стена воды стала видна во всей красе. Вадим попытался прикинуть высоту, но, не найдя подходящего ориентира, лишь умозрительно оценил ее в пару сотен метров. Более чем достаточно!
– Как же такое возможно? – подозрительно осведомился он. – А главное – зачем?!
Инга выразительно посмотрела на него и ничего не ответила. Позади и чуть левее виднелся город. Где-то там затерялся небоскреб, в котором их и повязали.
Они спустились с холма. Здесь все деревья были вырублены. Искусственная равнина простиралась до самого водораздела. Метров двести сплошных пеньков. Тянувшийся справа забор так и уходил в воду. Закрепленные на нем мощные прожектора зачем-то среди бела дня светили в толщу океана. Редкие отчаянные рыбины загадочными тенями выплывали из глубины и, вильнув хвостом, уходили обратно. Гигантский аквариум в действии! Вопрос только: кто за кем наблюдает?
Рядом с тропинкой в землю был вбит металлический штырь, с табличкой, извещающей о том, что приближаться к стене воды опасно для жизни. Но никаких специальных ограждений от любопытствующих бездельников предусмотрено не было. Значило ли это, что все любопытствующие бездельники здесь давно перевелись, оставалось неясным.
Вадим обратил внимание на какой-то назойливый гул. Звук то усиливался, то почти исчезал. Его источник явно прятался недалеко от воды.
Краснов решительно пошел вперед. Инга не отставала. Предупредительный знак, к счастью, не мог выстрелить им в спину, а до появления других ревнителей порядка пройдет хоть немного времени.
Стоило рискнуть! По мере приближения к границе миров гул все нарастал. На половине пути Вадим счел, что шумовой фон уже достаточен для ведения «непринужденной» беседы и опустился на большой кряжистый пень. Инга уселась напротив.
– Тут действительно опасно? – негромко, но внятно спросил Вадим.
– Не более чем везде. Пограничный слой немного колеблется, – она указала на воду, – отсюда возникает звук.
– Тогда есть надежда, что посторонние нас не услышат. Мы можем поговорить?
– Да. За этим я сюда и шла.
– Вот как!
– Мне нужен помощник…
– Я в темную не играю.
– Что тебя интересует?
– Все!
– Спрашивай.
Вадим на секунду задумался, не зная с чего подступиться.
– Для начала объясни мне, к чему весь этот цирк, – раздраженно сказал он. – Кого именно вы хотели тут утопить?
– Во-первых, не мы, – отрывисто произнесла Инга. – А во-вторых, не только тут. Под водой сейчас находится большая часть планеты. И такие вот оазисы скорее исключение, чем правило.
– Замечательно! Все экспериментируете? Создали себе подопытное человечество и уродуете его, как заблагорассудится?
– Не уродуем, а ищем пути к спасению…
– Угу! Спасти одних, уничтожив, растоптав, подвергнув мучениям в три раза больше народа, – это по-нашему! По-людски!
– Не кричи, ты нас выдашь. Я сейчас все растолкую.
– Сделай одолжение, – прошипел Вадим.
– Не знаю, что тебе наговорил тот замученный японец, но уверена – он сказал лишь малую толику правды. Ровно столько, сколько было необходимо для получения требуемого результата. Ты ведь выполнил его просьбу?
– Ему это не помогло.
– Допустим…
– Что значит – допустим? – опять повысил голос Вадим. – В отличие от вас мне скрывать нечего!
– Тихо, успокойся, все еще можно исправить. Мы в состоянии восстановить справедливость.
– Ты тоже собираешься меня надуть?
– Нет. Я, так же как и ты, хочу изменить этот мир. И мне нужна помощь! Твоя помощь…
– Почему именно моя?
– Наблюдатели, прибывшие со мной, погибли. Прошло уже слишком много времени, а никто из друзей так и не появился. Ждать дальше бессмысленно. Но все не так плохо. Местные вояки отнеслись к нам довольно лояльно и вроде поверили в твою историю с потерей памяти. Я им тоже наплела всякой чуши. Их скудные мозги окончательно переклинило, и они решили отправить нас в некий Центр. Где нами наверняка займутся всерьез. С одной стороны, это плохо, но с другой – появится шанс завершить миссию! Они проговорились, что Центр находится на незатопленном водой высокогорье и обладает мощной научной базой. Оттуда можно даже подняться на орбиту. А нам обязательно надо попасть на Станцию Трансляции. Меня там будут ждать. Но боюсь, одной мне не справиться…
– Ты не ответила на вопрос.
– Кроме тебя мне некому больше довериться.
– Это ясно. Вопрос – зачем?
– Хорошо, слушай. Ты думаешь, что суть дела заключается лишь в создании информационных копий Вселенной, с последующей их материализацией и бесчеловечными экспериментами над Землей и ее обитателями? Это не так! Вернее, это опять не вся правда! Да, кое-кто преследует подобные цели, но есть и люди, противостоящие им. Открытие параллельных информационных потоков и цикличности развития Вселенной не принесло человечеству желаемого счастья. Скорее наоборот…
– Неужели… – прокряхтел Вадим.
– Не только здесь, но и в основном потоке творится полный бардак. Ввиду некоторых особенностей природы открытого явления, доступ к информации получило чересчур много случайных людей. Процесс фактически уже не контролируется. Каждое государство торопится, тянет одеяло на себя, подспудно уничтожая конкурентов. В прошлое созданных миров толпами прописываются так называемые наблюдатели и те, кто на них охотится. На текущий временной поток это никак не влияет. Зря фантасты сочиняли всякие истории с тающими фотографиями. Однако в следующем цикле развитие идет с учетом внесенных изменений. Ну, как отлаживаемая компьютерная программа с каждой правкой начинает глючить по-новому. Особый размах это безобразие приняло в предыдущей жизни Циклоида. И вот сейчас мы имеем то, что имеем.
– Но почему такой ажиотаж? – затравленно спросил Вадим.
– Да потому, что теоретически лишь отсюда можно внести исправления в информационный код основного потока. И прописав туда любые изменения, навсегда их узаконить, запретив саму возможность последующих корректировок.
– Ну вы блин наворотили!
– Радует то, что пока еще не научились делать это практически. Но исследования идут полным ходом! И наша задача им помешать.
– Как же ты им помешаешь?
– Может, тебе еще и лекцию по энергостатической хронодинамике прочитать? – скривилась Инга.
– Нет. Достаточно.
– Ну что, идем обратно? Не стоит нервировать наших охранников.
– Погоди. Два вопроса.
– Быстрее.
– На сколько твое время отстоит от нашего?
– На пятьдесят лет.
– Всего-то!
– А ты думал!
– Допустим, – Вадим сжал кулаки и, нахмурившись, уставился на побелевшие костяшки пальцев.
– Ну?
– Ты способна выяснить, кто конкретно виноват в гибели моих родителей?
Инга не отвечала. Вадим поднял глаза. Девушка удивленно смотрела куда-то мимо него. Он оглянулся. Из черной толщи воды в подсвеченный прожекторами сектор выплывало нечто огромное и бесформенное. Оно приближалось настолько стремительно и неотвратимо, что его вид парализовал волю. Заговорщики не успели даже охнуть, как субстанция, удерживавшая зыбкую границу, лопнула, и неистовый поток хлынул на выделенную людям территорию. Спасаться бегством уже было поздно…
7
Внутри трубы сильно воняло рыбой, ползти было неудобно, страшно и противно. Почему она такая длинная? Что за прихоть конструкторов? Мокрый засаленный канат вызывал отвращение. Хорошо, конечно, что им выдали гидрокостюмы, но лучше бы все-таки нашелся другой способ загрузки.
Скрипнули уплотнители второго люка, и Вадим вывалился в крохотное помещение, плотно нашпигованное всяческой аппаратурой. Успевшая избавиться от своего гидрокостюма Инга озиралась в сторонке.