журналист Агейко руководствовался лишь ненавистью и местью за изгнание из органов внутренних дел. Но что больше всего поразило Агейко — авторы не требовали его крови, а настаивали лишь на публикации ответа на страницах газеты.
Он понимал, что если главный редактор дрогнет и решится на публикацию думского послания, тогда уже не Пантову, а ему, Агейко, придется доказывать свою чистоту и незапятнанность.
Да и банкир Бурмистров переиграл его. Как опытный преферансист, он отказался от первого хода, уступив его противнику.
Неудачи на журналистском поприще Агейко объяснял неопытностью. В милиции гораздо легче: удостоверение следователя, закон и оружие способствовали обнаружению улик. Поменяв профессию следователя на должность репортера, пришлось изменить и навыки ведения следствия. Пистолет и обойму с патронами заменили авторучка и лист бумаги, а сила и напор уступили место анализу и изворотливости.
Когда неудачи и неурядицы совсем доставали его, Агейко любил заглянуть в казино. Журналист неплохо играл в покер и за партией сражался с противником как на поле боя. Он был азартным игроком, умело блефовал и охотно шел на разумный риск.
В этот вечер он заканчивал уже вторую партию в покер. Его партнерами сначала были молодые ребята, у которых он легко выиграл приличную сумму, но затем за столик уселись двое средних лет мужчины. Агейко угадал в них игроков поднаторелых, опытных в покерном деле, и игра теперь шла с переменным успехом. Впрочем, Юрий предвидел исход — каждый останется при собственных интересах. Его задача — сохранить спокойствие, довести партию до конца и отправиться к стойке бара. Когда был сделан последний ход, крупье почти поровну разделил между игроками фишки. Подбросив их на ладони, Агейко понял, что и в этот раз удача сопутствовала ему. Выигрыш был совсем незначительным, но все же это была победа.
Он уже собирался снять напряжение бокалом джина с тоником, как вдруг заметил за противоположным концом стола улыбающуюся физиономию господина Пантова. За депутатом возвышались два неразлучных хвоста — Вован и Бобан, а рядом, держа Пантова под руку, — Эдита. Агейко почувствовал головокружение, к горлу подкатила противная тошнота.
— Здравствуй, Юрий, — сказала Эдита с принужденной улыбкой. — Вот уж не думала, что увижу тебя в этом заведении.
— Честно признаться, — взял себя в руки Агейко, — я тоже не знал, что ты любительница острых ощущений. Да еще в такой компании.
— Господин Агейко, как мне показалось, отлично играет в покер, — вторгся в их беседу Пантов, не обращая внимания на выпад в свой адрес, и обратился к Эдите: — Не хотите ли составить компанию представителю прессы, если, конечно, господин журналист не побрезгует нашим предложением.
Агейко отлично знал, что Эдита не играет в покер, и быстро ответил Пантову:
— Я уже отметился в двух партиях и немного устал. Вам придется поискать другого партнера.
Но Эдита его удивила:
— Я с удовольствием бы сыграла, но, к сожалению, не умею. — Она снова улыбнулась Агейко и, словно подзадоривая его на игру, сказала: — Но с интересом понаблюдала бы со стороны.
Агейко пристально посмотрел ей в глаза: неужели и здесь ей хотелось устроить состязание, кто из них лучше?
Он почувствовал, как начали подергиваться щека и краешек губ. Случалось, что, решаясь на партию в покер, он нередко представлял соперником Пантова. И вот такой случай представился. Агейко снова опустился на стул, пожал плечами:
— Если дама просит…
Его ответ, казалось, доставил удовольствие Пантову, и тот с нескрываемой радостью пододвинул поближе к столу свободный стул.
— А кто будет третьим? Охранники? — язвительно поинтересовался Агейко.
— Они, как и Эдита, мало что смыслят в интеллектуальной игре. Да и если б и смыслили, я бы отказался от их услуг. Игра должна быть честной. Я угадал ваши мысли?
— Вы очень проницательны. Тем не менее третий игрок нужен, — ответил Агейко и повернулся к крупье: — Вы не подыщите нам партнера?
Молодой человек в белой рубашке и черной бабочке кивнул, и через пару минут третий стул был занят.
Игра перевалила за половину. Агейко, по-прежнему соблюдая осторожность, оставался при своих интересах. Он отказывался от банка, даже когда, по его мнению, на руках была приличная карта. Пантов выигрывал и не скрывал своего возбуждения. Эдита, прикусив нижнюю губу, отчего выглядела еще привлекательнее, следила за перемещением карт. Агейко подумал, что в этот момент она даже не вспомнила бы, с кем из них, сидящих по разные стороны стола, пришла сюда.
При одной из раздач ставки достигли критической точки. Пантов перестал улыбаться, и Агейко почувствовал, с каким напряжением он ожидает от него очередного торга. Журналист готов уже был пойти ва-банк, но сзади раздался звон разбитого бокала, и крупье невольно обернулся на звук. Когда игра возобновилась, Пантов уже расплывался в улыбке: он выиграл этот кон и сорвал приличный куш. Агейко понял, что остался с пустыми карманами. Ловко его обвели вокруг пальца. На языке мошенников это называлось «пробой».
Финт, давно известный, и все-таки он в него угодил. Значит, третий партнер за столом — подставной. И бокал Вована упал неспроста. И сторонний наблюдатель — Бобан — такой же участник игры, как и он сам.
Классика жанра! Игра в восемь рук на одного. Двое усаживаются за покерный стол. Третий — заинтересованный наблюдать, делает вид, что осваивает основы. Четвертый, как Вован, ходит за спинами, попивая шампанское. Когда ставки достигают критической точки, кто-то делает резкий жест, падает сам или роняет посуду. Крупье на несколько секунд теряет бдительность. Доли секунды достаточно, чтобы опытные игроки обменялись картами.
В данной ситуации у Пантова оказалась выигрышная ситуация, и он взял банк.
Агейко бросил карты на стол и посмотрел на Эдиту. Женщина показалась ему растерянной. «Может, она заметила подмену, но не могла ничего понять?» — подумал Агейко и усмехнулся.
— В покере, похоже, вам так же не везет, как и на службе, — поднимаясь из-за стола, сказал Пантов, давая понять, что он в курсе неурядиц, которые возникли в редакции в связи с ответом из думы.
— Что ж, ни в игре, ни на службе мошенничать не научился, — ответил Агейко. — Хотя методика знакома. И в игре, и в жизни.
Пантов побагровел.
— Хотите сказать, что я мошенник?
— Уже сказал. И раньше говорил неоднократно, — спокойно произнес Агейко. — Проблема в том, что пока вас не поймали за руку. Вы слишком опытный мошенник и скользкий тип. И слишком много у вас, господин Пантов, сообщников. Везде — и в казино, и в заведении мадам Петяевой, и в стенах думы.
Агейко почувствовал, что теряет контроль, но остановиться не мог:
— Жаль только, что честные люди этого не видят. И уж совсем противно, что дамы выискивают в ваших пороках достоинства, не понимая, что становятся обыкновенной колодой карт, которой вы умело манипулируете. В итоге рассчитывали на короля, а оказались под обыкновенной шестеркой.
Он поднял глаза на Эдиту. Она прекрасно поняла и красноречивый взгляд, и пылкие обличения. Густая краска залила ей лицо, глаза полыхали гневом.
Пантов тоже сообразил, куда метит Агейко. Стерпеть — значило расписаться в бессилии. Он сделал едва заметный жест, и в ту же секунду верный Бобан резко ударил Агейко коленом в нижнюю часть живота. Журналист, охнув, согнулся.
«Следующий удар будет ребром ладони по шейным позвонкам», — успела мелькнуть мысль. В бытность в милиции сам частенько практиковал этот прием, с помощью которого можно мгновенно и без шума вывести противника из строя. Он быстро качнулся в сторону, увидел, как над самым ухом просвистело в пустоту, разрубив воздух, ребро чугунной ладони. Теперь преимущество было на его стороне. Навыки, приобретенные на самбистском ковре, а затем доведенные до совершенства в секции карате, не были потеряны. Он сделал резкую подсечку ногой и, когда соперник, потеряв равновесие, грохнулся на сверкающий пол казино, сам нанес ему двумя пальцами резкий удар в шею. Один противник был повержен, и теперь Агейко, не совсем понимая, что делает, потянулся к лацканам черного смокинга Пантова.
Но не успел. С двух сторон его схватили за руки подоспевшие охранники казино. Ему еще удалось перекинуть одного из них через правое бедро, но в конце концов вынужден был сдаться. Численное превосходство врага было налицо.
Из казино его вывели в наручниках. Он даже не мог смахнуть кровь с лица, которая ручьем лилась из рассеченной брови. На выходе он нос к носу столкнулся с Бурмистровым. Охранники придержали Агейко за руки, уступая проход важному гостю. Но банкир не спешил.
Нисколько не удивленный неожиданной встречей, он остался у входа, держа руки в карманах брюк.
— Господин Агейко, — наконец улыбнулся он и запанибрата обратился к журналисту, словно к старому знакомому — Черт побери! А как же наше интервью?! Сдается мне, что теперь ты не скоро выберешься.
«Неужели подставили? Неужели и игра в покер, и драка были искусно спланированы?» — подумал Агейко и отчаянно рванул вперед, увлекая охранников прямо на банкира. Теперь ему казалось, что и Эдита оказалась в казино не случайно. Он опять проиграл…
6
Неожиданная встреча Бориса Бобина со своим сослуживцем в центре знакомств мадам Петяевой вынудила забыть его о счастливой, безмятежной жизни при депутате Пантове. Если уж быть до конца честным, то Бобан не боялся смерти. Если бы боялся, то, наверное, не искал бы ее на чужбине и уж тем более не пошел бы в телохранители к народному избраннику.
После первой чеченской войны он даже в родные края не заехал. Демобилизовавшись из десантных войск, купил туристическую путевку в Варшаву и в районе города Щецина перешел польско-немецкую границу. За ночь преодолел километров пятьдесят по лесу вдоль автобана, а когда наступило утро, вышел на трассу и проголосовал. Первый же грузовик довез его до Франкфурта-на-Майне. А оттуда до французской границы было уже рукой подать.