— Но ведь ты не служанка!
— У меня не оставалось другого выхода. Ты ведь помнишь пункты завещания дяди. Джей хочет, чтобы я помогала на этом вечере. Это полностью отвечает тексту документа.
— А что тогда делать мне?
— Я уйду туда ненадолго. Ужин начинается где-то в половине девятого. Значит, примерно к одиннадцати я смогу уже освободиться.
— Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока ты вымоешь всю посуду. Пойми же, Дейвина, ты талантливый художник! Почему бы тебе отсюда не уехать?
Дейвина не верила своим ушам:
— Уехать?! Но ведь это невозможно!
— Почему?
— Потому что это мой дом!
— Это не твой дом! Ты просто снимаешь коттедж у человека, которого толком не знаешь и который может вышвырнуть тебя оттуда в любой момент, придравшись к первому пустяку. Поверь, здесь ты ни минуты не будешь чувствовать себя в безопасности. А я знаю, что это для тебя значит!
— Я не поеду потому, что дядя этого не хотел! Если тебе не нравится, можешь не беспокоиться и сюда не приезжать.
— Ты хочешь сказать, что устала от меня?
— Ничего подобного! Хотя иногда начинаю думать, что твои чувства ко мне сильно изменились после того, как я лишилась наследства.
— Я беспокоюсь не за себя, а за тебя, — несколько смущенно попытался оправдаться Фил.
— Итак, что ты намерен делать в воскресенье? — спросила Дейвина, выдержав короткую паузу.
— Рано утром вернуться в Лондон. Откровенно говоря, я предполагал пробыть здесь до вечера. Но теперь все изменилось.
— Жаль. Честное слово, я не думала, что так получится. И была уверена, что Джей пригласил нас обоих как своих гостей.
— Не удивляюсь, что ты его не поняла, — зло рассмеялся Фил. — Американцы, как правило, плохо говорят по-английски. Ну а теперь пойдем наверх. Нас лишили завтрашнего вечера, но не сегодняшней ночи…
— Я не думаю, что весь этот план очень уж хорош, — вздохнул Тодд, пока Таня переодевалась к ужину и вертелась перед зеркалом. — Что может удержать Дейвину, если она захочет тут же уйти, как только все поймет?
— Джей абсолютно уверен, что она останется, — пробормотала Таня, соединяя концы тонкой золотой цепочки, протянувшейся под блузкой от одного соска ее груди к другой. — Джей обычно знает то, что говорит.
— Ты права. Его рассуждения, как правило, очень логичны. А как, ты думаешь, себя поведет Дейвина?
— Я ведь ее почти не знаю, хотя она производит очень приятное впечатление. Хорошо воспитана, умеет себя держать, достаточно умна. Если бы Дейвина была американкой, то лучшей пары Джею я не могла бы пожелать.
— Пожалуй. Но Дейвина — англичанка. И в любом случае не выглядит идеальной партнершей для Прескотта, который ждет от нее только секса.
— На меня она тоже не производит впечатления секс-бомбы. Впрочем, подождем и увидим…
— А что Патти думает обо всей этой затее?
— Она сыта по горло. Патти сказала мне, что когда Джей застал ее с тем светловолосым парнем, то никак не реагировал, и уверена, что причиной тому стало его увлечение Дейвиной. Мне кажется, что Патти просто хотела вызвать ревность Джея, но вместо этого выдала ему карт-бланш на будущее. Теперь Прескотт может позволить себе с Дейвиной все, что только пожелает.
— Патти следовало бы знать, что любая попытка вызвать ревность у Джея — пустая трата времени. Кстати, нечто в этом же роде происходит и в суде: обе стороны стараются вывести Прескотта из себя, не понимая, что это невозможно. Я в жизни не встречал человека, который мог бы так же держать себя в руках, как Джей. К тому же он очень любит властвовать над другими.
— Тогда сегодняшний вечер может доставить нам немало удовольствий.
— Несомненно. Я знаю, как ты любишь эти наши встречи. Но ведь Джей достаточно холоден для более прочных и серьезных отношений. Разве не так?
— Он кажется холодным, — задумчиво ответила Таня. — Я думаю вот о чем: если сегодня вечером все пойдет по придуманному Джеем плану, не помочь ли нам Дейвине?
— Каким образом?
— Подсказав ей кратчайший путь к его сердцу.
— Разве таковое у Джея есть?
— Конечно, есть. Просто этого пока еще никто не замечал. Может быть, Дейвина станет первой.
— Возможно. А может быть, и нет. Впрочем, пойдем. Уже пора, иначе Джей будет упрекать нас за опоздание, ведь перед ужином он устраивает маленький коктейль.
Оба засмеялись и направились в кабинет Джея, где за стойкой организованного еще с утра бара стоял Клайв. В дверях их встретила Патти в светло-голубом платье.
— Вы слышали, Дейвина будет нам сегодня прислуживать за столом, — с загадочной улыбкой сказала она.
— Слышали, — ответил Тодд. — Ну и что вы по этому поводу думаете?
— Не вижу ничего странного, — пожала плечами Патти. — Но Джей просто в восторге от этой своей затеи!
— Она будет прислугой? — не без интереса спросил Тодд.
Патти отрицательно покачала головой:
— Вовсе нет. Это просто часть его плана вовлечь ее в нашу игру. Вы же знаете Джея: если что-то втемяшится ему в голову, он не успокоится, пока не доведет задуманное до конца.
Пока женщины были заняты этим разговором, Тодд и Джей обсуждали поездку Прескотта в Лондон. Но раздался удар гонга, означающий приглашение к столу. Все четверо поднялись и перешли в столовую. Когда участники ужина расселись по местам, появилась Дейвина, державшая в руках поднос с четырьмя большими чашками, полными самых разнообразных яств. Расставив их перед каждым из сидевших за столом, Дейвина хотела удалиться, но Джей удержал ее за руку:
— Не уходите и встаньте у стены за спиной Тодда. Оттуда вам удобнее будет наблюдать, когда гости покончат с первым блюдом и надо будет подавать следующее.
Дейвина послушно исполнила приказание.
Уничтожив жареного поросенка, приправленного овощами, гости и хозяин отдали должное прекрасному испанскому вину. После чего все расслабились и принялись рассуждать об американской внешней политике. Затем приспело время десерта. Джей предложил всем перейти в гостиную, а Дейвине — принести туда кофе. При этом Тодд посмотрел на Таню, а Патти и Джей обменялись многозначительными взглядами.
Для Дейвины вечер протекал очень неинтересно и скучно. Она никак не могла понять, зачем Джею понадобилось ее присутствие в качестве официантки. Клайв бы мог прекрасно обслужить всех, даже лучше, нежели она, а повар сам сказал Дейвине, что не нуждается в чьей-либо дополнительной помощи.
Поставив фарфоровые чашечки на поднос и наполнив большой серебряный кувшин кипятком для кофе, Дейвина посмотрела на часы. Они показывали всего лишь половину одиннадцатого. Значит, если все будет продолжаться в том же духе, через полчаса она сможет вернуться в коттедж и лечь спать. Дейвина надеялась, что Джей остался доволен ею, а его странное поведение в отношении Фила она расценила как желание позлить и унизить последнего, в чем Джей, безусловно, преуспел…
Дверь в гостиную была чуть приоткрыта, с тем чтобы Дейвина, входя в комнату с подносом в руках, могла просто толкнуть ее плечом. А потому, будучи на кухне, она почти не видела того, что происходило в гостиной, и поняла это только тогда, когда вернулась туда с подносом.
То, что она увидела, заставило Дейвину остолбенеть. В центре комнаты стояла Таня. Она была обнажена до пояса, если не считать накинутой на соски золотой цепочки. При этом обе ее ладони усиленно массировали грудь, которая в результате стала выглядеть еще более твердой и высокой. Таня тяжело дышала, жадно глотая воздух.
Дейвина впервые видела женщину в подобном сексуальном возбуждении и просто не знала, как теперь быть. Какая-то часть ее естества требовала, чтобы она немедленно убежала, другая же протестовала и призывала остаться любопытства ради. Так или иначе, но Дейвина застыла на пороге гостиной, будучи не в силах на что-либо решиться. А тем временем Джей подошел к Тане и слегка дернул за золотую цепочку, связывающую соски. Таня негромко взвизгнула.
— Чего бы вы от меня хотели, дорогая? — спросил ее Джей сладострастным голосом.
Раскосые глаза Тани сначала заблестели, а потом подернулись томной пеленой.
— Полижите мои соски. Они сделались очень уж горячими. Даже жгут!
Дейвина понимала, что следует немедленно уйти, иначе ей грозит неминуемое вовлечение в разыгравшуюся здесь оргию. Но она по-прежнему не могла сделать ни шагу, ноги просто отказывались ей повиноваться. Джей же положил ладони на обнаженные плечи жены своего босса, наклонил голову и коснулся кончиком языка затвердевших сосков ее груди.
В ответ Таня сначала страстно застонала, а затем принялась пронзительно кричать от видимо непередаваемого наслаждения. Тем временем Тодд посадил Патти себе на колени, взасос поцеловал ее в шею, а правой рукой принялся тискать сквозь шелк одежды левую грудь, прошептав при этом:
— Что ж, я думаю, ты тоже достойна внимания!
Дейвина смотрела и не верила своим глазам. Никогда, даже в самых диких эротических снах, она не могла бы себе представить ничего похожего. Ей казалось странным, почему Тодд не ревнует, не протестует против того, что Джей вытворяет с его женой. Но тут же ей стало ясно, что эти четверо занимаются подобными делами уже не первый раз. И самое ужасное заключалось в том, что ей, Дейвине, безумно хотелось быть одной из участниц этой дикой оргии. Чтобы именно она, а не Таня стояла бы сейчас полураздетой посреди комнаты, а Джей лизал бы соски ее груди…
А пока Тодд и Патти принялись ласкать друг друга, попутно раздеваясь. Джей же осторожно снял с Тани юбку, оставив ее в одних чулках с эластичным поясом. Курчавые волоски на ее лобке оказались черного цвета. Рука Джея скользнула по ним, опустилась в промежность, пальцы, раздвинув губы половой щели, сжали клитор. Бедра Тани задрожали от возбуждения, а из груди вырвался сладострастный стон.
В тот же момент Джей убрал руку из промежности и принялся дергать за золотую цепочку, стягивающую соски. Она снова закричала, и в этом крике Дейвина услышала одновременно боль и безумное наслаждение.