Лов пеляди на озере подходил к завершению. На льду лежало несколько довольно внушительных куч свежемороженой рыбы. Рыбалка получилась удачной, чему очень радовались все члены бригады. Заработок в промхозе обещал быть очень и очень приличным. Дед Егор и Митька радовались вдвойне. Дни, которые они тратили на охоту, уклонившись от лова рыбы, тоже были неплохими. Приличное количество соболиных и беличьих шкурок сушилось в бараке. Оставался последний день.
– Завтра самолёт прилетит из посёлка и всех вывезет, – сказал мужикам дед Егор. – Один день пусть будет выходным. Рыбу нужно в мешки упаковать, сети собрать, в бараке убраться.
– Ну и выходной, – шутили мужики. – А вы с Митькой, конечно, на охоту попроситесь.
– Если отпустите.
– Чёрт с вами, идите, закрывайте сезон. Всё равно убежите.
– Это правда, – улыбался во весь рот Митька…
Последний охотничий день в окрестностях Голубого озера с утра не задался. Всё было как всегда. Дед Егор и Митька шли лесом, а Кучум работал, челноча тайгу, но радостного собачьего лая охотники так и не услышали. Пообедали, сидя на большом поваленном дереве, разложив нехитрую снедь и разведя костёр. Вскипятили в солдатском котелке чаю. Кучум, получив кусок хлеба, сидел на снегу, смотрел на людей и ждал добавки.
– Ты, Кучумка, не подведи нас, – разговаривал с лайкой Митька. – У нас сегодня последний охотничий день. Придём пустые, нас на смех ребята поднимут. Пойми.
Кучум в ответ вилял хвостом, ожидая от Митьки какого-нибудь лакомства.
– Нам соболь нужен или глухаришка. На самый последний случай можно и белочку найти. Согласен?
Егор наблюдал за кобелём и Митькой, улыбался.
– Слушай, Митрий, он тебя давно понял. Найдёт тебе зверя, не сумлевайся. Но ты ему пожрать дай. Соловья ведь баснями не кормят.
– Хорошо. На, Кучум! – И Митька кинул кобелю ещё один кусок хлеба.
Обед закончился. Мужики закурили.
– Егор, я немного стороной пойду. По ручью, там рябчики могут попасться. Повезёт, я их из винтовки пощёлкаю. А то вдвоём от нас шуму много. Да и кобель птиц может вспугнуть. А встретимся у болота, там, где первого глухаря стреляли. Помнишь?
Егор кивнул и с улыбкой посмотрел на Митьку:
– Давай так. Может, повезёт тебе.
Через минуту мужики разошлись. Митька полез ручьём, проклиная свою идею уйти от Егора. Всё вокруг было завалено упавшими деревьями, через которые то и дело приходилось перебираться. Такого бурелома ему видеть давно не приходилось.
«То-то Егор улыбался. Знал, зараза, какие тут завалы!» – думал он, перелезая через очередную поваленную сосну.
Тут его внимание привлекли несколько надломленных молодых ёлочек. «Кто-то еловый молодняк ломал. Кому понадобилось в такой глуши?» – Митька полез посмотреть…
Разбуженный в своей берлоге медведь сразу и не понял, что произошло. Он лежал в углублении под вывороченными корнями дерева, через которое Митька перелез несколько минут назад. Поломанные молодые ёлочки вокруг это и были как раз его медвежьи «закуси», которые он делал, когда готовил себе подстилку, перед тем как залечь в спячку на зиму. Зверь выскочил прямо перед Митькой. Деваться обоим было некуда, столкнулись, как говорится, нос к носу. Медведь встал на дыбы. Винтовка была у Митьки на плече, да и не помогла бы мелкокалиберка в сложившейся ситуации. Перочинный нож и тот далеко в кармане, сразу не достанешь. И Митька принял единственное, по его мнению, правильное решение – схватил руками медведя за уши. Небольшие медвежьи уши едва выдавались из окружающего их медвежьего меха, и как удалось держать их руками, было непонятно. Медведь заревел от боли, злости, перемешанной со страхом, и от человеческой наглости. Заорал и Митька:
– Кучум, Кучум! А-а-а, помогите!
Спасло Митьку, что медведь оказался пестуном. А был бы матёрым, давно заломал человека. Хоть Митька и был здоровым и сильным мужиком, но бороться в завалах с кажущимся неуклюжим медведем было непросто. Митька сдавил уши зверя так, что под ногтями выступила кровь. Все равно медведю удалось подмять человека под себя, и он начал грызть его руку.
«Хана!» – успел подумать Митька, как только медвежьи клыки разорвали рукав телогрейки и впились в мышцы. Медведь рвал руку, а человек, стараясь не ослаблять хватки, давил и давил уши, словно в этом было его спасение.
Первым на выручку подскочил Кучум. Крик Митьки он услышал, когда распутывал глухариные наброды на снегу. Ещё минута – и он, разобравшись, где птица, залился бы радостным лаем, зовя к себе охотников, но глухаря пришлось бросить. Медведей Кучум знал и не боялся. Подбежав, он зарычал и впился медведю в спину. Он так начал его драть, что тот оставил Митькину руку и стал пытаться лапой ухватить собаку.
Грохнул выстрел! Медведь молча повалился на Митьку.
– Вовремя я, однако, – произнёс запыхавшийся дед Егор.
Митька кое-как выбрался из-под медведя. Весь, с ног до головы, он был перепачкан своей и медвежьей кровью. Кучум тем временем рвал зверя.
– Кучумка! – крикнул Митька, бросился к кобелю и, схватив его, принялся целовать.
Кучум постарался вырваться из Митькиных объятий, но куда там!
– Хватит, кобеля задавишь! – Дед Егор остановил товарища. – Отпусти!
Только после этого Кучум был отпущен. Ошалелый от человеческих объятий, он первое время никак не мог прийти в себя. Стоял и вилял хвостом.
– Ты как на медведя-то попал? Вроде хотел рябчиков пострелять, – спросил Егор, перевязывая раненую руку товарища разорванной на ленты рубахой.
– Посмотреть хотел, кто тут ёлки ломал. Полез, а он аккурат тут и лежал, – сказал Митька.
– Ты что, «закусей» медвежьих никогда не видал?
– Никогда. В первый раз увидел, теперь на всю жизнь упомню!
– Рана несильная. Заживёт. Телогрейка хватку ослабила. – Дед Егор посмотрел на медведя. – Да, повезло тебе. Давай шкуру с Потапа снимать.
– Дед, у меня просьба к тебе, – замялся Митька.
– Какая?
– Кобеля мне отдашь, а? Может, продашь?
– Друзья, как ты знаешь, не продаются.
– Не отдашь, отберу! – твёрдо сказал Митька.
– Успокойся, я подумаю, – не стал спорить Егор.
Мясо убитого медведя носили из леса всей бригадой.
Управились далеко затемно. Утром ждали самолёт.
– Раньше обеда не вылетит, я знаю, рано с нашего аэродрома ни один самолёт не поднимется, – сказал Митька.
Он взял кастрюлю, налил воды и поставил вариться медвежьи лапы.
– Это зачем? – Дед Егор вопросительно посмотрел на напарника.
– Закуска.
– Подо что? Под чай?
– Нет, дед, не угадал. Я с летунами кое о чём договорился. Обещали!
– Ай да Митька! Человек! – загалдели все вокруг. – Если не обманут, то лапоточки мишкины в самый раз.
Теперь самолёт ждать стало ещё интереснее.
Самые нетерпеливые то и дело выходили на мороз. Вслушивались, не гудит ли над тайгой мотор. Нет, тишина! Осмотрев до боли в глазах небо и промёрзнув на улице, уходили в барак. Как только пропадал за дверью один, на улице тут же появлялся другой. Самолёт, как и предполагал Митька, закружил над озером после полудня.
– Летит! Летит! – ворвался в барак один из рыбаков. – Кружит!
Все выскочили из-за стола и высыпали на улицу. Самолёт зашёл на посадку, лыжи коснулись снега, и Ан-2 заскользил по ледяной поверхности Голубого озера. Только снежный вихрь сзади. Как и в прошлый раз, кукурузник развернулся в отдалении и через несколько минут уже глушил винты перед бараком.
– Как план? – первым делом задали вопрос лётчики. – А то директор промхоза в аэропорту испереживался!
– На двести процентов!
– Чаем нас угостите? Строганинки хочется.
– Всё давно накрыто! Просим в хату!
– Тогда принимай заказ. – Один из лётчиков протянул мужикам ящик водки.
– Ох, молодцы! Не забыли. Мы вас самой отборной рыбой отблагодарим. И мясца подкинем.
– Сохатого завалили?
– Нет, Митька медведя вчера затоптал.
– Как так?
– Сейчас расскажем. Он там лапы медвежьи варит. Сам раненый.
– Пойдём послушаем…
Ящик водки члены бригады выпили и не заметили. Не пили только лётчики.
– Ещё осталось? – спросил кто-то.
– Всё, хана! Продолжить можно будет в посёлке.
– Тогда пора!
– И то правда. – Командир экипажа стал собираться. – Мы к самолёту, а вы не затягивайте с погрузкой. И так времени вон сколько потеряли.
Двадцать бутылок водки на девятерых – это немало. Мужиков пошатывало. Они стали грузить в самолёт рыбу и весь свой скарб.
– Быстрее, быстрее! – торопили лётчики. – Чем скорее взлетим, тем раньше в посёлке будем. Ещё к закрытию магазина успеете…
Последним в самолёт запрыгнул Кучум. Дверь салона закрылась.
– От винта! – крикнули все хором. Винт кукурузника зажужжал, раскручиваясь. Самолёт дёрнулся, набрав скорость для взлёта, оторвался от земли…
Мороженая рыба, лежавшая в мешках и в спешке никем не закреплённая, сдвинулась с места и поехала по салону. Никому до этого не было дела. Секунды, и мешки оказались в хвосте самолёта. Центровка была нарушена, из-за чего Ан-2 завалился и рухнул на лёд. Лёд выдержал, не проломился…
Прибывшие на следующий день на место катастрофы спасатели обнаружили обломки самолёта и погибших людей. Между ними бегала западносибирская лайка…
Случай на промысле
Начало ноября. Лист с деревьев давно опал, трава засохла. В тайге стало по-зимнему светло и просторно, хотя большого снега ещё не было. Первый снежок выпадал с началом заморозков месяц назад. Но он тут же таял, оставляя на земле после себя только лужи. Затем несколько дней лили проливные дожди. Снова заморозки, и опять лужи и снег. Тепло. Ничего не скажешь, осень. Наконец установились морозы, стоявшие несколько дней подряд.
Довольно крупный самец бурого медведя к зиме начал готовиться заранее. Он усиленно поедал ягоды рябины, черёмухи, добывал кедровые орехи. Для этого, несмотря на свой вес и кажущуюся неуклюжесть, залезал на кедры и сбивал шишки. Один раз ему повезло, и он задавил молодого лося, который случайно оказался у него на пути.