– Постараемся, может, успеем. – Мужики тащили флажки. – Ещё и погода портится.
– Вот это плохо. – Иван посмотрел на небо.
Несколько самодельных катушек, с виду похожих на барабаны, были разложены на снегу. Каждая сделана из двух фанерных кругов, скреплённых между собой деревянными планками. Осью барабана служил железный прут, он был пропущен сквозь центры этих самых фанерных кругов. Один конец прута заканчивался ручкой, которой барабан-катушка вращался. Такие катушки удобны, так как флажки с них быстро разматываются. Главное, чтобы они не скрипели. Это Иван и проверял. Брал в руки, туда-сюда крутил ручку и прислушивался. Скрипа не было, и он остался доволен.
– Молодцы! – похвалил ребят.
– Рады стараться, шеф! – Егеря улыбнулись и отдали начальнику честь.
– Вольно!
Все засмеялись.
Через несколько часов вернулись окладчики.
– Вижу, что обошли, – сказал Иван.
– А то как же! Всё в лучшем виде. Спят, миленькие, там, где мы и думали. И сны видят. За болотом они, в ельнике. Мы от них далеко прошли. Спугнуть не должны были. А номера лучше всего прямо на краю болота и поставить. Там, в редколесье, у них лучший ход.
– Отдыхайте и пейте чай, а нам флажки тянуть.
– Вы по нашей лыжне идите. Флажков-то хватит?
– Должно.
Первым шёл Иван и нёс катушку, за ним двигался старший егерь. Он подвешивал на кусты и ветки деревьев шнур так, чтобы флаги своими нижними концами немного не доходили до снега и были ещё издали замечены волками. Охотники своё дело выполняли чётко, быстро и бесшумно. Шли проторённой лыжнёй. Внутрь круга, за флажки, старались не заходить. А то попадёт гонный волк в угол между следом охотника и линией флажков, испугается – и конец, уйдет через флажки. Ребята прошли километр, ещё километр. Кончилась последняя катушка. Круг замкнулся. Валил мокрый снег. Все устали.
– Успеем волков толкнуть? – Иван посмотрел на подчинённых.
– Товарищ директор, это дело гиблое. Темнеет уже. А как загон пойдёт? Может, час, а может, и два.
– А если ночью выйдут из оклада?
– Обтянули. Куда они денутся?! – старались успокоить Ивана егеря.
Он и сам понимал, что горячку пороть не стоит. Но в глубине души волновался. Были уже случаи, когда волки уходили из оклада. Уходили прямо через флажки. Однако людей пожалел и с ребятами согласился. Всё оставил на завтра.
– Офлажили, теперь отдыхать. С рассветом сюда.
– Правильно, командир…
Иван посмотрел на лес, в котором где-то прятались волки. «Померяемся завтра с волками силами», – подумал он.
Уже вечером, за ужином, Иван рассказывал жене и сыну, где и как они зафлажили волчью стаю. Семилетний сынишка тут же начал проситься с отцом на охоту.
– Возьму, обязательно возьму! – пообещал Иван. – Вырастешь, и мы с тобой на волков сходим. А пока учись. У тебя ещё много охот будет.
Тот сразу надулся, но из-за стола не уходил. Спать направился, только когда на него прикрикнула мать. Время было к полуночи…
Ночью волки проверили остатки задранного ими лосёнка. Погрызли оставшиеся от вчерашнего пиршества кости и направились за новой добычей. Волк, волчица и молодые прошли через поляну, болото, редколесье и уперлись во флажки. Самец резко затормозил и остановился. Что это? Запах человека всего в нескольких метрах. Лыжня и маленькие пугающие кусочки материи пахнут человеком.
В темноте волк-самец всегда чувствовал себя смелее, чем днём. Уже много лет он учитывал безопасность ночи. Ночью встречи с человеком редки, а если и возможны, то только на дорогах или возле них. Такое раньше случалось, но тогда он пропускал людей, свернув с дороги. В чистом месте он просто залегал. Вне дорог люди ему никогда не встречались. Ночью люди спят.
Волк решил отвернуть от флажков и лыжни. Уходил, прячась за кустами, и уводил стаю. Однако через несколько минут снова наткнулся на флажки. И опять запах… Поворот. И стая с шага перешла на рысь. Волк волнуется, и это передается волчице и молодым. Несколько минут бега, и всё повторяется. Самец пугается окончательно и садится на снег. Волчица идёт мимо волка и подходит к флажкам. Ложится и ползёт под ними. Молодые повторяют движения волчицы-матери. Ползут точь-в-точь как и она. Проходят секунды – и они в безопасности. Волчата отбегают на несколько метров от флажков, а волчица не уходит. Она стоит и смотрит на самца. Между ними только флажковая линия и больше ничего. Волк не шевелится и продолжает сидеть и смотреть на самку. И она возвращается. Прыжок – и волчица с лёгкостью перемахивает через флажковый шнур, который так пугает самца. Она снова рядом с ним. Он встал. Самка скалится, будто улыбается. Вот она пробегает несколько метров вдоль флажков и прыгает. Секунда – и она на другой стороне. Волк в нерешительности смотрит на подругу. Проходит минута, ещё одна. Он так и не решается пересечь флажковую линию и опять садится на снег. Волчица повторяет свой манёвр. Прыгает и подходит к нему. Немного побыла рядом и перескакивает через флажки к волчатам. Волк не идёт. Он скулит и крутится на одном месте. Страх перед человеком сильнее зова самки.
Волчица завыла жалобно и заунывно. Матёрый самец заскулил в ответ. Самка опустила голову, поджала хвост и пристально посмотрела в волчьи глаза. Завыли молодые.
Так прошло довольно много времени. Волчица и волчата не уходили. Они были по одну сторону, волк – по другую. Шнурок с кусочками материи стал для волчьей семьи пропастью, которую волку-самцу преодолеть в эту ночь так и не удалось…
С рассветом волчица и молодые ушли от оклада. Ушли, когда стали слышны людские голоса. Волчица и волчата спрятались в лесу. Они думали прийти сюда, как только наступит ночь, и снова попытаться вернуть матёрого в стаю. Он скрылся внутри загона…
Поутру егеря обходили сделанный ими вчера оклад.
– Вот волчары! Вышли, сволочи!
Ребята дошли до следов.
– Погоди, – сказал тот из егерей, что постарше. – Давай сначала всё хорошенько осмотрим.
И они стали разбираться в звериных следах.
– Видишь – небольшие следы за флажками. Значит, молодые точно вышли. Вот тут они сидели.
– Вижу!
– Волчица их вывела.
– Как определил? – спросил молодой коренастый парень.
– Смотри! – Старший и более опытный ткнул пальцем в след. – Отпечаток средний по размеру. А здоровый следок – по ту сторону флажков. За лыжней таких огромных волчьих следов нет.
Парни прошли по лыжне вперёд метров двадцать, осмотрелись и вернулись на прежнее место. – Волчица стреляная. Знает, что такое флажки. Туда-сюда несколько раз скакала. Через лыжню и обратно. К другу своему матёрому. Вот топталась, тут сидела. Видишь?
– Вижу!
– Она молодых и увела. А волчара, похоже, остался. Если нигде больше следов его не увидим, он во флажках.
– Хорошо бы!
– Пошли!
Егеря двинулись дальше по лыжне вдоль растянутых флажков. Когда они вышли к бригаде и доложили об увиденном, мужики огорчились. Но охота есть охота, загон нужно делать. Все пошли на номера, оставив в загонщиках двух человек.
– Этого достаточно, – сказал Иван, – сильно в загоне не кричать. Идёте и чуть-чуть по деревьям палками постукиваете.
Загоншики кивнули.
Солнце осветило лес, деревья и стрелков.
Через полчаса Иван дошёл до своего номера. Остановился и осмотрелся. Зарядил картечью ружьё. Заметив сложенную и оставленную когда-то давно лесниками поленницу дров, подошёл к ней и сел на одно из брёвен. На волчьей охоте можно пробыть на номере не один час. Посмотрел в сторону болота, где прошедшей ночью ночевала волчья стая.
– Теперь там один, – прошептал Иван.
Он встал с бревна и вскинул ружьё. Прицелился в ствол дерева, в пенёк, выбирая цели на предполагаемой высоте зверя. «Навскидку выстрел получится», – успокоил он себя. Сломал несколько еловых веток и бросил их под ноги.
Где-то крикнул загонщик. Ему ответил второй. Облава началась.
Текут секунды и минуты. Охотник стоит и дрожит всем телом. Сейчас, вот сейчас появится зверь. Впереди что-то зашуршало, где-то в лесу захлопало, закричала сойка, пролетел ворон… Ты вздрагиваешь, сжимаешь в руках ружьё, судорожно снимаешь онемевшими пальцами его с предохранителя. Выйдет зверь. Будет выстрел. Но его нет, а мимо тебя над деревьями пролетает здоровенная птица.
Иван поднял голову. «Глухарь! Напугал, чертяка», – шепчут губы. Иван смотрит на деревья, ниже, ниже…
И там, среди стволов сосен и ёлок, скачет огромных размеров волк. Ружьё у плеча. Предохранитель чуть слышно щёлкнул. Волк скрывается за деревьями, но только на секунду. Видна его тень. И вот он показался снова.
Это зверь серо-белёсого окраса с мощной, широколобой головой и широкой грудью. Вот он делает шаг, ещё один… Всё-таки отвернул. От волка до Ивана двадцать метров. Он наводит мушку на лопатку зверя и стреляет…
Волк спотыкается, задевает мордой снег. И… идёт дальше. Второй выстрел. Матёрый падает на месте. Иван не кричит и к битому волку не подходит, вдруг в загоне ещё есть звери. Егеря могли и ошибиться. Иван стоит и смотрит на только что убитого им зверя. Радость его победы вдруг сменяется грустью. Нет, волка-хищника Иван не жалеет. Жалко волка-противника, который испугался и не пошёл за семьёй-стаей и в конечном итоге проиграл. Голос загонщика отвлёк Ивана от размышлений. Минут через десять он показался. Увидев убитого волка, егерь подошёл к нему.
– Хороший зверюга! – крикнул он. – Поздравляю!
Иван улыбнулся:
– Что в загоне?
– Чисто!
– Тогда труби отбой.
Егерь переломил двустволку, разрядил её и аккуратно убрал патроны в патронташ. Поднёс ружейные стволы к губам и затрубил.
– Гу-у-у-у! – понеслось по лесу.
– Отбой! – закричал Иван.
– Отбой!
Егеря подходили, поздравляли директора с трофеем и жали ему руку. Расспрашивали, как зверь шёл, где стоял, как Иван стрелял и куда целился. Ребята смеялись и шутили.
– Мужики! Заканчиваем. Пора домой. Зверь добыт, шкуру обдерём на базе. – Иван приподнял волка за заднюю лапу: – Тяжёлый!