В предбаннике сауны – квадратной уютной комнатенке, стены и потолок которой были обиты вагонкой, – хватало места только для пластмассового дачного столика и четырех таких же стульев. Правда, спинки и сиденья стульев были покрыты большими махровыми полотенцами. Паша выставил на стол несколько бутылок холодного пива «Балтика», две пивные кружки с фирменным логотипом «Хайнекена», тарелочку с тремя таранками. И ушел.
– Слушай телефон и держи меня в курсе! – крикнул ему в спину Сергей Павлович, уже облаченный в тигрово-полосатый махровый халат.
Виктор разделся и сидел в одних «боксерских» трусах. Смотрел на дверь с маленьким запотевшим изнутри окошком. Там, за дверью, было жарко. Только вот почему шеф называет обычную русскую парную «сауной»? Сауна ведь сухая! Может, из-за того, что все, обитое вагонкой, становится как бы «финским»?
Шеф открыл две бутылки пива, одну подвинул к Виктору. Посмотрел на него внимательно, одновременно наполняя свою кружку. Тяжело вздохнул.
– Какой полет оборвали! – сказал он с немного утрированной горечью.
– А я рассчитывал на вашу победу, – проговорил задумчиво Виктор, вдруг осознав, что теперь будет труднее ожидать от Сергея Павловича помощи в поиске пингвина Миши. – Выходит, даже если подчиняться Закону улитки…
Сергей Павлович оборвал Виктора одним лишь недоуменным взглядом. Виктор и сам тут же подумал: «С чего это я осмелел и на равных говорю?»
– Закон улитки действует всегда! – твердо проговорил шеф. – Просто мы с тобой, как ни крути, более или менее обычные улитки. Я вот попытался стать двуглавой улиткой – у них больше прав в жизни, но тут появилась уже существующая двуглавая улитка и поставила меня на место…
– Двуглавая улитка – это вроде двуглавого орла, только не летает? – пошутил Виктор и снова замер, подумав, что его сегодня просто несет на неприятности. Поднял глаза на шефа, глотнул пива из кружки.
Шеф усмехнулся.
– У орлов нет крыши, даже у двуглавых. У двуглавых улиток – две крыши… Обычная криминальная и обычная государственная, усек?
До Виктора вдруг дошло, что имеет в виду шеф.
– То есть вор в законе с депутатским значком и есть обычная двуглавая улитка?
– Или с министерским портфелем… Только зачем сразу «вор в законе»? Книжек дешевых начитался? Вору в законе министерский портфель не нужен…
Виктор допил кружку пива, шеф открыл еще по бутылке.
– Пошли попотеем, а то напьемся сейчас и про здоровье забудем. А сауна – это прежде всего здоровье!
И он сбросил на спинку своего стула халат.
В сауне сперва было приятно жарко. Виктор с шефом уселись на верхней лежанке. И тут Сергей Павлович зачерпнул деревянным ковшом из бочонка с ушками воды и вылил на камни, лежавшие поверх мощной электрической печки. Кабинка сразу же заполнилась обжигающим паром.
Виктору горячий пар обжег горло, резанул в ноздрях. Он спустился на среднюю лежанку.
– Что? Ты у нас не огнеупорный? – усмехнулся шеф.
– Надо сначала привыкнуть…
– Ну привыкай, привыкай. К холоду ведь легко привык?
Виктор вздохнул. Вспомнил Антарктиду и отсутствовавшего там пингвина Мишу.
– Кстати, как там в твоем домике? Порядок поддерживаешь? Новых чужих не пускаешь?
Виктор отрицательно мотнул головой. Новые чужие? Старые свои? Его «домик»? Все это заставляло только вздыхать и задумываться.
– Я бы на твоем месте сейчас сыграл в подводника, – проговорил после паузы Сергей Павлович и снова плеснул ковш воды на камни.
Пар словно бы прошел перед лицом Виктора вверх, под деревянный потолок.
– На дно лечь? – лениво переспросил Виктор. Леность его теперь определялась банной жарой, расплавившей и мускулы, и мозги.
– Дно – это дело добровольное… Хочешь, возьму подручным или как там – ассистентом помощника депутата. Должность мелкая и легко отстреливаемая… Но все равно броня, хоть и тонкая. А лучше тебе сейчас в Москву… Там ты никому не нужен.
– А что, с компьютером разве не замяли? – удивленно спросил Виктор, которому казалось, что превращение шефа из будущего депутата в помощника будущего депутата было как-то связано и с компьютером, и, может быть, с чем-то еще.
– Замяли? Да нет. Просто информацию придавили до поры. Когда и кто ее освободит – неизвестно. Может, она и протухнет к тому времени. А может, и нет… Ладно, пошли пиво пить!
По мере остывания Виктор начинал мыслить быстрее, но скорость мысли все равно входила в противоречие со все еще замедленным состоянием тела. Говорили они теперь о другом. Шеф рассказывал о своей дочери, которую вместе с ее трехлетним сыном – виновником этого не такого уж и тяжелого плена Виктора – отправил на Кипр до окончания выборов. Поделился он и той радостью, которая была омрачена появлением эсбэушников и Капитонова. А радость заключалась в ДТП на Парковой аллее – в «Волгу», за рулем которой сидел шофер-солдат, лоб в лоб врезался грузовой микроавтобус. Солдат остался жив, а вот двум его пассажирам не повезло. Один из них и был охотником, оставившим вдовой дочь Сергея Павловича.
– Несчастный случай? – без задней мысли спросил Виктор.
– Несчастнее не бывает! – с улыбкой на лице кивнул шеф.
После еще двух бутылок «Балтики» они вдвоем с Сергеем Павловичем поднялись в гостиную. Уселись в креслах – Сергей Павлович в своем тигрово-полосатом халате, Виктор, замотанный в махровое полотенце.
Вошел Паша. Спросил, хотят ли они кофе. Кофе они хотели. За окном было темно. Шел дождь.
В коридоре зазвонил телефон. А через несколько минут Паша рассказал, что звонили друзья и предупредили, что утром приедут брать у всех в доме отпечатки пальцев.
Сергей Павлович многозначительно посмотрел на Виктора. Да, в интуиции ему не откажешь, подумал Виктор.
Кофе выпили быстро. Виктор оделся.
Сергей Павлович принес ему оба паспорта, дал плотный на ощупь конверт.
– Иди собирайся. Паша тебя отвезет куда скажешь… Да, возьми вот это!
В руках у Виктора оказался прямоугольничек визитки, украшенной державным украинским тризубом и шапкой «Верховна Рада Украши». С удивлением Виктор прочитал то же, что было и в новеньком удостоверении Сергея Павловича, – помощник депутата Верховной Рады.
– Если в Москве нужна будет помощь – зайдешь в ресторан «Пекин» и спросишь Бима. Передашь привет от меня.
28
Прощание с шефом было одновременно теплым и сухим. Странно, что даже само недобровольное пребывание в доме Сергея Павловича и эта то ли работа, то ли помощь, короче то, чем он занимался, – все это ну никак не воспринималось теперь как плен, заточение, рабский труд. Собственно, ничего рабского не было. Наоборот, чувствовал себя Виктор все это предвыборное время защищенным, чувствовал себя улиткой в надежном домике. И теперь его выпускали на свободу. Вроде бы радоваться надо. Но настроение у Виктора было утомленно-подавленным. Он помнил одно из первых правил Закона улитки. Переходя из домика в домик, улитка должна быть чрезвычайно осторожной и быстрой. Сейчас он покидал надежный домик, но никакой другой домик его не ждал. Наоборот – впереди Москва, где у него никого нет, где он будет беззащитным. Но зато теперь у него остается только одно и главное дело – найти Мишу и придумать, как его вернуть в Антарктиду. Что будет потом, когда он справится с поставленной задачей? Заживет для себя? Или для Сони? Что будет делать? Как зарабатывать? Эти вопросы стояли на втором плане и особо Виктора не донимали. Что-нибудь будет, что-нибудь само появится и предложится. Будущее существует, пока в голове возникают мысли и вопросы, его касающиеся. А с ответами можно подождать. В конце концов, жизнь сама на все эти вопросы ответит.
С Пашей прощались у парадного хрущевки. Паша крепко пожал руку Виктору. Сказал: «Держись!», кивнул многозначительно и уехал.
Оставшись один под беззвездным ночным небом на мокром асфальте двора, Виктор задрал голову и посмотрел на окна своей квартиры. Там все спали, как, впрочем, и за другими окнами. Обернулся, на всякий случай проверил окна бабы Тони на втором этаже дома напротив. Там тоже темно. Зашел в парадное.
Решив никого не будить, открыл дверь своими ключами. В коридоре сбросил туфли и куртку. Прошел в носках на кухню, включил свет. Положил на стол кулек, в котором лежало все его богатство, включая два паспорта, кредитку и письмо вдове банкира. Доллары почему-то он в этот момент богатством не считал.
Заварил чай, уселся у окна. Смотрел на урну с прахом Сергея, снова занимавшую свое уже почти законное место на подоконнике со стороны газовой плиты. Вспомнил Серегу, пикник на днепровском льду, пингвина Мишу, завернутого в полотенце, «чтобы не простудился». Захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Заглянул в шкафчик, увидел початую бутылку «Smirnoff». Достал стопочку, налил.
Вспомнил ночь, когда сидел он на этой же кухне и писал записку Нине и Соне о том, что вернется, когда уляжется пыль. Может, и сейчас написать им записку и прямиком на вокзал? Сесть на какой-нибудь проходящий поезд и часа через два уже ехать в сторону белокаменной?
В тишине ночи вдруг скрипнула кухонная дверь, и Виктор вздрогнул от испуга и неожиданности. Обернулся, готовясь увидеть привидение пингвина Миши – именно Миша имел привычку так тихонько заходить в кухню, толкая дверь грудкой, когда он, Виктор, сидел и работал над «крестиками».
Из дверного проема выглядывало заспанное личико Сони.
– Ты чего не спишь? – только и выдохнул Виктор, оправившись от испуга.
– А ты? – спросила Соня и зашла на кухню.
Она была одета в байковую белую пижамку. На пижамной рубашке был вышит пингвин. Виктор посмотрел на вышитого пингвина, вздохнул.
– Я на минутку, – сказал. – Мне уезжать надо.
– Сейчас? – удивилась Соня. – Ты же мне обещал помочь объявления приклеить!
– А Нина спит? – спросил Виктор.
– Она, чтоб телевизор долго не смотреть, снотворное пьет… А то у нее глаза от телевизора болят.
– Какое снотворное?
Соня показала рукой на бутылку «Srmrnoff», стоящую перед Виктором на столе.