- Спасибо! - сказала Мария и села.
Появился официант с огромным, полным изысканными кушаньями подносом в руках.
- Это что? Откуда? - удивился Бачана.
- Пришел директор, увидел вас и велел отпустить из энзе! - объяснил официант.
- Кто ваш директор?
- Сейчас он придет!
- А он что, знает меня?
- Знает? Да он чуть было не уволил меня! Я же не виноват, уважаемый, ведь у человека на лбу не написано, кто он и откуда! Вы уж извините! Официант раскланялся и убежал.
Бачана оживился. Он с шумом откупорил бутылку шампанского и наполнил до краев бокалы.
- Хочу поделиться с вами одной тайной, Мария...
- Нет, первый тост мой! - Мария подняла бокал.
Бачана обратился в слух.
Мария подождала, пока в бокале осела пена, потом взглянула сквозь бокал на поднявшийся над Нарикалой золотой серп луны. Бачана последовал ее примеру. Луна сперва дрогнула, заколыхалась, потом медленно заполнила собой бокал и растаяла в янтарной жидкости. Бачане показалось, что он держит в руке прохладную янтарную луну.
- Сегодня луне четырнадцать дней... - тихо произнесла Мария. - Всем доподлинно известно время восхода и захода луны, известен день новолуния и день полнолуния. Но никто на свете не знает, когда она появилась, когда родилась луна... Я пью за здоровье людей, про день рождения которых не помнит никто...
Мария чокнулась с Бачаной. Луна в бокале Бачаны вновь задрожала, потом растворилась, превратилась в прозрачную янтарную жидкость. Мария и Бачана осушили бокалы до дна, и когда Бачана вновь посмотрел на небо, луны он не увидел. Луна скрылась в облаках.
- Мы сейчас выпили луну! - воскликнул он, по-детски радуясь этому странному совпадению.
- Дай бог вам долголетие луны! С днем рождения вас! - Мария поставила бокал. - Вы говорили о какой-то тайне, я вам помешала, - напомнила она.
Бачане вдруг захотелось заплакать, прижавшись к груди этой странной женщины.
- Я хотел только сказать, что вы необыкновенно красивы, Мария. Можно поцеловать вас?
Женщина лишь улыбнулась в ответ. Тогда Бачана встал, перегнулся через стол и поцеловал огромные влажные глаза Марии. И тут же он увидел направлявшегося к их столу плотного мужчину, который недавно разговаривал с официантом.
- Здравствуйте! - сказал подошедший мужчина хриплым голосом.
- Здравствуйте! - ответил Бачана.
- Если позволите, уважаемый Бачана, я на одну лишь минуту нарушу ваш покой...
- Присаживайтесь, пожалуйста... Это моя приятельница Мария...
Мужчина галантно раскланялся, поцеловал руку Марии и сел.
- Не узнали меня, уважаемый Бачана? - Мужчина достал из кармана три коробки "Винстона", одну пододвинул Марии, вторую - Бачане, третью оставил себе.
Бачана пристально взглянул на мужчину, какое-то смутное воспоминание мелькнуло у него в голове, но он не сумел уловить его и неловко проговорил:
- Как же, узнал, но вот никак не вспомню, где мы встречались.
- Я Сандро Маглаперидзе, из комбината меховых изделий...
- А-а-а! - воскликнул Бачана. - Сколько воды с тех пор утекло!.. Где вы, как вы, уважаемый Сандро?
- Спасибо, перебиваюсь помаленьку...
- Если вы пожаловали сюда, чтобы упрекнуть меня за старое, прошу не делать этого сегодня... Сегодня день рождения Французской республики и мой тоже! - сказал Бачана весело и протянул Маглаперидзе полный бокал.
- Что вы! Какой упрек! Наоборот, я пришел поблагодарить вас, уважаемый Бачана!.. Сколько же вам исполнилось?
- Сорок пять!
- Боже мой! Сколько вам еще предстоит в жизни наслаждений! И любви! Маглаперидзе взглянул на Марию. Мария смутилась и покраснела. - Поздравляю вас, уважаемый Бачана! Дай бог вам счастья! Вы человек, неспособный на злой поступок, если даже очень захотите!
- Вы так думаете?
- Конечно! После опубликования того фальетона я стал популярным человеком! Вся Грузия узнала меня!
Бачана рассмеялся:
- Такой популярности я не пожелал бы даже своему врагу.
- Не скажите... Популярность есть популярность... Вспомните Герострата... Ваш фельетон помог восторжествовать истине и сорвал маску со зла.
- Не сомневаюсь...
Неприятное предчувствие подсказало Бачане, что Маглаперидзе пришел к нему отнюдь не из чувства благодарности.
- Да, да... Заинтересовавшись фельетоном, следственные органы установили, что та женщина была аферисткой и мошенницей... А человек, которому вы переслали фельетон, чтоб он на него отреагировал, оказался истинным патриотом...
- Каким образом? - спросил Бачана и пожалел, что предложил Маглаперидзе сесть.
- По вашим подсчетам, изъятие фельетона из набранного номера газеты обошлось бы государству в пятьдесят тысяч рублей, так? А этот человек свел убыток к двадцати пяти тысячам...
Бачана растерялся. Маглаперидзе почувствовал это и спокойно разъяснил ему:
- Он поступил очень просто: он не стал реагировать на ваш фельетон.
- Вы хотите сказать, что дали взятку, то есть заплатили двадцать пять тысяч рублей?
- Что вы называете взяткой, уважаемый Бачана? Благодарность человеку за проявленное к вам внимание, за оказанную вам помощь? Разве и сегодня мы не руководствуемся моральным кодексом Руставели? Вспомните, что говорит Автандил визирю:
Друг не может жить без друга, чтобы сердце не болело,
Если надобность случится, поспешит на помощь смело.
- Я вижу, свою грязную философию вы разработали основательно, с привлечением первоисточников, - съязвил Бачана.
- О, классическая литература - великое дело... Руставели я перечитываю ежедневно, как Евангелие... Между прочим, я читаю и ваши произведения и нахожу в них много поучительного для себя... Какая у вас красивая подруга, уважаемый Бачана, - переменил вдруг Маглаперидзе тему, впервые вижу столь красивую женщину без украшений!
Бачана не ждал такого оборота и не нашелся, что ответить.
- У вашей супруги, надо полагать, украшений предостаточно?! спросила Мария Маглаперидзе и, чтобы скрыть волнение, отпила вина.
- Не жалуется... Но я имел в виду не жен... Есть женщины, придающие красоту нашей жизни, так сказать, вне семейного очага...
Мария вспыхнула, но промолчала.
Бачана решил вернуться к главной теме беседы:
- А в вашей жизни после фельетона ничего не изменилось?
- Как же, уважаемый Бачана! Во-первых, сгорело наше производство. Подвела старая электропроводка... Во-вторых, мой визирь вышел на пенсию и теперь работает по торговой линии... Он взял меня к себе. И мы создали новое объединение ресторанов... Возродили, так сказать, дело на старом пепелище, как спаленный Нероном Рим, ха-ха-ха!.. - Маглаперидзе противно захихикал.
- Да, теперь я убеждаюсь, вы очень способный и опасный мошенник, уважаемый Сандро... И я обязательно вернусь к вашему делу, если позволят обстоятельства, - сказал серьезно Бачана.
- Вот уж не ждал от вас такого ответа! Я думал, за это время вы остепенились, научились петь как полагается... А вы все еще кукарекаете по-своему... Разве вам не известно, как поступают с поющими не вовремя петушками?
- Угрожаете? - Бачана побледнел от возмущения.
- Вам не противно разговаривать с этим подонком? - спросила вдруг Мария Бачану. Маглаперидзе вскочил. Встала и Мария.
- Уходите отсюда! - проговорил чуть слышно Бачана, обращаясь к Маглаперидзе.
- Не поддавайтесь женским капризам, уважаемый Бачана... Проститутки заставили македонских воинов сжечь прекраснейший в мире город Персеполис... - сказал Маглаперидзе, вперив в Марию ненавидящий взгляд желтых глаз. И вдруг, пока Бачана успел что-либо сообразить, Мария размахнулась и закатила Маглаперидзе сильнейшую оплеуху. На звук удара обернулся весь павильон, но все произошло так быстро, что никто ничего не увидел... За столом Бачаны воцарилась гробовая тишина... Бачана вдруг почувствовал, как со стороны Маглаперидзе начал приподниматься край стола. Бачана всей тяжестью налег на стол. Маглаперидзе изо всех сил старался опрокинуть стол, но это ему не удавалось. С минуту продолжался этот безмолвный поединок. Жилы на лбу у Бачаны и Маглаперидзе вздулись, глаза налились кровью...
- Не смей! - прошептал Бачана, и шепот этот был настолько зловещим, что Маглаперидзе вдруг остыл. Лицо его приняло прежнее выражение, глаза заулыбались. Он отошел от стола и обратился к Марии:
- Благодарю вас, сударыня! Век не забуду оказанной мне чести.
Бледная как мел Мария молчала.
- Уходите, Маглаперидзе! - сказал Бачана, удивляясь своему спокойствию.
Маглаперидзе резко повернулся и ушел.
Бачана и Мария с минуту стояли, ошеломленные происшедшим, потом уселись за стол. Молчание длилось долго. Первым его нарушил Бачана:
- Мария, покажи билет на самолет.
Мария раскрыла сумку, дрожащей рукой стала шарить в ней, наконец нашла билет, достала его и протянула Бачане.
Не взглянув на билет, Бачана разорвал его, бросил куски бумаги в пепельницу и поджег их.
- Не оставляй меня, Мария! - произнес он тихо, когда билет в пепельнице догорел до конца. Мария чуть заметно кивнула головой. Бачана наполнил бокалы и подозвал официанта.
- Счет, пожалуйста!
- За все уже уплачено!
- Кто уплатил?
- Наш директор!
Бачана рассмеялся.
- Вот тебе и день взятия Бастилии!.. За тебя, Мария!
Они чокнулись. Потом Мария встала, подошла к Бачане и поцеловала его в щеку. Затем вернулась на свое место, села, уткнулась лицом в руки и навзрыд заплакала.
Возвышающаяся на горе церковь Шавнабада* действительно напоминает облаченного в черную бурку пастуха, который, заслонившись от солнца рукой, осматривает отары пасущихся на берегах Мтквари, Алгети, Машаверы и Храми** овец. Раскинувшиеся у подножия горы Рустави, Болниси, Марнеули***, словно стерегущие овец огромные овчарки, извергают из своих пастей дым и жар.
_______________
* Ш а в н а б а д а - название горы; по-грузински "шави"