– Тук-тук, что там? – Карлик потер ладошки и скомандовал: – Не тяни, открывай!
Здоровяк достал из глубокого кармана связку отмычек и с сомнением посмотрел на замок под ручкой чемодана.
Замок этот выглядел не менее внушительно, чем чемодан в целом.
На глазок, к замочной скважине подошел бы тот ключ, который бережно хранила в пруду черепаха Тортилла. Необязательно золотой, но непременно здоровенный, как флейта, и не с бородкой, а прямо-таки с бородой – обширной и затейливой, как у шумерского царя на каменных барельефах.
– Боюсь, подходящей отмычки у нас не найдется, – пробормотал здоровяк.
И, как показала дальнейшая практика, не ошибся.
– И что теперь? – Потерпев поражение в борьбе с замком, карлик расстроился и потерял уважение к антиквариату.
Забывшись, он непочтительно пнул чемодан и взвыл, отбив себе ножку, ранее уже травмированную кактусом.
– Тихо! – шикнул его напарник. – Он думал вслух: – С замком нам не справиться. Может, сломать эту гробину? А как ее сломаешь?
– А если его в окно выбросить? – предложил карлик. – Небось разобьется!
– Чемодан разобьется, бумаги разлетятся, соседи сбегутся – образцовая секретная операция получится! – съязвил здоровяк. – Был бы у нас инструмент, можно было бы попробовать распилить деревянные стенки…
– Так есть же у нас инструмент! – встрепенулся карлик. – Дядя Вася Гудини ассистентку свою по два раза на день распиливает!
– Чего ее пилить-то, ее двумя пальцами пополам сломать можно, – пренебрежительно скривился здоровяк. – Тоща, как соломинка… Другое дело – этот гроб. Его небось только бензопилой и осилишь…
– Ладно, найдем тебе бензопилу, шевелись, не рассиживайся! – загорелся карлик.
Вампиры – те еще гады!
Они хитры и живучи, как крысы, и организованны, как тараканы – или кто там из насекомых обладает коллективным разумом?
Петя Меньшиков не был силен в биологии, но в вампирах он разбирался о-го-го как – куда там знаменитой писательнице Стефани Майер!
В отличие от этой писательницы Петя вампиров не романтизировал и виртуальных серебряных пуль на кровососов не жалел.
Преодолевая очередной уровень (на сей раз трудный путь истребителя нечисти пролегал в недрах нью-йоркской подземки, сильно поврежденной ядерными ударами), Петя порубил в неаппетитный фарш с полусотни порождений Тьмы и вплотную приблизился к бункеру, в котором засел сам Владыка.
Тут следовало взять паузу, передохнуть и обдумать стратегию боя, потому как Князь Тьмы – это вам не банальный кладбищенский упырь, которого любой юзер завалит.
Петя остановил игру и пошел на кухню, чтобы чем-нибудь перекусить, но подкрепить Силы Света оказалось решительно нечем.
В холодильнике, как в том разбомбленном Нью-Йорке, царила ядерная зима. На фоне заиндевелой стенки горделиво высилась одинокая бутылочка с кетчупом, но употреблять красную жижу как самостоятельное блюдо Петя не привык (ибо не вампир), а мучительно скрюченная горбушка в хлебнице поросла таким слоем сизой плесени, что от одного укуса скопытилась бы и устойчивая к ядам нечисть.
Петя понял, что делать нечего – надо идти в магазин.
И принял эту миссию.
И даже выполнил ее.
А когда возвращался, услышал на лестничной площадке сверху необычные звуки, усиленные типичной для подъезда соборной акустикой.
Строго говоря, вовсе не привычными уху вампироборца Пети эти звуки не были.
Собственно, именно поэтому они его и насторожили.
Во-первых, грохот. Как будто деревянный гроб с сырой землей уронили. Или ящик с артиллерийскими снарядами.
Во-вторых, металлический лязг. Как будто железные прутья, поддерживающие перила лестницы, задели чем-то железным. Тяжелым таким чем-то, увесистым, цельнолитым или даже кованым, как добрый боевой меч.
В-третьих, шаги. Петя даже сказал бы – шажочки. Маленькие, легкие, ничуть бы не страшные, кабы не типичная для лукавого беса хромота.
Что-то сдвинулось в голове геймера, и мирно сосуществовавшие доселе параллельные миры – реальный и виртуальный – пересеклись в точке «здесь и сейчас».
Тихо-тихо – чтобы не звякнули консервные банки и пивные бутылки – гвардии лейтенант армии Сил Света Петя Меньшиков пристроил пакет с покупками под стеной и, тщетно ощупывая свои бедра в поисках верного меча, занял тактически выгодную позицию в наиболее темном углу.
– Хороший раньше делали паркет, – одобрил карлик, по местами облупившемуся, но все еще скользкому лаку дотолкав чемоданище до порога комнаты.
На стыке с коридором хваленый хороший паркет, к сожалению, заканчивался, а волочить тяжелый груз по линолеуму было нельзя: линолеум раньше делали не такой уж хороший, металлические углы чемодана разодрали бы его в клочья.
Здоровяк вздохнул и покрепче взялся за ручку чемодана. Примерился, крякнул, с трудом оторвал груз от пола и кособоко засеменил по коридору. Карлик, семеня в три раза быстрее, обогнул его, опередил и предупредительно распахнул дверь на лестницу.
Влекомый здоровяком чемодан низко, как тяжелый бомбардировщик, прошел над порогом и с тяжким стуком приземлился на коврике под дверью. Задетые металлическим углом чемодана балясины перил загудели, а подъездное эхо подхватило и усилило звуки, размножив их до симфонии.
– Не дотащу, – виновато пророкотал здоровяк и потер занывшую руку.
– А если своим ходом? С горочки, а? – проявил инициативу карлик.
И, не дожидаясь ответа на свое предложение, толкнул чемодан на бок.
От грохота его падения содрогнулись стены.
– Эй, ты, потише! – вскинулся здоровяк.
А надо было говорить точнее: не «потише», а «помедленнее», потому что шустрый карлик уже наклонился и двумя руками подтолкнул чемодан к лестнице.
На верхней ее ступеньке массивный черный ящик накренился, важно сделал «бум», неторопливо лег на наклонную поверхность нижней плоскостью и величаво поехал вниз.
Карлика, не успевшего отцепиться от самоходного чемодана, сдернуло с лестничной площадки с той же легкостью, с какой промчавшийся через дворик прачечной грузовик без тормозов унес бы на себе вывешенную на просушку простыню.
Разинув рот, здоровяк проводил изумленным взглядом маленького человека на большом чемодане и очнулся от звука удара, с которым необычный пассажирский транспорт врезался в стену пролетом ниже. К счастью, ниже окна, так что стремительной эволюции наземного транспорта в воздушный не случилось.
С шорохом осыпалась сбитая штукатурка, металлические накладки проскрежетали по бетону, снова бумкнуло и заскрипело. Неукротимый чемодан срикошетил, косо пересек межэтажную площадку, врезался в стену в считаных сантиметрах от изумленного Пети, опять срикошетил, накренился, как спускаемый на воду корабль, и поплыл, набирая скорость, на нижний этаж.
Страстно обнимая самоходный гроб и возбужденно повизгивая, усвистел из поля зрения во всех смыслах потрясенного Пети Меньшикова распластавшийся на домовине гномик.
Одинокий зритель этого безумного заезда потряс головой, надеясь выбросить из нее пугающее видение, но на смену ему тут же пришло новое: прыгая через три ступеньки, точно Кинг-Конг, мимо Пети промчалась гигантская фигура неопознанного в потемках существа.
Голем какой-то, не иначе!
Пролетом ниже необъезженный чемодан потерял своего неловкого наездника, а сам добросовестно проехал по всей лестнице сверху донизу, вписываясь в повороты примерно так же, как заталкиваемый твердой рукой кубик в треугольное отверстие детской игрушки: шумно и с повреждением препятствий. Однако к финишу у подножия лестницы он прибыл без заметных повреждений.
Перегнувшись через гудящие перила, Петя свесился в пролет и отследил прибытие окованного металлом черного гроба в промежуточный остановочный пункт. Оставлять его в подъезде разномастная нечисть, слава богу, не стала. Голем, чья гигантская фигура на светлом фоне дверного проема нарисовалась особенно внушительно, подхватил массивный гроб одной правой и без промедления покинул подъезд.
Попискивающий хромоногий гном последовал за ним.
Петя Меньшиков трясущимися руками достал из благополучно пережившего явление нечисти пакета бутылку пива, открыл ее о перила и залпом выпил содержимое.
Дома он первым делом залез в Интернет, чтобы узнать, почем нынче лом серебра.
Знакомый кузнец из «толкинутых», способный отковать из столовых приборов добрый меч, у Пети имелся.
В подъезде было необычно грязно. В красно-золотом закатном свете, льющемся на лестницу из окон на площадках, заметны были кучки серой пыли, местами растоптанные и размазанные.
– Что вы на этот раз мастерите, ребята? Дорические колонны в сортире? – проворчала я, адресуя вопрос соседям со второго этажа.
Они у нас знатные любители эклектики в архитектуре. Старый добрый сталинский стиль в его незамутненном виде им не по вкусу, и время от времени – по мере накопления денег – соседушки привносят в классику что-нибудь от себя. Не знаю, как выглядит их жилище внутри, но балкон у них прозрачный, огороженный декоративной чугунной решеткой, сквозь которую просматривается французское окно «в пол». А над окном своей кухни они недавно присобачили сине-белый полосатый матерчатый тент, и теперь Гавросич во избежание возгорания вынужден бороться с укоренившейся привычкой курить у кухонного окошка, непринужденно роняя пепел и бычки за подоконник.
И всякий раз, когда у соседей возникает архитектурный зуд, они свинячат в подъезде. Все эти строительные смеси – они такие пачкучие!
– Нет, правда, что вы делаете?
Я склонила голову к плечу и посмотрела под ноги. А на ступеньках, если глянуть на них под правильным углом, можно было увидеть параллельные линии, похожие на следы полозьев. И уходили эти следы на третий этаж!
Значит, соседи со второго в разведении свинства не виноваты.
А кто виноват?
– Петька! – покричала я, постучав в соседскую дверь. – Это ты, что ли, тут на саночках катался?!
В нашем подъезде всего по две квартиры на площадке. Предположить, будто на салазках с третьего этажа в наше с Юлей отсутствие гонял Гавросич, было немыслимо. Хотя бы потому, что у деда нет никаких салазок, я точно знаю, я уже интересовалась этим вопросом прошлой зимой. А вот у соседа нашего Петьки не квартира, а настоящий хламовник, и там запросто могли схорониться и сани, и даже тройка лошадей (при условии, что они не живые, а механические и есть не просят). Да и сам Петька, по-моему, слегка чокнутый, поэтому логично ждать, что его странные игры когда-то распространятся за пределы квартиры.