Много там всего было, так с ходу и не поймешь, для чего предназначено то или иное устройство. На одном из них, представлявшем собой обычный стол, был растянут обнаженный человек в позе морской звезды. Руки и ноги привязаны к четырем толстым стойкам, как я понял, со скрытыми механизмами внутри, предназначенными для медленного разрывания суставных связок. Человек, похоже, находился в отключке – голова свесилась, признаков жизни никаких. При этом весь он был намазан чем-то жирным, аж блестел под светом потолочных ламп. Может, чтобы потом, когда тянуть надоест, переместить его на жаровню? Как раз вон та фигня в углу пыточной очень на нее смахивает.
Еще один молодой японец был привязан к вертикально стоящей раме. Рядом с ней стоял блестящий механизм, в манипуляторе которого была зажата обычная бейсбольная бита. Этой битой робот методично бил привязанного по голеням. Лицо несчастного было бледным, пот катился по нему крупными каплями. Парень был в сознании, но мужественно терпел экзекуцию, закусив при этом нижнюю губу настолько сильно, что с его подбородка на грудь падали розовые капли пота, смешанного с кровью.
Тут ранимая душа ктулху не выдержала. Щелкнув предохранителем, мутант поднял автомат, явно намереваясь выпустить очередь в стеклянную стену. Не иначе решил то ли освободить несчастного, то ли пристрелить, чтоб не мучился.
Однако Виктор не позволил этого сделать, резко ударив по стволу автомата. На это Хащщ злобно зашипел, растопырив щупальца:
– Ты шшшто, не видишшшь? Они жжже мучаются!!!
– Спокойно, – ровно отозвался Савельев. – Как я понимаю, эксперименты экспериментами, но старые методы подготовки обычных людей пока что никуда не делись. Это нормальная практика тренировок синоби. Я тоже в свое время лежал на таком столе. И на той дыбе тоже побывал, и все остальные эти устройства прошел не по одному разу. Воинам ночи растягивают связки, выворачивают суставы, набивают тело так, что оно перестает чувствовать боль. Зато потом результат получается просто поразительный.
– Да уж, – произнес Хащщ, немного успокоившись после слов Виктора. – В который раз убеждаюсь, что нет на этой земле монстра страшнее человека.
– А почему они блестят? – поинтересовался я.
– Это мазь из тигриных органов, – пояснил Савельев. – Уменьшает боль, повышает эластичность суставов и связок, способствует набивке ударных поверхностей, удерживая в них кальций и формируя устойчивые костные мозоли, которые не исчезают со временем.
– В головах у тех, кто всё это придумал, костные мозоли вместо мозгов, – проворчал впечатлительный Хащщ. – И эти люди еще обзывают нас чудовищами…
Между тем мы дошли до конца коридора, где на полу обнаружилась еще одна плита, аналогичная той, на которой мы сюда приехали. Само собой, с иероглифами, нарисованными на ней, только другими, нежели были на предыдущей.
– Это вход в подземное додзё, – проговорил Виктор.
– Странная какая-то система лифтов, – отметил я. – Для того, чтобы попасть на нижний этаж, нужно целый коридор пройти.
– Это Япония, – вздохнул Савельев, становясь на платформу. – До того, как попасть в тренировочный зал, боец должен ежедневно укреплять свой дух, идя по этому коридору и глядя на то, как из его товарищей делают боевые машины, – инструкторы считают, что так ему будет проще самому принимать боль, когда с ним будут творить то же самое.
Виктор был спокоен, словно приговоренный к смерти настоящий воин, точно уверенный в том, что обратной дороги отсюда у него не будет.
– Ты что-то знаешь, – насторожился Хащщ.
– Чувствую, – ровным голосом сказал Савельев. – И прошу еще раз: не ходите туда со мной. Возвращайтесь назад. Уверен, что вы найдете способ вернуться обратно в свою Зону.
– Ага, щас, – кивнул ктулху, тоже вставая на платформу рядом с Виктором. – Я карту мира видел. Твоя Япония – это острова посреди океана. И как мне прикажешь обратно добираться? Вплавь? Или с моей рожей паспорт хомо оформить, чтоб на самолет пустили? Ты всё-таки нормально попей крови при случае, глядишь, голова и заработает.
– В мой адрес мог бы и не прогонять такую чушь в духе сентиментальных романов, – сказал я Японцу, делая шаг. – Как будто ты меня не знаешь.
– Нет надобности умирать, когда можно этого не делать, – пожал плечами Савельев.
– Согласен полностью, – кивнул Хащщ. – Но если уж Снайпер такое желание себе у Зоны выпросил, то ничего не попишешь. И коль она меня к вашей компании пристегнула, значит, так тому и быть. Я решения Зоны уважаю и против нее никогда не пойду. Поехали вниз уже, а то меня от этого коридора жуть пробирает.
Виктор больше не стал спорить. Короткая команда на японском – и лифт вновь бесшумно двинулся вниз.
…На этот раз мы спускались чуть дольше. По пути я прикидывал, сколько же средств и времени было затрачено на создание такой базы. Получалось, что нехило так вложилась якудза в этот многоуровневый подземный бункер. И ради чего? Подозреваю, что дело тут вовсе не в средневековых традициях, а в услугах убийц-невидимок, которые по всему миру должны очень хорошо оплачиваться. Настолько хорошо, что для подготовки этих суперкиллеров никаких средств не жалко. Всегда и во все времена убийство было востребованной услугой. А уж тихая ликвидация, имитирующая естественную смерть, когда ни у кого нет малейшего повода заподозрить, что дело нечисто, стоит баснословных денег.
Лифт остановился, и мы оказались в огромном помещении, потолок которого подпирали толстые каменные колонны. Понятно. Минус первый этаж, где находится лаборатория, построен из огромных бетонных колец по принципу тоннелей метрополитена. А здесь без подпорок уже не обошлось.
Это был идеальный тренажерный зал. На многочисленных колоннах были развешены пневмогруши, макивары для набивки конечностей и измерители силы удара. По залу тут и там на поперечных перекладинах болтались боксерские мешки, а возле колонн раскорячились деревянные манекены, более присущие китайскому стилю вин-чун. Впрочем, какая разница, кто придумал стиль и удачный тренажер? Главное, чтобы они помогали достигать желаемого, всё остальное вторично.
В дальней части зала находились тренажеры для силовых тренировок, выполненные в старинном стиле: камни с рукоятками, камни с привязанными к ним петлями для рук, бревна с просверленными в них отверстиями для улучшения хвата, тяжелые мешки, вероятно, с песком. Я, конечно, понимаю, традиции дело хорошее, но по мне, лучше б нормальную качалку оборудовали – оно и удобнее, и эффективнее будет.
За «качалкой» находился ряд традиционных раздвижных дверей. Может, раздевалки с душевыми, а может, какие-нибудь специальные, еще более изощренные пыточные комнаты – от тех, по чьему приказу была построена эта база, всё можно ожидать.
Мы стояли, ощетинившись автоматами, но в зале было пусто. Хотя в воздухе ощущался едва уловимый запах свежего человеческого пота, который не успела втянуть в себя скрытая вентиляция. Здесь совсем недавно тренировались. Возможно, несколько минут назад. Но куда все делись? Как лифт услышали, так за вон те двери попрятались?
Внезапно потолочное освещение коротко мигнуло. Не больше, чем на секунду. Один удар сердца светло, второй – темно, хоть глаз коли, третий – опять светло. Ни звука, ни шороха я не услышал, но теперь зал был полон людей, одетых в те же серые свободные костюмы, что и убитый Хащщем разведчик.
Человек тридцать в темно-серых свободных костюмах ниндзя стояли неподвижно, держа нас на прицеле коротких автоматов. Откуда они появились? Из-за колонн вышли? Не знаю, может, и так, хотя вряд ли такая орава за ними поместилась бы. Хотя – какая разница? Главное, что, случись перестрелка, нас изрешетят прежде, чем мы завалим хотя бы двоих-троих. Судя по тому, как бесшумно из ниоткуда появились наши противники, подготовка у них замечательная и стрелять они умеют. К тому же у них есть свобода маневра, в случае чего за колоннами могут укрыться. Мы же на этом лифте-платформе как на ладони. Одной очередью можно нас всех троих срезать.
Лица автоматчиков были скрыты, как и положено правильным ниндзя, – одни глаза видать через прорези в ткани. Лишь у того, что стоял впереди, ближе всех к нам, являющаяся элементом костюма «балаклава» была отброшена назад и смятым капюшоном лежала на плечах.
Я сразу узнал этого японца с каменным лицом, словно вырезанным из камня. Тот самый гад, которого я встретил в подземных коридорах Зоны прошлого. И который свалил оттуда при первых признаках опасности, нырнув в портал, пробитый с помощью жутко секретного искусства кудзи-кири. Так же, как и у Савельева, из-за плеч каменнолицего торчали рукояти двух японских мечей. Кажется, Виктор назвал его Масурао.
Этот колоритный персонаж стоял, скрестив руки на груди, и смотрел только на Савельева, словно нас и не существовало. Смотрел – и напевал что-то непонятное на своем языке:
– Ватаси-но нингё – ва ёй нингё
Ута о утаэба нэннэ ситэ
Хитори ойтэ мо накимасэн
Ватаси-но нингё – ва ёй нингё[14].
Это продолжалось несколько секунд, после чего Масурао наконец перестал петь и произнес громко и четко на отличном русском языке:
– А теперь вы все отсоедините магазины и положите автоматы на пол.
Под прицелом кучи стволов это было вполне неплохое предложение. Дай этот каменнолицый команду, и через мгновение мы бы превратились в кровавые куски мяса, нашпигованные свинцом. Я неторопливо последовал приказу Масурао, то же самое сделали мои спутники. При этом Хащщ прошипел себе под нос:
– Твою тёщу… Они знали, что мы сюда придем, и следили за нами всю дорогу…
– Ты прав, урод, – кивнул Масурао – слух у него был отличный. – Мне понравилось, как вы преодолели стену и уничтожили патруль неофитов, недавно прошедших Испытание Огня. К сожалению, они оказались не достойны носить имя Воинов Ночи, и, надеюсь, их уже рвут на части демоны бога Эммы