ли кто заметит. Помимо прочего, любопытство оказалось слишком сильным. Ему хотелось побывать в том месте, где останавливались Уолли и Гофф. Дом Гукинов был первым доказанным звеном в соединяющей его с беглецами цепи, и его удалось разыскать после почти года поисков.
Когда он подъехал к мосту через Чарльз, пробило полдень. На середине моста он остановился. Его взгляд привлекла длинная узкая лодка с шестью гребцами, идущая по направлению к нему вниз по течению. Индейская пирога. Он узнал ее по описанию из книги Рэйли – челн, выдолбленный из единого бревна. Она пронеслась под ним так стремительно, что он лишь мельком успел разглядеть бронзовые мускулистые фигуры – нагие, как ему показалось, – а несомая быстрым потоком лодка удалилась уже на пятьдесят ярдов.
Нэйлер перевел взор на противоположный берег, на поселение из бревенчатых домов, над которыми господствовало более величественное здание. Видимо, это Гарвардский колледж, готовящий аскетичных юных сектантов, чтобы те распространяли затем свою мрачную религию по Новой Англии. Чудная это страна, подумал Нэйлер. Здесь две противоборствующие расы и философии – язычники и фанатики – вынуждены уживаться друг с другом. Способно ли выйти из этого что-то путное?
Он миновал оставшуюся часть моста, затем пойменный луг, пересекаемый ручьем, и далее проехал вверх по дороге до первого дома по правую руку, где, по словам Керка, жили Гукины. План Нэйлера состоял в том, чтобы медленно проехать на лошади мимо, потом сделать круг по городку и вернуться в Бостон. Но когда он поравнялся с усадьбой, из сарая вышел крепкого сложения мужчина в рубахе с закатанными рукавами и в кожаном жилете поверх нее. Человек нес охапку сена и остановился поглядеть на проезжего. Взгляды их встретились.
– Вы заблудились, друг?
Нэйлер натянул поводья, не в силах воспротивиться шансу.
– Я разыскиваю двух моих знакомых, мистера Ричардсона и мистера Стивенсона.
– Здесь таких нет.
– Вы мистер Гукин?
– Да, сэр.
– Тогда вам они скорее известны как полковник Эдвард Уолли и полковник Уильям Гофф.
Гукин покачал головой:
– Эти двое давно уехали.
– Как давно?
– В декабре, кажется.
– В декабре? Так это ведь спустя добрых шесть месяцев после того, как Парламент объявил их в розыск.
– Новости из Парламента доходят до нас очень не быстро.
– А если точнее, то разве не находились они здесь еще в феврале? Мне говорили, что тут произошла схватка.
– Нет доказательств, что это были они. Многие полагают, что это бродяги прятались в сарае. Мне про это дело ничего не известно.
– Бродяги, вооруженные пистолетами? Ну же, мистер Гукин, разве ложь не есть оскорбление вашей религии?
Гукин улыбнулся и приподнял свою ношу, как бы указывая на нее Нэйлеру.
– Как видите, мне нужно идти. Доброго вам дня.
Нэйлер почувствовал, как внутри закипает гнев. Он пытался обуздать его, но стерпеть эту снисходительную улыбку оказалось выше его сил.
– Вам бы лучше сообщить, где они, сэр, иначе вас самого признают виновным в измене за укрывательство беглецов. И наказание будет суровым, поверьте мне на слово.
– Кто вы такой? Вы говорите, знакомы с полковниками. Когда это случилось?
– Однажды на Рождество несколько лет назад. Меня они не помнят, но при следующей с ними встрече передайте, что я-то их не забыл. И обязательно их найду.
Нэйлер сказал слишком много. Он резко натянул поводья, развернул коня и рысью поскакал по склону обратно к мосту, проклиная себя за несдержанность.
После этого Нэйлер затворился в комнате, а слугу послал к книгопродавцу купить у того что-нибудь про историю Америки. Тот вернулся с «Краткой историей Новой Англии» Мэверика, оказавшейся в высшей степени полезной. Затем Нэйлер принялся писать разные письма, необходимые, чтобы начать экспедицию. Время от времени он встречался с Келлондом и Керком, проверяя, как продвигаются дела с набором людей и заготовкой припасов, и утверждая разные отчеты. Еще он набросал текст объявления для обнародования с предложением награды тому, кто доставит цареубийц «живыми или мертвыми». Ему это выражение очень нравилось – он попросил, чтобы его напечатали особенно жирным шрифтом. Объявление было направлено к Стивену Дею, колониальному типографу, с наказом изготовить двести экземпляров.
Немногим более недели спустя, утром во вторник, 7 мая, когда все наконец было готово, Нэйлер облачился в лучший свой костюм, извлек из-под постели королевский мандат и отправился с визитом к губернатору Эндикотту. Остановив прохожего, он выяснил, что губернатора можно найти в Стейт-хаусе, новом большом общественном здании близ бостонской Первой церкви. Первый его этаж представлял собой огороженный рынок, полный прилавков, остро пахнущий свежей рыбой, травами и специями. Кудахтали в клетках куры. Лестница с деревянными ступенями вела в палату, где заседал Государственный совет. Наверху секретарь спросил, как его зовут и какое у него дело. Нэйлер ответил, что прибыл из Лондона и желает переговорить с губернатором с глазу на глаз. Секретарь ушел, затем вернулся и сказал, что мистер Эндикотт примет его, но ненадолго.
Комната была большой и просторной, с высокими окнами, выходящими на все четыре стороны и впускающими прозрачный утренний свет. В конце длинного стола в окружении бумаг, чернильниц, перьев, сургуча и горящей свечи, облаченный в привычный елизаветинский кружевной воротник и черную шапочку восседал Эндикотт.
Нэйлер снял шляпу.
– Доброго вам дня, губернатор. – Он поклонился. – Меня зовут Ричард Нэйлер, я секретарь личной канцелярии его величества, недавно прибыл из Англии на борту «Принца Гарри» с поручением от лорд-канцлера и государственного секретаря вручить вам именем короля этот мандат.
Положив бумагу на стол, он сделал шаг назад.
Эндикотт поддел королевскую печать облаченным в перчатку указательным пальцем. Он явно был выбит из колеи.
– Прошу, садитесь, мистер Нэйлер.
– Спасибо, сэр, но я предпочту постоять.
Эндикотт подслеповато воззрился на гостя. Со своими впалыми, покрытыми щетиной щеками и беззубым ртом он выглядел столетним.
– Как изволите.
Он поднес документ очень близко к глазам.
– «Нашему преданному и возлюбленному действующему губернатору или же иному магистрату и магистратам Наших плантаций в Новой Англии…» – Эндикотт покачал головой вперед-назад. – Это касается полковника Уолли и полковника Гоффа? – Он прищурился, вглядываясь более пристально. – «Согласно воле и желанию Нашему сим повелеваем и приказываем тебе как получателю сего письма принять меры к задержанию обоих вышеупомянутых персон и при первой возможности отправить их к Нам под строгой охраной». Весьма царственный стиль, сэр. Весьма царственный. Но мы уже уладили упомянутое дело.
Нэйлер бесстрастно наблюдал, как губернатор рылся в стопе бумаг на столе до тех пор, пока искомый документ не был найден.
– Я издал указ об их аресте два месяца назад. – Эндикотт передвинул лист через стол.
Нэйлер прочел заголовок: «Протокол Совета Новой Англии, поручающий секретарю подготовить Эдварду Мичелсону приказ произвести тщательный розыск Уолли и Гоффа, Бостон, 1661 года, марта 8 дня».
Он положил бумагу на стол и передвинул обратно.
– Позвольте осведомиться, сэр, каков был результат оного приказа?
– Эти люди пока не найдены.
– Сколько человек задействовано в поисках?
– Я разослал посыльных по всем городам Новой Англии.
– Посыльных? Едва ли стоит рассчитывать, что посыльные способны арестовать этих людей. – Нэйлер открыл свою папку. – Я взял на себя смелость подготовить новый приказ, придающий этому делу несколько бо́льшую важность.
Он подошел и положил перед губернатором другой документ. Рука Эндикотта замерла на миг, словно он боялся даже прикасаться к этой бумаге, но затем все-таки взяла ее.
«Эта история с глазами – всего лишь притворство, – подумал Нэйлер. – Этот старик видит не хуже других. Просто таким образом тянет время».
Его терпение начало истощаться.
– Как видите, приказ назначает капитана Керка и мистера Келлонда, двух обитателей колонии Массачусетского залива, руководителями поисковой партии. Вам знакомы эти джентльмены?
– Знакомы и не внушают особого доверия.
– Что ж. Я переговорил с ними и нашел пригодными.
– Вы переговорили с ними, сэр? Помилуйте, сколько вы уже в Бостоне? Вы обмолвились, что прибыли на «Принце Гарри», но он стоит на якоре уже по меньшей мере неделю.
– Это верно.
– И за все это время вы не удосужились известить меня о своем присутствии?
– Прочтите приказ, мистер Эндикотт. Он адресован всем магистратам Новой Англии. Он лучше меня способен объяснить положение дел.
На миг Нэйлеру показалось, что губернатор сунет ему бумагу назад и велит выйти вон. Вместо этого Эндикотт, возмущенно пошамкав беззубой челюстью некоторое время, стал перечитывать бумагу, в голосе его звучали сдерживаемый гнев и недоумение.
«Оным лицам поручается произвести тщательный розыск Уолли и Гоффа, а в случае поимки передать их под юрисдикцию Массачусетса, для выполнения коей надобности им следует нанять достаточное количество хорошо экипированных людей, а также лошадей. Поручается также установить, где находились Уолли и Гофф и что делали, дабы король мог получить о сем правдивый доклад. Им дается право выписывать квитанции о понесенных расходах, кои будут погашены казначеем. Всем военным командирам, констеблям, прочим чиновникам и поселенцам велено оказывать им всяческую помощь и содействие, под страхом понести суровое наказание. В случае если Уолли и Гофф перейдут под голландскую юрисдикцию, означенным в приказе лицам предписывается довести до сведения губернатора письмо с приложением, потребовав выдать беглецов…» – Губернатор поднял взгляд. – Это вы написали?
– Я, властью Тайного совета.
Эндикотт положил приказ и уставился поверх плеча Нэйлера.
– Нам следует повиноваться, разумеется, – проговорил он наконец. – Но на организацию подобного мероприятия потребуется время.