– В таком расположении духа к нашему предприятию подходить нельзя, капитан Керк. Нам дано поручение, мы обязаны его выполнить.
– Да, но при настоящем положении дел мы гонимся за тем, что поймать нельзя.
– Точно, – подхватил Стюарт, спрингфилдский кузнец. Его земляки закивали.
– Если полковники укрываются в диких местах, то их арест – это дело уже совсем иное, нежели то, на которое мы подряжались в Бостоне, – продолжил Керк, тон его стал более вызывающим. – Можно сказать, невыполнимое. – Шотландцы снова одобрительно закивали. – Не будет ли более выгодно вернуться в Нью-Хейвен, раздать ваши плакаты, собрать возможные сведения, а затем отправиться по следу беглецов в Новый Амстердам? Девенпорт утверждает, будто их видели в Милфорде. Вот там и должна быть следующая наша остановка.
– Но разве этот след не ложный? Если бы их план действительно заключался в том, чтобы сесть на корабль до Голландии, то не кажется ли вам, что они должны были держать его в тайне? Вместо этого они растрезвонили о своих намерениях всему городу, а затем позаботились, чтобы их заметили в Милфорде.
В этот момент Нэйлеру все казалось таким ясным, таким очевидным, что его удивляло, почему спутники этого не видят.
– Можете устроить охоту на гусей, где вам заблагорассудится, капитан Керк, если вам угодно, но я намерен искать беглецов здесь.
Делать подобное предложение было ошибкой. Он тут же пожалел о вылетевшем слове. Но он был разгорячен и раздосадован, нога болела, и он слишком поздно сообразил, что, по сути, дал им повод бросить погоню.
– Вот и славно, – произнес Керк поспешно. Купеческая жилка побуждала его хватать выгодное предложение, пока оно не уплыло из рук. – Так мы и поступим, если все остальные согласны.
Согласны были все, даже молодой Келлонд, самый исполнительный из отряда. Даже упрямый Чейпин, горестно признавший, что, по его мнению, след уже остыл.
Они стали усаживаться на коней, чтобы вернуться в Нью-Хейвен.
– Увидимся позже в городе, мистер Нэйлер, – бросил Керк, забравшись в седло. – Или по дороге в Новый Амстердам, если сочтете нужным за нами последовать. В противном случае будем ждать вас в Бостоне. Бог в помощь.
Нэйлер сел в тени, подпер голову руками и слушал, как его спутники уезжают: всхрапывают лошади, камни сыплются по склону, тихий звук голосов. Затем тишина горного склона обрушилась на него, и он ощутил себя полностью покинутым. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не ринуться следом за ними.
Ну и ладно – в одиночку так в одиночку.
Он встал, проверил пистолет, сунул его за пояс, сел на коня и медленно поехал вдоль склона. Время от времени он останавливался, доставал подзорную трубу и вглядывался в гущу деревьев ниже утеса. Двигался он осторожно, понимая, что, если по небывалому капризу фортуны обнаружит сейчас цареубийц, соотношение сил теперь категорически не в его пользу. Несмотря на это, он не боялся. Смерть его не страшила – Нэйлер поймал себя на мысли, что, когда последний миг придет, это его почти обрадует.
Он набрел на источник, питавший ручей, и остановился напоить лошадь. Потом спустился сам и зачерпнул ладонями свежую холодную воду, глотнул, ополоснул лицо и смочил голову. Ручей пробежал небольшое расстояние, затем перелился через край хребта. Он прошел вдоль ручья к обрыву и посмотрел вниз на широкую террасу, где футов с двадцати вода падала в озерцо.
Понаблюдав несколько минут, он привязал лошадь к одному из карликовых дубов и пробрался среди валунов и кустарников к месту, которое показалось ему многообещающим. Он сел и осторожно придвигался к краю, пока ноги не повисли в воздухе. Затем развернулся и начал спускаться. Через пару минут он оказался на террасе.
Нэйлер вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок и двинулся вперед. В скале обнаружилась расселина, отчасти прикрытая кустами. Поначалу он прошел мимо, сочтя ее не более чем трещиной, потом спохватился и вернулся. Расселина оказалась более глубокой, чем ему казалось, но узкой – ему пришлось извернуться, чтобы протиснуть тело в проем. Он полез дальше, повернув голову и касаясь грудью скалы. Постепенно трещина расширялась, и он оказался в проходе. Впрочем, это ему мало помогло. Проход уходил вправо, и как только Нэйлер удалился от входа, то вообще перестал что-либо различать в темноте. Свод пещеры находился высоко – вытянув руку, Нэйлер не смог его нащупать. Он замер, прислушиваясь. Тишина тут была такой же полной, как темень.
Он поднял пистолет и держал его в вытянутой руке, целясь в черную пустоту по мере того, как осторожно продвигался внутрь пещеры. Она казалась теперь бесконечной. Стен он больше не мог нащупать. Нэйлер остановился и прислушался, но слышны были только удары его собственного сердца. Медленно он описал полный круг. Он полностью утратил ориентацию, потерялся в пространстве. Ему вдруг нечем стало дышать. «Я умер и лежу в могиле, – подумал он. – Ах, Сара, Сара! Я сошел с ума, и вот куда завело мое безумие».
Размахивая руками, он в панике бросился в ту сторону, где ожидал найти стену. Он врезался в нее плечом, припал к камню на несколько секунд, пока не взял себя в руки, потом побрел, придерживаясь скалы, за угол и дальше к узкому выходу и слепящей полосе света.
За спиной у него, в дальнем конце пещеры, держа перед собой пистолеты со взведенными курками, неподвижно стояли в полной темноте полковники.
Глава 22
Чтобы выбраться с уступа, Нэйлеру потребовалось гораздо больше времени, чем спуститься. Подобно крабу карабкался он на скалу, ища опору для ног, впиваясь пальцами в узкие трещины и цепляясь за выступающие корни, иные из которых обрывались у него в руке. Однако сила его была сосредоточена в мощном торсе и плечевом поясе борца, которые компенсировали больную ногу, и постепенно, обливаясь потом, он влез-таки на вершину утеса. Посидев немного и отдышавшись, он отвязал лошадь и взобрался в седло. Кобыла, похоже, сама знала дорогу домой, что было к лучшему, и понесла его вдоль гребня, а затем вниз по крутой тропе к лесистому подножию. Нэйлер едва заметил ферму Сперри, когда проезжал мимо, как и разрушенную мельницу. Черная собака фермера увязалась за ним.
Ко времени, когда он добрался до Нью-Хейвена, солнце уже садилось, тень дома собраний глубоко легла на лужайку. После утренних перипетий само поселение выглядело тихим. Прогуливалась под ручку парочка, дыша вечерним воздухом. Нэйлер спросил у них, как проехать к гостинице.
Как он и предполагал, члены его поисковой партии собрались внизу заведения и пили вино и эль.
– Мистер Нэйлер! – вскричал капитан Керк, поднимая стакан. – Хорошо повеселились? – Он ухмылялся.
– Не будем об этом. Вы обыскали город? – Тех, кто знал Нэйлера в прежние времена, наверняка насторожил бы этот его невозмутимо спокойный тон.
– Ордера до сих пор нет. – Капитан отхлебнул еще вина.
– Неужели?
– Вот именно.
– Вы уже достаточно выпили, как мне кажется.
– Сколько хочу, столько и пью.
– Нет, пока я вам плачу. – Нэйлер сделал шаг вперед и выбил стакан из его руки. Керк выругался и начал было подниматься. Нэйлер размахнулся и ударил его кулаком в скулу. Ударил сильно – достаточно, чтобы капитан растянулся на полу. Он застонал, попытался сесть, но повалился снова.
Облизнув разбитые костяшки, Нэйлер обвел взглядом остальных, приглашая вмешаться, и, когда никто не встретился с ним взглядом, поднялся в спальню и улегся на первую попавшуюся кровать. Он отвернулся лицом к стене и лежал так до наступления ночи, пока не услышал шаги.
– Мистер Нэйлер? Сэр? – Голос Келлонда звучал боязливо, уважительно. – С вами пришел поговорить губернатор Лит.
– Передайте ему, пусть убирается.
– Он говорит, что у него новости насчет ордера.
– Я уже отошел ко сну.
– Он очень настаивает.
Нэйлер застонал, перекатился и опустил ноги на пол. Внизу он обнаружил Керка, который согнулся над столом, положив голову на сложенные руки, и, очевидно, спал. Нэйлер не сомневался, что новых затруднений с этой стороны ожидать не стоит – даже шотландцы сидели поодаль от капитана, сторонясь его как чумного. Лит стоял в дверях.
– Губернатор Лит, – поприветствовал его Нэйлер. – Вы хотели переговорить?
– С глазу на глаз, если вам угодно.
– Что-то вы запели по-другому, сэр. Помнится, вам нечего было сказать мне такого, чего не могут слышать другие люди?
– Тем не менее.
Они вдвоем вышли на улицу. Тишина казалась какой-то сверхъестественной. Нэйлер недоумевал, как здешние жители способны ее выносить. Неудивительно, что они тут все полоумные.
– Хотел бы я быть смиренным пахарем, избавленным от этих забот. – Лит вздохнул.
– Уверен, никто не навязывает вам их силой. Ордер у вас?
– Я рассчитываю получить его завтра.
– Значит, не у вас. – Нэйлер повернулся, чтобы уйти, но Лит схватил его за руку.
– Это не от меня зависит, мистер Нэйлер. От магистратов. Они находятся под влиянием преподобного Девенпорта. Но я питаю надежды, что поутру здравый смысл возобладает. Большие надежды.
– Поздно, сэр. Слишком поздно. У меня нет больше желания обыскивать это место. Нет смысла. Пташки упорхнули. Вы обвели меня вокруг пальца, сэр. – Нэйлер почувствовал, что ярость снова обуревает его. – И теперь вам придется заплатить за это. Можете быть уверены в одном: когда королевские хартии будут подписаны, в них будет указан штат Массачусетс, найдется там место для штата Коннектикут, но никогда – никогда, покуда король восседает на троне Англии, – не будет штата Нью-Хейвен. С вашим маленьким царством Моисея покончено. Доброй ночи.
Поисковый отряд выехал из города на следующее утро – не рано, поскольку необходимости спешить уже не было, а когда солнце высоко стояло в небе, – и поскакал вдоль берега в Милфорд. По прибытии туда Нэйлер подождал у дверей главной лавки, пока Келлонд и Керк (капитан сделался отныне покорным, как ягненок) допрашивали ее владельца Майку Томкинса. Тот подтвердил, что цареубийцы заезжали в марте и купили кое-что из вещей и провизии перед тем, как отправиться в Новый Амстердам. Торговец уверял, что понятия не имел, кто это такие, пока они не уехали. По настоянию Нэйлера, вопреки отсутствию ордера, лавку обыскали: как складские помещения, так и стоящий поблизости дом, но ничего не нашли. Нэйлер иного и не ожидал и приказ отдал только потому, что Томкинс чересчур громко кричал о своих правах и наверняка состоял в заговоре, а уж шотландцы непременно постараются и попортят кое-что из его имущества.