«Подателю сего, тысячнику Внутренней стражи королевства Элирея шевалье Ноелу Пайку предписывается взять под стражу барона Самеда Квайста с супругой и как можно быстрее доставить оных в Королевскую тюрьму Арнорда… Милостью Создателя король Элиреи, Вильфорд Четвёртый Бервер…»
Дважды перечитав эти несколько строк, я задумчиво посмотрел на Ноела:
— Поздравляю с повышением. А что приказано делать мне?
— Ехать во дворец. В любое время дня и ночи. Правда, я не уверен, что его величество примет вас сегодня: насколько я понял объяснения графа Орассара, вашего приезда ждали дня через три-четыре…
— Мы торопились… — усмехнулся я. Потом подъехал к барону Квайсту и протянул ему свиток: — Ознакомьтесь. Приказ его величества Вильфорда Бервера. Касающийся вас и вашей супруги…
…Прочитав свиток, Размазня побледнел, затравленно посмотрел на Ноела и спросил:
— Простите, шевалье, нам что, садиться в карету?
— Да, ваша милость! — склонил голову новоиспечённый тысячник. И, увидев, с какой покорностью спешивается Сучка Квайст, непонимающе посмотрел на меня.
Поняв, что он имел возможность познакомиться с характером леди Майянки и теперь недоумевает, я пожал плечами, дождался, пока арестованные заберутся в карету, и вполголоса объяснил:
— Баронесса особо не торопилась. В общем, пришлось её слегка припугнуть…
…Услышав доклад камерария, его величество жестом прервал что-то рассказывавшего ему графа Орассара, медленно повернул голову в мою сторону и, оглядев меня с головы до ног, раздражённо поинтересовался:
— Скажите, граф, вы что, не могли разобраться с Квайстами на месте без моей помощи? Доказательств их вины у вас было предостаточно. Что для Королевского суда, что для меня. Отрубили бы им головы прямо во дворе их поместья — и дело с концом! Зачем надо было тащить их в Арнорд? Вам что, не хватает имеющихся прав? Или вы искренне считаете, что я буду судить их по статьям другого Уложения?
— Простите, ваше величество, но Указующий Перст его величества — это ещё не король… — набычившись, буркнул я. — Барон Самед Квайст — ваш вассал. И согласно вассальному договору, имеет право на беспристра…
— Точно Законник… — перебил меня король. И… улыбнулся: — Расслабься, Ронни! Это была шутка. Мне просто хотелось понять, как на тебя повлияла твоя новая должность…
— Никак, сир! Я выполняю свой долг перед короной и народом Элиреи так, как его понимаю. И никакие «новые должности» моего мнения не изменят…
Король ехидно усмехнулся:
— Горд, как… как настоящий Утерс! Слышишь, Логирд?
Я удивлённо огляделся: кроме графа Орассара, в кабинете его величества не было ни одной живой души! Или… была?
Была! Через пару мгновений гобелен, закрывающий стену справа от трона, сдвинулся в сторону, и из-за него вышел мой папа:
— Слышу, ваше величество!
— Твой сын — весь в тебя!
— А как иначе, сир? — пожал плечами отец. И, неторопливо дойдя до стола, сел! В первое попавшееся кресло!! Без разрешения короля!!!
Увидев выражение моего лица, король Вильфорд сокрушённо вздохнул:
— Нет! Пожалуй, я поторопился! Ты — не Утерс… Настоящий Утерс должен знать, что первые восемь лет своей жизни я считал твоего отца своим братом. И что, выражаясь твоими словами, моя «должность» никак не изменила моего отношения к вашей семье…
— Да, но…
— Никаких «но»! — ухмыльнулся король. — Мы же не в тронном зале, правда? А в моём кабинете и в отсутствие посторонних я предпочитаю общаться с твоим отцом без церемоний… Ясно?
— Да, сир! — кивнул я.
— Вот и отлично. А теперь расскажи-ка нам, сынок, как ты додумался арестовать Сучку Квайст и её супруга. Откровенно говоря, такого подвоха от тебя я не ожидал…
Спрашивать, почему его величество назвал «подвохом» арест виновных, я не стал. Резонно рассудив, что смогу уточнить это у отца. После аудиенции. Поэтому сразу принялся за рассказ…
…Слушая меня, король Вильфорд постепенно мрачнел. А я почему-то не мог отделаться от ощущения, что его беспокоят совсем не прегрешения леди Майянки, реальное состояние дел в лене Квайст или количество людей, погибших на дорогах баронства за последние годы, а нечто другое. И это ощущение здорово действовало на нервы. Видимо, поэтому, закончив рассказ и ответив на пару десятков вопросов графа Орассара, я всё-таки решился и задал интересующий меня вопрос:
— Простите, сир, но… почему вы считаете, что арест Самеда и его жены был ошибкой?
Король Вильфорд хмуро посмотрел мне в глаза, поднял кубок, пригубил вина и тяжело вздохнул:
— Ты поступил, как должен был. Но… знаешь, есть такое понятие, как политическая целесообразность. Так вот, с точки зрения этой самой целесообразности арестовывать их было нельзя!
— Что такое «политическая целесообразность», я знаю… — буркнул я. — Только вот, как мне кажется, Указующий Перст короля в своей деятельности не может руководствоваться этой самой целесообразностью. Иначе…
— Ты прав… — не дослушав меня, вздохнул король Вильфорд. — Закон един для всех. И если ты начнёшь арестовывать только тех, кого можно, то потеряешь лицо и подорвёшь доверие и к закону, и ко мне…
— А что такого, ваше величество, могут сделать королевству барон Самед и его супруга? — нахмурившись, спросил я.
Король скривился, как от зубной боли, и ткнул пальцем в кучу свитков, валяющихся в центре стола:
— Видишь эти бумаги?
Я утвердительно кивнул.
— Это результат труда писцов, переписавших все письма, полученные от твоего оруженосца и метра Дэвиро. Того, что накопали эти двое, хватит на три-четыре смертных приговора. Получается, что я просто не могу помиловать Размазню и его супругу! Не могу, понимаешь?
— Они — не дети. И знали, что творят… — буркнул я.
— Не дети? — внезапно разозлившись, король от души врезал кулаком по столу, отчего из кувшинов выплеснулось вино. — Если я отправлю их на плаху, то это будет самой серьёзной ошибкой в моей жизни!
Сделав небольшую паузу, король Вильфорд тяжело вздохнул, снова пригубил вина и расстроенно откинулся на спинку кресла:
— Всё равно не понимаешь… Что ж, попробую объяснить. Допустим, что я прикажу их казнить. А что дальше? Ничего? Как бы не так! Первое, что сделает мать леди Майянки, узнав о казни своей дочери, — это пожалуется своему старшему брату. Кто приходится ей братом, знаешь? Правильно, граф Конт де Байсо! Да, он не отличается особым умом, и крайне редко вылезает из своего захолустья. Зато он упрям, как бык, и воинственен, как бог войны. А ещё он безумно любит свою младшую сестричку, эту самую леди Майянку. Так вот, готов поставить сто золотых против медной монеты, что, узнав о моём «вероломстве» по отношению к его любимой племяннице, он взбесится. И…
— Объявит Элирее войну? — криво усмехнулся я. Потом сообразил, что только что перебил короля и мгновенно заткнулся.
Вместо того чтобы возмутиться, Вильфорд Бервер взял и ответил на мой вопрос:
— Запросто! А это — самая настоящая катастрофа…
— Но почему? — я непонимающе посмотрел на отца, который, как и я, бывал в Байсо. — Ну да, воинов у него хватает. И подготовлены они неплохо. Но для того, чтобы воевать с армией Элиреи, этого недостаточно…
— М-да… — вздохнул отец. И демонстративно постучал себя кулаком по лбу. — А подумать ты не хочешь?!
Прикрыв глаза, я представил себе столицу графства де Байсо, мощные стены родового гнезда родного дяди леди Майянки, казарму на Оловянной улице, рядом с которой постоянно обретались вооружённые до зубов латники и… пожал плечами: не знаю, кому как, а мне они особого пиетета не внушали. Потом перед моим внутренним взором почему-то возник Северный рынок, привольно раскинувшийся на склоне Столовой горы, а следом — белоснежные пики Ледяного хребта, возвышающиеся над бесконечными рядами гружённых всякой всячиной телег…
— Карту представь, дурень! — не дождавшись ожидаемой реакции, зашипел отец. — Скажи, где расположено графство де Байсо?
— На границе Элиреи, Морийора и Делирии… — не успев подумать, отбарабанил я. А замер уже потом: — Вы думаете, что граф Конт способен вступить в союз с Иарусом Рендарром?
— В союз? Ну, можно сказать и так! — угрюмо пробормотал король. — В общем, узнав о казни четы Квайст и о реакции графа Конта, Иарус Молниеносный наверняка пошлёт к нему кого-нибудь из своих людей. А когда им удастся убедить де Байсо пропустить через его земли армию Делирии и она переправится через Алдон… В общем, остановить её мы сможем только у стен Арнорда…
— М-да… — я растерянно почесал затылок. Потом сообразил, что веду себя, как деревенщина, и снова покраснел.
— В общем, Ронни, мы с твоим отцом и графом Орассаром второй день пытаемся понять, как сохранить жизнь барону Самеду и его супруге. И как при этом не нарушить закон…
Глава 25Принцесса Илзе
…Во второй половине дня небо затянуло тучами, и я, поняв, что не смогу определить нужный момент по солнцу, выждала час и приказала Туру разбивать лагерь. Равсар удивлённо приподнял бровь и поинтересовался:
— Ты уже устала?
Я отрицательно покачала головой:
— Нет, мой эдилье… Просто мне кажется, что тебе нужно успеть попрощаться со своим лайназом…
Дзагай нахмурился, развернулся в седле и, пристально посмотрев на едущего в кольце воинов побратима, пробормотал:
— Он бодр, весел и совершенно здоров. Ты… уверена в его будущем, Великая Мать?
Я грустно улыбнулась:
— Я вижу ткань мира, слышу недовольное ворчание сестёр Дейри. И чувствую приближение Вестника…
— Вестника? Какого Вестника? — удивлённо спросил Тур.
— Вестника Смерти. Память людей коротка. Вы забыли о его существовании. Но это не значит, что четырёхкрылый ворон моего отца перестал являться в подлунный мир…
…Немножечко внушения — и мой эдилье искренне поверил в то, что со стороны Шевистских гор к нам летит слепой на один глаз и чёрный, как ночной мрак, ворон. С острым клювом, с которого вечно капает человеческая кровь, с иссиня-чёрными перьями, которые не способна пробить даже арбалетная стрела, и стальными когтями, с лёгкостью вырывающими из груди человеческое сердце. Видимо, образ, описанный мною, оказался настолько живым, что Беглар Дзагай, не боящийся никого и ничего, сглотнул подступивший к горлу комок. И… предпринял очередную попытку спасти своего побратима: