Особенно красноречиво новый архитектурный стиль проявил себя во дворцах феодальной знати Ани (дворец Парона и так называемый дворец Саргиса) и караван-сараях с их торжественным двухъярусным порталом, богатая резьба которого оттенялась гладью смежных стен (рис. 31). Декор состоит из мозаичного набора разноцветных (розовых и черных) каменных плиток, а в декор караван-сарая включены и изображения сфинксов, барсов и драконов - охранителей-оберегов. Этот прием декора в виде каменной резьбы, артистичной и виртуозной, стал в Армении излюбленным. Яркие примеры дают церковь Григора (1237 г.) в Нор-Гетике (рис. 32), церкви в Макараванке, в Нораванке (в древнем Вайоцдзоре).
XII столетие ознаменовалось, как было сказано, созданием принципиально новых архитектурных композиций; новизна и смелость некоторых из них ощущается как скачок в развитии армянского зодчества того времени. Особенно это относится к композиции большой бесстолп-ной залы, перекрытой взаимно перекрещивающимися арками с целью объединить внутреннее пространство. С большой художественной выразительностью эта композиция представлена в двух больших трапезных - в монастырях Агарцин, 1248 г. (рис. 33), и в Ахпате (того же приблизительно времени), буквально поражающих входящего обилием свободного и светлого пространства, перекрытого круто взлетающими вверх и широко шагающими могучими арками. Именно в светской архитектуре лежат истоки такой композиции, возникшей в Армении еще в XI - XII вв., если не раньше. Прекрасен и большой гавит * начала XIII в. в Ахпате, где та же система перекрытия воспроизведена дважды: внизу, а в сокращенном виде - в верхнем ярусе, порождая пирамидальность композиции с ритмично повторенным основным композиционным элементом. Такого рода монументальную бесстолпную систему перекрытия не знала современная средневековая архитектура. В Армении эта система в XIII в. получила широкое распространение не только в гавитах; она была приспособлена и к небольшим по площади церквам (например, церковь Богоматери в Самгосаванке, 1235 г.; в нижнем ярусе церкви в Нор-Гетике, 1291 г.), что отражало характерную особенность нового архитектурного стиля - стремление придать небольшой церковке черты большого здания, воспроизводя в ней величественную композицию бесстолпного перекрытия.
Рис. 31. Армения. Ани. Портал гостиницы ХШ в. Реконструкция Т. Тораманяна.
Рис. 32. Армения. Монастырь Нор-Гетик. Церковь Григора, 1237 г.
Рис. 33. Армения. Монастырь Агарцин. Трапезная, 1248 г. Интерьер.
Складывавшийся в Армении XII и XIII вв. новый архитектурный стиль проявил себя здесь, как и в архитектуре других стран, и в повышении пропорций, в стремлении придать композиции столпообразность. Эта тенденция наглядно отражена в обычных для Армении того времени храмах в виде небольшого здания с максимально широким подкупольным пространством, увенчанным высоко поднятым куполом. Ощущение вертикали усиливают острые (крутые) фронтоны; конус купола повторяет вверху линии этих фронтонов и как бы сводит их на нет. Совершенным образцом такой композиции является выработанная по своей архитектуре церковь, построенная в 1215 г. Тиграном Оненцем в созданном им в Ани городском монастыре (рис. 34). Очень своеобразны еще более столпообразные двухэтажные церкви-усыпальницы конца XIII - начала XIV в. в Нор-Гетике (нижний этаж первоначально занимало книгохранилище), Егварде (1321 г.), Нораванке (1339 г.).
Важно отметить и другое качество армянской монументальной культовой архитектуры: насколько сдержан декор внутри храма, настолько он обилен снаружи; он не только разнообразен, но и индивидуален. Индивидуальность каждого здания - также одна из характерных черт новой архитектуры. Ограниченность объема книги не позволяет нам останавливаться на отдельных памятниках. Упомянем лишь несколько. Среди них храм в Ариче (1201 г.), фасад которого вне связи с интерьером разделен на два яруса; особенно богато разработан верхний ярус с множеством рельефных тяг, обрамляющих кресты, окна, ктиторский рельеф, порождающих глубокие светотени и придающих фасадам пластичность. Наоборот, в интерьере господствует гладь стены (украшен лишь торец алтарного возвышения). Выдающимся по разработке фасадов является храм Гандзасарского монастыря (1216 - 1238 гг.) в области Хачен с его уникальной многоплановой скульптурой на широком барабане купола, включающей изобразительные рельефы (рельефы ктиторов) и виртуозную резьбу, вынесенную наружу, - декор, наполненный архитектурным и смысловым содержанием, олицетворяющий наиболее сокровенные черты нового архитектурного стиля.43 Выделяется своим наружным декором и упомянутая церковь Тиграна Оненца в Ани с каменной резьбой, заполняющей пазухи между арками: на фоне вьющихся спиралью побегов помещены изображения сиринов, фазанов, петухов, орлов, зайцев и других зверей в стремительном движении. Эти рельефы также несомненно связаны с интерьером светской архитектуры предшествующего времени. Теперь, в эпоху новой архитектуры, ее перенесли из внутренних палат на фасады. Именно внешнему облику храма старались придать праздничность и яркость, ибо внутри из-за ничтожной площади храмы были малодоступны массе молящихся. Так было, как мы видели, во всех средневековых архитектурах на том же этапе их развития, хотя, повторяем, сказывалось это везде в совершенно различных формах.
Рис. 34. Армения. Ани. Церковь Тиграна Оненца, 1215 г. Общий вид.
Столь же закономерно было и появление в ту эпоху архитектурной миниатюры - церквей индивидуального назначения (для узкого круга феодальной семьи), воспроизводящих в сильно уменьшенном виде самые различные композиции. Аскетичные внутри, такие церкви особенно богато украшались снаружи. Очень выразительна в этом отношении упомянутая церковь Григора в Нор-Гетике - подлинный шедевр армянского декоративного искусства. Изысканный и тонкий, словно ювелирный, очень выработанный и виртуозный, притом весьма разнообразный и почти не повторяющийся резной декор - столь же сокровенная черта нового архитектурного стиля, формы которого закономерно складывались под влиянием светского начала. Именно так происходило и в других средневековых странах (например, в Греции и Сербии): как и там, резьба явилась как бы перенесенной наружу многоцветной узорчатой тканью, покрывавшей внутри стены богатых домов.
В миниатюрных церквах сказалась и еще одна особенность, органически присущая новому архитектурному стилю, наблюдаемая опять-таки и в архитектурах других стран: декор используется как средство трактовки фасада ради создания иллюзии большой величественной постройки. Армянские примеры многочисленны; назовем хотя бы ту же церковь Григора в Нор-Гетике, церковь в Девичьем монастыре в Ани начала XIII в. или церковь в Макараванке (1198 г.). Проблема эта стояла и в предыдущий период, в X и XI вв., но теперь, в XII и XIII вв., к решению ее было привлечено новое средство, явившееся новым художественным принципом, - живописность: выкладка рисунка из плиток разноцветного камня сменилась глубокой, нередко двуплановой резьбой, при которой эффект многоцветности имитируется эффектом светотени. [44] Но и этот прием усиления пластичности фасада был не менее характерным аспектом нового архитектурного стиля, с которым мы также уже встречались (в Византии, в Болгарии, во владимиро-суздальском зодчестве и др.).
Развитие живописного стиля в архитектуре сказалось и в тенденции к максимальному разнообразию слагаемых архитектурных композиций, быстрой смене различных по своей декоративной разработке однозначных элементов. Это становилось обычным и обязательным во всех архитектурах того времени. Таким путем декоративное убранство стало нарушать симметричность интерьера или экстерьера. Так рождалась асимметрия - также один из самых характерных аспектов нового архитектурного стиля. Асимметрия сказывалась не только в декоре, но и в распределении внутренних объемов, а следовательно, и наружных масс (сдвинутый купол, несимметрично расположенные арки, сдвинутые входы и окна и т. д.).
Расцвет монументально-декоративного искусства Армении в XII и XIII вв. сочетался, как говорилось, с огромным подъемом собственно архитектуры (напомним величественную конструкцию с взаимно перекрещивающимися арками). Но оба направления творчества нельзя рассматривать оторвано друг от друга, ибо то и другое образовало единый сплав - великое зодчество средневековой Армении. Оно было непревзойденным явлением в мировой культуре средних веков. Но его специфичность, яркость не должны заслонить того, что оно воплощало в себе общее направление и тенденции развития средневекового зодчества, общие закономерности этого процесса.
Рис. 35. Грузия. Кафедрал в Самтависи, 1030 г. Общий вид.
В полной мере все сказанное относится и к архитектуре Грузии. В раннее средневековье (до арабского завоевания) армянская и грузинская архитектуры, как отмечалось, были в сущности едины, пути их разошлись лишь после освобождения обеих стран, в эпоху Багратидов, в XI в. В это время начинает, как и везде, меняться сама композиция храма. Общий объем стал сокращаться, подкупольное пространство сдвинулось к середине храма, что способствовало его центричности. Таковы огромные храмы Баграта III, 1003 г. (в Кутаиси), кафедралы Самтависи (в Картли), 1030 г. (рис. 35), Алаверди (в Кахети), первая четверть XI в. (последний по времени представитель великих храмов возрожденной Грузии). Центричность их усиливали резко повышенные пропорции и сильно выступающие ветви креста под более или менее острыми фронтонами. Эти особенности подчеркивались пучками тянущихся вверх тонких полуколонок аркатуры, как и завершающим храмы куполом на высоко поднятом барабане, прорезанном узкими и высокими окнами (только в Алаверди купол и барабан поздние - XVII в.). Членения эти сложного профиля, сильно выступают из плоскости стены и чередуются с треугольными в плане нишами; те и другие создают на фасадах глубокие светотени и тем самым придают им пластичность. Устремленность ввысь масс здания становится, как и в Армении (напомним Анийский собор рубежа X и XI вв.), неотъемлемой чертой грузинской архитектуры XI в. Пафос ее величественных форм несомненно порождал эмоциональный подъем народа.