У нас семейный отельный бизнес. В течение рабочего летнего сезона выручку наличных средств мать хранила дома в коробке из-под обуви. Когда коробка наполнилась, мать спрятала ее во избежание кражи, из опасения, что в дом могут проникнуть грабители. По окончании курортного сезона она решила пересчитать заработанные деньги, но не смогла найти коробку. Позвонила мне в состоянии аффекта, она рыдала в голос, выла и кричала: «Нас обокрали, надо звонить в полицию». Я не могла ничем помочь, только успокаивала ее. Через два часа она позвонила и сообщила, что коробка нашлась, она была под супружеской кроватью.
Зачем моя мать мучила себя два часа страданиями? Этот случай ошибочного действия переплетается со случаем, произошедшим с матерью пятью годами ранее. Объясню почему. Отношения между моим отчимом и матерью напряженные, она уже несколько лет желает с ним развестись, но, несмотря на ее жертвенную позицию, они ведут совместный бизнес, хозяйство и строят планы на будущее. Пять лет назад мама потеряла в доме кольцо с бриллиантами, подаренное отчимом. До сих пор она его не нашла.
Я связываю эти две пропажи (коробки с деньгами и кольца), и, скорее всего, это не пропажа, а уничтожение. Она не хотела уничтожить деньги, но хотела уничтожить кольцо. Когда ты теряешь что-то два раза, но потом находишь что-то одно, значит, и второе найдется, это известная истина. Кольцо можно потерять с концами, чтобы вообще его никогда не найти. Мама уничтожила кольцо под видом того, что оно потерялось, пропало или его украли, т. е. она невиновата. Затем она как будто потеряла деньги, но в итоге она их спрятала, чтобы очень хорошо сохранить. Соответственно и кольцо она спрятала, чтобы сохранить так хорошо, чтобы уж навсегда сохранить, чтобы его никто не нашел. Это вытеснение - механизм, который помогает формированию ошибочных действий. То есть моя мать не желает расставаться с отчимом, но она не может и жить с ним счастливо. И чтобы не вернуть ему кольцо (как в ритуале при расставании), она спрятала его так надолго.
После окончания университета я в течение нескольких месяцев безуспешно искала работу. Мне хотелось работать во взрослой психиатрии, но специфика работы в государственной системе здравоохранения, и особенно в психиатрии, в нашей стране такова, что устроиться туда на работу «с улицы» очень трудно. Врачи, психотерапевты и медицинские психологи попадают туда чаще всего «по знакомству». У меня таких знакомств не было, поэтому я безуспешно обивала пороги кабинетов главных врачей, где меня вежливо выслушивали и отвечали; «Ставок нет». В течение всего времени, что я искала работу, во мне боролись два чувства: желание устроиться на работу в психиатрическую больницу (ведь это так интересно и полезно, это бесценный клинический опыт) и в то же время страх не справиться с этой работой. Несмотря на небольшую практику в больнице, которую я прошла еще студенткой, мое представление об этой работе было полно предрассудков и представлений, не имеющих в общем-то к реальности отношения. Я заранее боялась пациентов и того, что они непременно поймут, что я их боюсь. Я боялась врачей, их презрительного отношения (общеизвестно, что психиатры не любят психологов), боялась показаться некомпетентной им. Я боялась коллег, ведь они такие опытные, а я вчерашняя студентка. Я боялась не справиться с собственными чувствами, связанными со столкновением с новой реальностью, с миром большой психиатрии.
В общем, еще не устроившись на работу, я ужасно боялась этой работы, я была уверена (бессознательно), что меня ожидает профессиональное фиаско! Но признаться себе в том, что на самом деле НЕ РАБОТАТЬ ТАМ я хочу больше, чем работать, я, конечно, не могла. Я подавляла свою тревогу и старалась «мыслить позитивно».
В итоге мне очень повезло, произошло невероятно удачное стечение обстоятельств, в результате которого я без всякой помощи оказалась в нужное время в нужном месте, смогла пройти все необходимые собеседования и меня пригласили на ставку. От меня требовалось пройти процедуру медицинского обследования и собрать некоторое количество документов, на что мне потребовалось почти три недели. Все это время моя ставка меня ждала! Здесь важно отметить, что некоторые справки удалось достать с большим трудом.
Итак, в понедельник я выхожу на работу! Воскресенье вечером я в тревоге готовлюсь к выходу на работу. Приготовлена одежда, сумка с диагностическими методиками, документы для отдела кадров... Где же документы для отдела кадров?! Я точно помню, что собрала их в одной папке для бумаг и куда-то положила. Но совершенно не помню, куда я ее положила! Перевернув вверх дном всю квартиру, я поняла, что документы потеряны. Я мучительно пыталась вспомнить, когда эта папка попадалась мне на глаза в последний раз - и ничего! Как будто воспоминания стерты. В итоге, испытывая потрясение и стыд, я написала своему руководителю, что документы у меня исчезли и я не пониманию, как это произошло. Руководитель, к счастью, отнеслась к этой ситуации с юмором и заверила меня, что меня все равно ждут на новой работе.
За рекордно короткий срок (всего неделю!) я получила копии всех справок, оформилась в отделе кадров и вышла на работу. А пропавшая папка с документами нашлась через 2 месяца на высоком книжном шкафу, где примерно раз в две недели я стираю пыль. Анализируя этот случай, я поняла, что папка нашлась именно через 2 месяца работы потому, что за это время я адаптировалась в коллективе, установила хорошие отношения с врачами, поняла специфику работы в психиатрии и перестала бояться своих пациентов. И самое главное - я поняла, что очень полюбила эту работу! По-видимому, как только я бессознательно почувствовала себя в безопасности, а также компетентной, и восстановилась моя способность «видеть» пропавшие документы. По сути, я символически «разрешила» себе работать.
Из поездки в Германию (около 10 лет назад) мама привезла мне небольшой презент - брелок «Бременские музыканты». Я его прикрепила к ключам от дома, в тот период я еще жила с родителями. После замужества я переехала. Появилась еще одна связка ключей уже от другой квартиры. Однако связку родительских ключей я постоянно пыталась потерять - то не вспомню, куда их положила, то вроде бы положила в одно место, а нахожу в другом. Мама всегда очень переживала, что я потеряла это брелок, как она говорила, он ей очень нравился.
Как-то раз я основательно их потеряла, не могла найти - пришлось делать дубликат ключей. Мама нашла мои ключи под диваном во время генеральной уборки квартиры - как они туда попали, я сказать не могу. В тот момент я подумала, что мне этот брелок дорог и если я потеряю ключи - это еще полбеды, а вот брелок мне действительно жалко, и подумала, что брелок надо положить отдельно от ключей. При переезде в другой город я отцепила брелок с мыслью, что положу его в надежное место, чтобы он остался со мной. Однако я его так хорошо убрала, что в квартире не могу его уже найти на протяжении полугода (брелок убирала уже в новой квартире в другом городе, потеря во время переезда исключена). Я прекрасно понимаю, что он находится в квартире, я его не выносила, но в моей памяти отсутствует информация вообще об этом предмете. По ощущениям стоит барьер на прохождение к этой информации.
Разбирая данную ситуацию с точки зрения ошибочных действий, можно вывести следующие особенности данной ситуации.
Мама - достаточно властная женщина, она имела значимое влияние на всех членов семьи. Всегда говорила мне и старшей сестре, как одеваться, вести себя, с кем дружить, а с кем нет. Я всегда старалась угодить ей, порадовать ее, сделать так, чтобы меня похвалили. Когда я вышла замуж, то ее влияние ослабло, тогда мама начинала звонить каждый день, спрашивать о моих делах и просто так. В тот период я начала забывать, куда положила ключи от родительской квартиры все чаще, и все чаще муж мне задавал вопрос: а что хочу именно я (например, куда сходить, какое кино посмотреть и т. д.)?
Родители мне все чаще говорили, что я изменилась, что на меня муж влияет, я была другой и т. д. Вообще стала расходиться с образом в маминой голове (и все больше понимать свои собственные потребности и желания).
При переезде в другой город мамино влияние ослабло окончательно, были попытки снова установить контроль даже на расстоянии. Но данная затея не удалась, возникло мое сопротивление и достаточно однозначное мнение мужа, которое было озвучено маме.
Поскольку данный брелок значим для мамы, а мнение и влияние мамы я пыталась нивелировать достаточно давно, то брелок как индикатор показывал, что я все больше и больше хочу стать «самой собой», со всеми положительными и отрицательными качествами. А также показать, что у меня есть мнение, расходящееся с мнением родителей, что я могу быть неугодной родителям.
Данное состояние «хорошей девочки», чтобы завоевать любовь, условную любовь начало формироваться под влиянием события, которое произошло, когда мне было 2,5 года.
Родители вместе со старшей сестрой поехали отдыхать на юг, меня оставили с бабушкой (они ездили несколько раз без меня, не могу точно сказать, к какому разу относится данное воспоминание). По возвращении с юга я сидела на качелях. Мама позвала меня, я повернулась, но не подошла к ним. Мамина интерпретация была (как она потом рассказывала) такой: они были очень загорелые, и я их просто не узнала, однако мои ощущения - это обида, покинутость, в дальнейшем проявились ощущения, что я другая, мне было важно угодить родителям, быть хорошим ребенком. Это было неосозноваемо.
Таким образом, возникает дуальность: с одной стороны, я переживаю, что теряю брелок, значимый для мамы (и для меня, как пример, угодить маме), с другой стороны, внутреннее желание избавиться от контроля заставляет постоянно терять и забывать местонахождение брелока. Кстати, дубликат ключей от родительской квартиры с другим брелоком ни разу не был потерян или забыто его местонахождение.