— По русским меркам, квартира немаленькая, — честно сказала я. — У нас многие живут на меньшей площади, причем семьями.
— Аня, здесь принято сразу думать о детях, — смутился Саид. — Не могу же я после свадьбы привести тебя в домик для собаки?
— Как знаешь. Я-то не против иметь хоромы. Кстати, цена «собачьей конуры» площадью около 40 квадратных метров на окраине Москвы составляет около 200 тысяч долларов, — просветила я жениха.
— Офигеть, — растерялся Саид.
— Да-да. Вот потому мы и неизбалованные. Есть хотя бы маленькая квартира — и на том спасибо, как-нибудь поместимся. Поехали дальше?
Пообедав в пиццерии, мы подобрали на дороге агента — высокого черного араба в классическом костюме, и отправились смотреть квартиры, выставленные на продажу.
По дороге, рассматривая город и окружающих людей, я начинала понимать, почему Саид побоялся сразу привезти меня в Александрию — здесь был совершенно другой мир. Почти все женщины носили платки, замысловато закрученные вокруг головы. Я так и не смогла понять, как они их цепляют, что те не слетают от ветра, и сделала себе в голове пометку спросить вечером у матери Саида. Мужчины в основном носили обычную одежду, хотя некоторые одевали длинные платья-галабеи. Я обратила внимание, как много вокруг откровенно бедных людей в поношенной и грязной одежде — значительно больше, чем в Москве. На меня смотрели с большим интересом и удивлением: практически каждый прохожий подолгу задерживал на нас любопытный взгляд.
Первая квартира не произвела на меня особого впечатления, зато во вторую я сразу влюбилась. Мне захотелось остаться тут жить — даже если бы пришлось спать на надувном матрасе. Я постаралась вести себя сдержанно и, радуясь, что агент не понимает по-русски, призналась Саиду, что квартира просто чудесная. Мама разделяла мой восторг, но деликатно спросила насчет цены. Я с сомнением посмотрела на Саида, который оживленно разговаривал с агентом. Очевидно, они о чем-то договорились. Риэлтор достал телефон, а мы переместились в другую комнату.
— Вам точно нравится? — переспросил Саид.
— Квартира просто чудо, — подтвердила я.
— Но, наверное, дорого? — робко поинтересовалась мама.
— Присядьте, — Саид кивнул на единственный в комнате диван. — Ахмед звонит хозяйке. Если она свободна, то приедет. Тогда и обсудим, — он взглянул на часы. — Сейчас около трех, время еще есть.
Агент окликнул Саида из другой комнаты. Он вышел, но тут же вернулся.
— Хозяйка подъедет в течение получаса. Но учитывая, что мы в Египте, — Саид криво усмехнулся, — можно прождать намного больше. Здесь не очень уважают время.
— Ничего, подождем. Мы же никуда не спешим.
Хозяйка пришла через час. К тому моменту я обследовала квартиру вдоль и поперек, и с каждой минутой она нравилась мне все больше. Переговоры длились долго, мы с мамой прислушивались к голосам из соседней комнаты и вовсю рисовали в блокноте расстановку мебели.
— Устали? — поинтересовался Саид, заходя в комнату. — Извините, что так долго.
— Ничего страшного, — я тут же вскочила с дивана. — Как все прошло?
— Нормально. Но у нас ничего не делается быстро. Надо посидеть, поговорить, — Саид усмехнулся. — Главное, что мы почти договорились о цене. Завтра встречаемся еще раз. Потом сделаем контракт, еще некоторые бумаги, и все.
— Правда? — ахнула мама. — Так быстро?
— Я постараюсь, чтобы в следующий раз Аня без проблем могла сюда переехать. У нас осталось еще немного времени.
— Вот это да! — мне все еще не верилось. — Квартира чудесная! Я тебя обожаю! — не удержавшись, я чмокнула Саида в щеку. Он выглядел довольным, но слегка смущенным моей бурной реакцией. — А твоя мама живет далеко от нас?
— Нет, на машине ехать минут пятнадцать. Она живет вместе со старшим братом и его семьей.
— Помню, ты говорил.
— У вас так принято? — поинтересовалась мама.
— Да, родители часто живут с кем-то из сыновей. Не всегда, конечно. Раньше мама жила одна, но потом у нее начались проблемы со здоровьем, — Саид нахмурился. — Тогда она переехала к Мухаммеду.
— А как у нее отношения с невесткой? В смысле, с женой твоего брата?
— Нормально. Думаю, везде есть небольшие проблемы, — дипломатично сказал Саид. — Но в Исламе мать — это святое.
— А к тещам у вас как относятся? — спросила я, с улыбкой глядя на маму.
— По-разному, — осторожно ответил Саид.
Дома у меня осталось немного времени, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к предстоящему визиту. Я долго выбирала одежду и пыталась унять волнение. Как отнесется семья Саида к жене-иностранке? Этот вопрос давно не давал мне покоя. Саид утверждал, что его родственники — современные люди и ничего не имеют против нашей свадьбы. И все же я очень переживала и опасалась, что без одобрения матери Саид на мне не женится, как бы сильно он ни любил. Потому я хотела познакомиться с его семьей как можно раньше, своими глазами увидеть их отношение, снять все вопросы и успокоиться.
Наконец гардероб был подобран. Оглядев себя в зеркало, я осталась довольна: вся одежда закрытая, свободного кроя и приглушенных тонов. В последний момент я решила надеть платок, чтобы не выделяться на фоне матери и сестер Саида. Он со мной не согласился.
— Зачем, хабиби? Они знают, что ты христианка и не носишь платка.
— Ну… может быть, так мне будет комфортнее. И им я больше понравлюсь.
— Ты им и так понравишься, я уверен, — Саид обнял меня за плечи, но я чувствовала, что он тоже нервничает. — Платок — это серьезно. Если девушка носит платок, то постоянно, а не так, что сегодня одела — завтра сняла. Я буду очень рад, если ты когда-нибудь решишь принять Ислам и носить платок. Но сейчас не нужно.
— А жена твоего брата и сестры носят платки? — уточнила я.
— Да, — признал Саид. — А младшая сестра надевает никаб.
— Что? — воскликнула я. — Паранджу? Ты мне не говорил.
— Вот теперь говорю. Но ты увидишь ее лицо — никаб только для улицы.
— А почему женщина надевает паранджу? — спросила мама. Она уже приготовилась к выходу и сидела в холле в ожидании нас с Саидом.
— Это считается признаком религиозности. Женщина не показывает лицо, чтобы не смущать мужчин, чтобы у них не было повода для нескромных мыслей. Моя сестра Надя очень религиозна.
— Сегодня я видела несколько женщин, у которых лицо было полностью закрыто, — вспомнила я.
— В Александрии таких не очень много, зато тут есть очень современные девушки в европейской одежде. А в маленьких городах все женщины носят свободные платья и многие надевают паранджу.
— А как они через нее видят? — поинтересовалась мама.
— Я думаю, там все предусмотрено. Если хотите, Надя даст вам померить. Вы готовы?
Мы с мамой кивнули.
— Ну, тогда я позвоню, предупрежу, что мы выезжаем.
Мама ободряюще потрепала меня по плечу.
— Все будет отлично. Ты только не нервничай. Видишь, как все хорошо складывается, мы в первый же день нашли квартиру. Тьфу-тьфу.
— Ага, — хмуро ответила я. — Вот не понравлюсь его матери, будет мне квартира.
— Аннушка, не настраивай себя заранее. Мы будем просто сидеть и улыбаться. Если даже ты скажешь что-то не так, Саид сможет перевести, как надо. Потерпи немножко, и ты увидишь, что я была права.
— Хорошо, — кивнула я, пытаясь унять дрожь в руках.
По дороге Саид еще раз повторил, кто живет в квартире и что нужно говорить. Я как заклинание повторяла имена его матери, брата, сестер и их детей. «Ас-саляму алейкум» — здравствуйте, «ахлан» — добро пожаловать, «шукран» — спасибо. Главное — ничего не перепутать.
Квартира, куда мы приехали, находилась в огромном современном здании. Дверь открыла служанка — Саид упоминал, что Мухаммед держит прислугу, хотя его жена не работает. Девушка в униформе с любопытством посмотрела на нас и, очевидно, поздоровалась. Первым навстречу нам вышел брат. Они с Саидом обнялись.
Я удивилась, что Мухаммед совсем не похож на брата. Он был намного старше, выше ростом, худее, и черты его лица ничем не напоминали Саида. На глаз я определила разницу в возрасте в десять лет и решила потом уточнить этот вопрос у своего жениха. Мухаммед поздоровался с нами и пригласил заходить и располагаться — я не разобрала слов, но поняла жесты и интонацию. Тут же подошла его жена Ясмин — высокая улыбчивая женщина, которая попыталась завязать со мной разговор по-английски. Я обрадовалась, что смогу хоть с кем-то пообщаться. Из коридора мы попали в гостиную — там сидела вся семья, у окна резвились дети. Я замерла в нерешительности, пытаясь разглядеть каждого и не очень понимая, что делать.
Саид подвел нас сначала к матери — на вид очень простой пожилой женщине, одетой во все черное, поцеловал ее и сказал несколько слов по-арабски, а мне по-русски напомнил, что маму надо поцеловать. Она поднялась с дивана, крепко обняла нас и начала что-то говорить, постоянно повторяя некоторые слова. У меня в голове все смешалось.
— Тезбах аля хир, — прошептала я.
Потенциальная свекровь посмотрела на меня с недоумением и перевела взгляд на сына.
— Ты сказала: «Спокойной ночи», — прошептал мне Саид, и что-то добавил по-арабски.
Я покраснела, все остальные заулыбались. Боже, что я несу?
Тем временем Саид подвел меня к сестрам. Аят оказалась довольно худой женщиной лет тридцати. Я с удивлением заметила на ней современные узкие джинсы. Платок, подобранный точно под цвет одежды, на ее голове смотрелся очень гармонично. Вторая сестра, Надя, была довольно полной, но, несмотря на это, показалась мне очень красивой. На ней было надето что-то длинное, черное и очень широкое. Я вспомнила слова Саида, что это Надя носит паранджу. Мы с мамой поздоровались и обнялись с обеими сестрами, стараясь при этом улыбаться как можно шире и искреннее. В самом конце мы расцеловали детей — я так и не поняла, где чей ребенок, — и отдали им привезенные из России куклы и матрешки.
Я не произнесла и десяти слов, но чувствовала себя выжатой как лимон. После долгих приветствий все расселись на диванах, служанка принесла сок. Начался неспешный разговор. Саид переводил, мы с мамой улыбались и в основном молчали. Нас разглядывали с явным интересом — я чувствовала себя манекеном в витрине. Мне страшно хотелось улизнуть — куда угодно, лишь бы хоть ненадолго избавиться от изучающих взглядов родственников Саида. Когда Ясмин предложила провести нас по дому, я взглянула на нее с благодарностью и тут же вскочила с кресла.