— Не жена, а просто золото, — Саид поцеловал меня, и я увидела свое отражение в его глазах.
— Вот выучу язык, выучу танец живота и буду настоящей египетской женой, — я вскочила и изобразила несколько танцевальных па.
— Обязательно будешь, — Саид понизил голос. — А как ты думаешь, твоя мама уже спит?
— Думаю, да.
— Тогда она не заметит, если мы переночуем в одной комнате?
— Даже если и заметит, не страшно, — улыбнулась я.
Саид легко поднял меня на руки, и все остальное перестало иметь значение.
Следующие дни пролетели незаметно. Мы ездили по городу, осматривали достопримечательности, ели мороженое и восточные сладости в многочисленных кафе. Я потихоньку привыкала к странному внешнему виду и разговору окружающих меня людей. Саид проводил с нами много времени, только изредка и ненадолго наведываясь на работу. Мы побывали в его магазинах — он продавал стильную детскую одежду, которую сам закупал в Турции и Индонезии. Судя по всему, бизнес процветал. Мама оттаяла, успокоилась и, по-моему, приняла Саида в качестве будущего зятя.
Я же с каждым днем все больше влюблялась в Александрию. Центральная улица города тянулась вдоль моря на десятки километров, и мы часами напролет без устали бродили по набережной. Я привыкла перебегать дорогу в потоке машин — поскольку светофоров не было, привыкла слышать азан[3] пять раз в день, привыкла к необычным запахам и странно одетым людям. Раздражало лишь чрезмерное внимание окружающих и невозможность самостоятельно изъясняться. Но я успокаивала себя тем, что со временем выучу язык, обживусь, смогу спокойно передвигаться по городу и не буду слишком выделяться в толпе. Уже сейчас я завела привычку каждый вечер заниматься арабским: под руководством Саида пыталась одолеть алфавит и запомнить хотя бы самые употребительные слова.
Мы посетили знаменитую Александрийскую библиотеку, побывали в цитадели и в нескольких мечетях, катались на лодке и в экипаже, запряженном лошадьми, покупали одежду и сувениры в многочисленных торговых кварталах. Казалось, вся Александрия — это один огромный рынок. С каждым днем я все больше убеждалась, что смогу полюбить этот пока непонятный мне восточный город.
Помимо развлекательной программы, мы занимались подбором мебели в новую квартиру. Сделка состоялась уже через несколько дней. Требовалось заверить документы в каких-то инстанциях, но, по сути, квартира стала нашей. Я не могла в это поверить — у меня появилось собственное семейное гнездо, да еще какое! При каждой возможности я упрашивала Саида еще раз заехать туда, и часами ходила из комнаты в комнату, подолгу останавливаясь у окна с видом на море. Там требовалось сделать небольшой ремонт и купить всю необходимую мебель, но Саид уверял, что это не займет много времени. Свою старую квартиру он собирался выставить на продажу. Я попросила его повременить с этим до свадьбы — возможно, кто-то из моих друзей захочет приехать, их нужно будет куда-то поселить, а прежнее жилище Саида очень подходило для этих целей.
Неделя пролетела в приятных хлопотах. Я совершенно забыла о предстоящей помолвке, а между тем до нее оставалось всего ничего. О помещении договорились родственники, я быстро выбрала платье, а Саид купил себе новый костюм — на этом наша подготовка к помолвке закончилась. Мама и сестры постоянно названивали Саиду, уточняя то меню, то список приглашенных. Я чувствовала себя Золушкой или даже Шехерезадой из восточной сказки.
У нас не нашлось времени съездить в Каир, но Саид клятвенно обещал показать мне пирамиды в следующий раз. Мы распланировали поехать в круиз по Нилу, от Каира до Луксора, чтобы я познакомилась со страной. А пока что мне предстояло вернуться в Россию, уволиться и подготовить все необходимые для брака документы. Когда мама уходила спать, мы до глубокой ночи просиживали в гостиной, строя планы на будущее. Саид переживал, насколько быстро я смогу адаптироваться к Египту, но надеялся на лучшее и обещал во всем мне помогать.
Несколько раз мы серьезно говорили о египетских традициях и религии. Некоторые вещи казались мне довольно странными, но я понимала, что не в моих силах что-либо изменить. В чужой монастырь не лезут со своим уставом: нужно или принять этих людей и их обычаи как есть, или развернуться и уехать обратно в Россию. Но мне не хотелось даже думать о том, чтобы забыть Саида и возвратиться к прежней жизни. Я давно приняла решение и не собиралась отступать.
Вечером накануне отъезда состоялась наша помолвка. Происходящее казалось мне настолько нереальным, что я почти не нервничала. Саид с утра купил мне в подарок гарнитур из золота и уехал на работу, оставив квартиру в нашем полном распоряжении. Оставшуюся часть дня мы с мамой провели дома, прихорашивая меня к вечернему выходу. Результат его приятно поразил. Увидев меня, Саид вздрогнул и замер в дверях.
— Какая ты красивая, — вырвалось у него, — я тебя не узнаю.
— А раньше разве была некрасивая? — спросила я, уворачиваясь от поцелуя. — Осторожно, помада размажется.
— Нет, просто сейчас ты выглядишь… даже не знаю, как сказать. На миллион долларов. Похожа на актрис в Америке, когда они получают Оскар. Знаешь, что скажут мои родные?
— Нет, не знаю.
— Скажут, что я не стою даже твоих туфлей. И никто не поймет, почему такая красивая девушка выбрала такого ужасного египтянина.
— Ты вовсе не ужасный, а очень хороший.
— Но для них я совсем обычный. А ты нет. Я уже тебя ревную.
В кафе, украшенном цветами, шариками и непонятными надписями на арабском, уже собрались все родные. Нас приветствовали громкими криками. Фотограф ждал у входа, и с того момента, как мы вышли из машины, следовал за нами будто тень, непрерывно щелкая фотоаппаратом. Гостей было очень много, и все разговаривали, а многочисленные дети бегали вокруг и громко кричали. Музыканты тоже вносили свою лепту — на второй песне я попросила Саида передать им, чтобы они играли потише. В этой какофонии я не слышала даже свой голос.
Официанты разносили сэндвичи и прохладительные напитки, но есть мне совершенно не хотелось. Мама сидела рядом со мной и ободряюще улыбалась, но и она казалась слегка ошарашенной происходящим. Остальные, по всей видимости, чувствовали себя вполне непринужденно, мне же безумно хотелось вернуться домой и провести этот последний перед отъездом вечер вдвоем с Саидом.
Вскоре к нам потянулись родственники, большинство из которых я не знала. Дяди, тети, кузины, кузены, их дети, внуки — я поразилась, увидев, какая огромная семья у моего жениха. Ради нашей помолвки некоторые люди приехали из других городов. Здороваясь, женщины дважды или трижды целовали меня в щеку, мужчины просто кивали или протягивали руку. Я чувствовала, как пытливо изучают мое лицо, и уже жалела, что не закуталась в бесформенный балахон и не надела паранджу. В основном поздравления ограничивались словом «мабрук», но две пожилые родственницы произнесли долгую речь, смысла которой я, естественно, не поняла. Пришлось с улыбкой на лице выслушивать их абракадабру и надеяться, что все это скоро закончится.
Ближе к концу вечера появились танцоры. Я не очень обращала на них внимание. От громкой музыки у меня звенело в ушах, в висках пульсировала боль, и я жалела, что правила приличия не позволяют незаметно улизнуть с собственной помолвки. Это продолжалось несколько часов, но около полуночи гости, наконец, стали разъезжаться. К нам еще раз по очереди подошли все присутствующие — и снова начались объятия, поцелуи, поздравления. Саид подолгу разговаривал с каждым и изредка переводил для меня. Когда последний гость отправился восвояси, я чувствовала себя совершенно обессилевшей. В машине я устало откинулась на сиденье и закрыла глаза. Навалилась такая усталость, как будто мне только что пришлось пробежать кросс в десятки километров — хотя я весь вечер просидела на стуле и даже почти не разговаривала.
Оказавшись в квартире, я быстро переоделась и с наслаждением залезла в ванную, затем закуталась в халат и легла на диван. Мама попыталась впихнуть в меня еду: она видела, что в кафе я не притронулась к ужину. Я отказалась и продолжала молча разглядывать потолок.
— Что с тобой, хабиби? — спросил Саид, подсаживаясь ко мне на диван. Мама только что ушла в свою комнату, оставив нас наедине.
— Все в порядке. Просто устала, — лениво откликнулась я.
— Я же чувствую, что не все в порядке. Ты не выглядишь счастливой.
— Все хорошо, — повторила я. — Честное слово.
— Хабиби, лучше скажи сразу, что не так.
Я задумалась. Огорчать Саида мне не хотелось, но он определенно собирался докопаться до истины.
— Не знаю. Наверное, я не так представляла себе помолвку. Мне всегда казалось, что это праздник для двоих, но в первую очередь — для девушки. А сегодня вокруг были одни незнакомцы, к тому же говорящие по-арабски. Хотя вы не говорите, а скорее кричите. Прости, но я не переношу шум, не люблю громкую музыку, мне просто делается плохо. Чувствую себя совершенно разбитой.
— Извини, — тихо сказал Саид.
— Нет, нет, ты ни в чем не виноват. Наоборот, я очень признательна тебе и твоим родным, которые организовали этот праздник. Мне даже неловко жаловаться. Я рассказала только потому, что ты настаивал.
— Я виноват, раз тебе плохо.
— Саид, перестань, — я приподнялась и обняла жениха, — мы же не дети. Я понимаю, что у вас свои традиции. Все в порядке. Главное, что скоро мы поженимся и будем жить вместе, вдвоем. Это все, чего я хочу.
— Спасибо.
— Не за что. Я знаю, что тебе тоже непросто. Было бы проще жениться на египтянке.
— Зачем ты так говоришь? Я же тебя люблю.
— И я тебя. Мы со всем справимся, да?
— Конечно. Ты что, плачешь?
— Нет, нет, — я смахнула слезы. — Не обращай внимания.
— Завтра вы с мамой улетаете, — напомнил Саид после недолгого молчания. — Как твои впечатления от Египта?
— Ну, в целом все не так плохо, — ответила я бодро. — Конечно, сейчас многое кажется мне странным. Но я уверена, что справлюсь.