— Зачем им смотреть на мою жену?.
— Они ведь твои друзья!
— Друзья. Но не нужно, как это говорится… провоцировать?
— Искушать?
— Да. Кстати, если к тебе придут подруги, я уйду из дома или буду сидеть в другой комнате. Это совершенно нормально.
— Откуда у меня возьмутся подруги? — хмуро ответила я.
— Ну, ты же постоянно с кем-то общаешься по интернету. Сходи в Русский центр, там много ваших.
— Схожу. Знаешь, у меня как-то не очень получается заводить друзей за границей.
— Ты живешь в Александрии совсем недолго. Со временем все появится, не переживай.
— А твои друзья все не женаты?
— Есть несколько женатых, есть разведенные. Али сейчас разводится, хотя свадьба у него была совсем недавно.
— Почему? — заинтересовалась я.
— Понимаешь, там такая ситуация, — замялся муж. — Она нездорова.
— И Али бросает жену, потому что она больна? — поразилась я.
— У нее проблемы с головой, — неохотно уточнил Саид.
— А как он мог об этом не знать?
— Хабиби, я же тебе рассказывал, как у нас женятся. Мужчина и женщина часто плохо знают друг друга, до свадьбы они не должны оставаться наедине. Конечно, в больших городах бывает по-разному. Многие родители отпускают дочь, скажем, погулять с женихом на улице, обычно после помолвки. Но ее родители ничего не разрешали, он видел девушку всего несколько раз в ее доме. Когда Али хотел остаться с невестой наедине, то родители выходили в соседнюю комнату, а дверь оставляли открытой. Так положено по религии. В это время они могли поговорить, но она почти все время молчала. Он думал, что это от скромности.
Я не выдержала и расхохоталась.
— Саид, ты шутишь? Признайся, это не может быть правдой.
— Аня, я говорю очень серьезно. Они поженились, и очень скоро он понял, что у нее проблемы с головой. Когда надо смеяться — жена плачет, когда надо плакать — смеется. Оказалось, у нее какая-то болезнь. Родители знали, но скрывали ото всех и приказали дочери молчать в присутствии жениха, чтобы он не догадался. В большом городе такое возможно.
Я продолжала смеяться.
— Прости, но я не могу в это поверить. Мы живем в двадцать первом веке! Невеста не может связать двух слов, а жених спокоен. Хабиби, я понимаю, что у вас очень традиционное общество. Нельзя жить вместе до свадьбы, нельзя спать вместе и так далее. Но жениться, вообще не зная невесту — это уже перебор.
— Ему просто не повезло. Тут нет ничего смешного. Али не думал, что его могут обмануть.
— А на что рассчитывала девушка и ее родители? Ну ладно, до свадьбы их не раскрыли, а дальше?
— Я не знаю. Наверное, в их глазах для девушки лучше быть разведенной, чем этой… которая никогда не выходила замуж.
— Старой девой, — подсказала я. — Бред какой-то. Бедный Али.
— Да. Кстати, у нее осталось все золото, которое он дарил, потому что развод по его инициативе. А там махр на приличную сумму. И при разводе он должен ей заплатить.
— Это нечестно, — возмутилась я. — Его обманули! Он пострадавшая сторона. Разве нельзя обратиться в суд?
— Можно, наверное. Но надо доказать, что был обман. В контракте ничего не написано про здоровье невесты. Али говорил с адвокатом. Если доказать, что она совсем ненормальная и жить с ней невозможно, то, наверное, можно не платить. Но он не хочет обсуждать эту тему в суде, и я его понимаю. Это будет некрасиво, хотя он ни в чем не виноват. Ему очень плохо, — вздохнул Саид.
— Ты меня прости, конечно, — решительно сказала я, — но на месте мужчины я бы предпочла пожить с невестой какое-то время или хотя бы встречаться до свадьбы по-человечески. Чем покупать кота в мешке и гадать, кого тебе подсунут.
— У нас так нельзя, — устало повторил Саид. — Религия этого не одобряет. Я согласен, что нужно хорошо узнать друг друга до свадьбы. Для этого не обязательно запираться в одной комнате.
— Бред, — повторила я и снова подумала, в какую непонятную страну занесла меня судьба.
— Законы Красного моря, — развел руками Саид.
Через два месяца после свадьбы я впервые попала в Русский центр. К тому моменту у меня накопился дефицит живого общения. Я приехала пораньше, чтобы как следует все рассмотреть и с кем-нибудь познакомиться. Само здание я нашла быстро — над его входом развевался российский флаг. Охранник улыбнулся мне и что-то сказал по-арабски. Я замешкалась, решая, на каком языке к нему лучше обратиться.
— Вы русская? — спросил он с сильным акцентом.
— Да, — кивнула я.
— Добро пожаловать.
Я прошла через рамку металлодетектора и поднялась по лестнице. Тут было довольно многолюдно — в огромном холле обнаружилось несколько девушек, около них резвились дети разных возрастов. Я поздоровалась, скромно присела на край одного из диванов и какое-то время искоса разглядывала окружающих. Они очевидно были тут не впервые и оживленно разговаривали друг с другом. Довольно обычные русские лица, у одной из девушек я уловила украинский акцент. Мне очень хотелось принять участие в беседе, но было неловко влезать без приглашения.
— Вы новенькая? — спросила меня одна из незнакомок.
— Да, я здесь впервые, и в Александрии недавно, — я посмотрела на нее с благодарностью. — А вы тут давно живете?
— Кто как, — пожала она плечами, — я около пяти лет. Меня зовут Лена.
— Аня, — представилась я в ответ.
— Добро пожаловать в наш женский клуб, — улыбнулась она.
Лена подвела меня к небольшой группе девушек, сидевших неподалеку. Через пять минут я со всеми познакомилась и влилась в беседу. Обсуждали проблемы воспитания детей и какой-то прошедший недавно концерт. Девушки — все, как одна, египетские жены — показались мне современными, дружелюбными и веселыми. Одеты они были вполне традиционно — правда, ни одна не отважилась надеть мини-юбку, но и платков никто не носил. Я почувствовала себя словно в России!
Вскоре началось само собрание — нас пригласили пройти в ближайший зал, где все чинно расселись на стульях. Я плохо помню, о чем говорили, так как в основном рассматривала окружающих. Многие приехали с опозданием и привели с собой мужей — судя по всему, непонимающих русский язык. Возраст присутствующих колебался от двадцати с небольшим до глубоко пенсионного. Ближе к концу собрания меня попросили встать и представиться, расспросили про моего мужа и нашу историю отношений. Я чувствовала себя слегка растерянной. В голове вертелись сотни вопросов, но пришлось дождаться окончания собрания. В конце председатели поздравили именинников этого месяца, и мы отправились пить чаи, организованный силами тех же именинников в том же зале.
Чаепитие растянулось еще на пару часов. Я ушла одной из последних и успела перезнакомиться почти со всеми. Большинство девушек моего возраста не работали, а занимались домом и детьми. Меня заверили, что со знанием английского найти работу в Александрии можно, но выбор не так уж велик. У кого нет прикладной профессии вроде дизайнера или швеи, в основном работают в школах преподавателями английского языка — на эту должность охотно берут иностранок. Но поскольку мужья в Египте обеспечивают своих жен, те зачастую предпочитают заниматься домом и жить в свое удовольствие.
Я согласилась, что должность учительницы со скромной зарплатой вряд ли можно назвать моей мечтой. Все знакомые из России настойчиво спрашивали о моих планах по трудоустройству, но я все больше погружалась в египетскую нирвану, и возвращаться обратно в суровые будни с их суматохой и проблемами мне не хотелось. Какого черта? Это моя жизнь, и я имею право прожить ее так, как считаю нужным. Кто сказал, что женщина обязана работать? У Саида обе сестры сидят дома, и никто здесь не считает это странным или постыдным. В России у женщины нет выбора — богатого мужа, способного ее обеспечить, можно не найти и до пенсии, а кушать хочется каждый день. Мне повезло — я встретила Саида и работаю его женой. Карьера? Честно говоря, и в России мою карьеру никак нельзя назвать сногсшибательной. Подумаешь, девочка на ресепшн. Просто работа, чтобы платить по счетам. В Египте у меня началась другая жизнь — где нет суеты и необходимости пробивать лбом кирпичные стены, чтобы кому-то что-то доказать или хотя бы элементарно не помереть с голоду. И теперь моя единственная обязанность — быть счастливой и сделать счастливым своего мужа.
Я обменялась контактами со всеми девушками и каждый день переписывалась с ними на египетских форумах и в разных социальных сетях. Вскоре планировалась встреча «русских жен» в одном из кафе, куда собиралась пойти и я. Мне надоело везде ходить одной и не терпелось найти себе друзей. Тем более теперь, когда я лично убедилась, что в Александрии есть русские.
Меня слегка обескуражило, что Саид не одобрил мои новые знакомства. Он посмотрел фото, пожал плечами и сказал, что предпочел бы подруг из мусульманской среды. Обидевшись, я ответила, что сама могу решить, с кем водить дружбу. Честно говоря, я до сих пор старалась избегать разговоров о религии. Это был второй камень преткновения в наших отношениях — я знала, что муж считает свою религию единственно истинной, и никогда не спорила, но старалась не поднимать эту тему. Когда Саид по пятницам уходил в мечеть или молился дома в остальные дни, я реагировала спокойно и никак не комментировала его поведение. Муж принес мне книги об Исламе на русском языке — не знаю, где он их нашел, — и ради него я прочитала несколько брошюр. Не могу сказать, что все показалось мне понятным и бесспорным: в глубине души я считала разделение верующих на различные конфессии устаревшим и не имеющим смысла. Я знала, что Саид не согласен со мной в этом вопросе, и испытывала большую неловкость, если муж начинал говорить о религии. В глубине души я понимала: он очень надеется, что со временем я приму Ислам, и когда-нибудь это может стать для нас глобальной проблемой. С другой стороны, я не очень-то держалась за свою веру. Если мой переход в Ислам обрадует Саида и устранит сложности в наших отношениях, то в чем проблема? Когда я однажды намекнула мужу, что готова принять религию ради него, это вызвало неожиданную реакцию. Он буквально взвился на дыбы и резко ответил, что такие серьезные решения не могут приниматься из-за мужчины.