«Вот бы она обрадовалась, скажи я, что все ужасно. Муж бьет, денег нет, отношения со всеми плохие. Может, так и сделать? — размышляла я. — Хоть увижу раз в жизни, как Валентина Николаевна улыбается».
— Отлично живем, — ответила я, размешивая чай. — Муж работает, я нет. Гуляю, отдыхаю, общаюсь с подругами, сижу в интернете.
— А свекровь?
— А что свекровь? Приходит иногда, иногда мы к ней ездим в гости.
— Разве вы не вместе живете?
— Нет, конечно, — удивилась я. — Кто Вам такое сказал? У нас отдельная квартира, с видом на море.
— И сколько комнат? — продолжила она допрос. Девочка в это время методично поглощала конфеты из вазочки.
— Три спальни и холл.
— А по площади?
— Не знаю, но очень большая. В Египте хорошие планировки: холл и коридор огромные, а комнаты обычные. Общая площадь не меньше ста метров.
— Я думаю, даже больше, — сказала мама.
— И что, ты у него пока единственная жена? — продолжила Валентина Николаевна.
Я поперхнулась чаем.
— Да. Абсолютно единственная. И других не предвидится. У нас так прописано в брачном контракте, — соврала я, начиная закипать.
Соседка продолжала Сверлить меня взглядом.
— А что кольца на руке нет?
— Как нет? — я протянула левую руку. — Вот. У египтян на правой руке кольцо после помолвки, а после свадьбы на левой.
— Все не как у людей. А почему белое? Серебряное?
— Белое золото. С бриллиантом, — холодно уточнила я. — Остальные драгоценности оставила дома, опасно ехать увешанной золотом. Уж извините, не могу Вам их предъявить.
— Ну, что ты, Аня, мы же просто болтаем по-соседски! — тут же заулыбалась гостья.
Мама разлила всем чай и доложила конфеты в вазочку. Внучка Валентины Николаевны смотрела на меня, не отрываясь. Захотелось принять таблетку от головной боли и лечь в постель, но я осталась и в следующие полчаса выдержала полный допрос — сколько зарабатывает муж, ношу ли я платок, много ли детей планируем завести… Причем у меня сложилось впечатление, что Валентина Николаевна ничему не поверила и продолжает считать, что дела мои плохи — только мы с мамой не хотим в этом признаваться и придумываем сказки о спокойной безбедной жизни… А на самом деле муж меня бьет, считает своей служанкой, не выпускает из дома, не дает денег, живем мы в сарае и ездим на верблюдах. И конечно, я далеко не единственная жена…
Когда мама закрыла за соседкой дверь, я взорвалась:
— Почему ее нельзя было выставить?
— Дочка, успокойся. Ну, соседка все-таки, пришла тебя проведать, — мама выглядела смущенной.
— Проведать? Это называется проведать?
— Ну, сказала бы, что ты себя плохо чувствуешь, ты же беременна. И ушла бы в комнату.
Я махнула рукой и опустилась в кресло.
— И почему ты в детстве внушила мне мысль об уважении к старшим?
Мама вздохнула и виновато развела руками.
— А вот интересно: многие из тех, кто мной интересуются, считают, что я попала в рабство?
— Да никто так не считает, Аннушка. Люди просто спрашивают, переживают, все-таки другая страна. А Валентина Николаевна… Ну такой характер у человека, забудь и не бери в голову. Ты ее видишь раз в год, какая тебе разница?
— По-моему, многие не верят, что у меня все в порядке. Подруги вчера намекнули, чтобы я узнала законы насчет вывоза ребенка из страны.
— Нет ничего плохого в том, чтобы узнать законы, — осторожно сказала мама. — Знание еще никому не повредило. Тем более ты хочешь рожать в Египте.
— Мам, и ты туда же?
— Аня, пожалуйста, не надо нервничать. Твоя жизнь, и тебе решать. А насчет ребенка — сама знаешь, сколько всяких историй было, и не обязательно в Египте. Никто не говорит, что Саид плохой, просто он иностранец, и ты живешь не в России. Здесь ребенок при рождении получает наше гражданство, а там, насколько я понимаю, нет. Не принимай так близко к сердцу.
Я молча кивнула и ушла в спальню Как будто почувствовав мое настроение, позвонил Саид, и мы очень долго разговаривали. Муж беспокоился, достаточно ли я тепло одеваюсь, хорошо ли кушаю. Я убеждала его, что переживать не о чем. Какой он все-таки внимательный и заботливый! Я сжимала телефон в руке, слушала любимый голос и удивлялась, как кто-то может говорить мне о недоверии и необходимости страховаться. Просто они не понимают, какое сокровище досталось мне в мужья. Я не стала рассказывать ему о неприятном разговоре с соседкой и советах подруг и сама решила об этом не вспоминать.
На следующий день я купила большой торт и пошла в гости к Кате. Она настояла на том, чтобы встретить меня как в прошлый раз, хотя я уверяла, что хорошо помню дорогу. Для меня оказалось сюрпризом увидеть на остановке вместе с Катей своего отца. Выйдя из маршрутки, я неловко поцеловала его в щеку, обнялась с сестрой, и мы быстрым шагом направились к ним домой.
Там уже был накрыт стол, и никто не хотел слышать, что я совершенно не голодна — пришлось есть вместе со всеми. Сразу по возвращении из Египта Катя поведала родным о моей беременности, и разговор почти весь вечер крутился вокруг предстоящих родов и нашего будущего ребенка. Я получила в подарок несколько костюмчиков для новорожденных, которые показались мне слишком маленькими даже для нашего кота. Впрочем, я крайне редко имела дело с младенцами и не очень представляла их размер. Судя по всему, Катя довольно подробно рассказала о нашей жизни в Александрии, так что никто не закатывал глаза и не ставил мои слова под сомнение. После ужина всем налили чай, только Андрей отказался и убежал в свою комнату мерить привезенную мной футболку.
— А почему египетские женщины так странно одеваются? — спрашивала жена отца.
— Согласно их религии, нельзя показывать свое тело. Даже купаются в одежде.
— Смотрится и правда странно, — улыбнулась Катя.
— Да они и не купаются в основном, так, окунаются в море. Плавать почти никто толком не умеет. Нам-то, конечно, странно, но для них будет шок, если увидят девушку в купальнике. Мы однажды смотрели фильм — там по сюжету иностранка приехала в Египет и пошла купаться на местную речку в бикини, а все люди сбежались посмотреть. Саид сказал, что в деревнях так и отреагируют.
— Я вижу, у них совсем другое воспитание и взгляд на жизнь. Тебе не сложно это принять? — спросил отец.
— Бывают какие-то нюансы, — не стала я отрицать. — Но все зависит от человека, в смысле от мужа, от его характера. Саид очень современный и адекватный, он меня не ограничивает, а надевать мини-юбку я там и сама не хочу, поскольку понимаю, как люди это воспримут.
Андрей вернулся в гостиную в футболке «Земалек», и все заулыбались. Я пояснила, что это любимая футбольная команда Саида. Остальным членам семьи я презентовала несколько шарфов, кальян и две небольшие картины восточной тематики. Саид хотел купить что-нибудь специально для отца, но я совершенно не знала его вкус и решила, что он не обидится из-за отсутствия персонального подарка.
В конце декабря я сделала УЗИ, и врач со всей определенностью сказал, что у меня мальчик. Сын! Я так и знала! Выйдя из кабинета врача, я дрожащими руками набила смс Саиду. Он обрадовался и поздравил нас обоих. Как мне хотелось обнять мужа! Я бездумно брела по городу, сжимая в руках бумагу с результатами УЗИ, улыбалась и изредка смахивала слезы. Раньше меня посещала мысль уговорить мужа и остаться рожать в России, но в этот момент я поняла, что просто не смогу покинуть Саида. «Семья должна быть вместе», — решила я, отбросив все сомнения.
Тетя встретила меня в дверях квартиры и радостно обняла. Мне показалось, что за последний год она сильно постарела. Мы с мамой прошли в крошечный коридорчик, разулись, разделись и отправились на кухню пить чай. Тетя долго расспрашивала меня о нашем житье-бытье — видимо, она сильно беспокоилась.
— Тетя, честное слово, у меня все очень хорошо! Я не знаю, сколько времени надо прожить в Египте, чтобы вы убедились, что я не в рабстве, у меня не украли паспорт, не привязали к батарее и не держат за служанку!
— Дай бог, все и дальше будет так же, — вздохнула она. — Ты не сердись на нас с мамой. Вот появится у тебя свой ребенок — поймешь, что такое материнский инстинкт.
— А ты почему к нам не приезжаешь? — поинтересовалась я, уплетая шарлотку.
— Да куда уж мне по заграницам ездить, — махнула рукой тетя.
— Почему нет? В Европе только пенсионеры и путешествуют.
— Так то Европа, — усмехнулась мама.
— Вы еще молодые женщины, ну зачем себя в старухи-то записывать? — возмутилась я.
— Мы просто выросли в другой стране, — вздохнула тетя.
— Надо привыкать к путешествиям. Сейчас это несложно и не так дорого.
Мама извинилась и вышла из кухни. Тетя проводила ее настороженным взглядом.
— Ты знаешь, что с ней? — поинтересовалась я.
— Нет, — поколебавшись, ответила тетя. — Но за последний год она сильно сдала.
Когда мама вернулась, мы с тетей оживленно обсуждали имена для новорожденных.
— А разве нельзя подобрать имя, которое есть и в русском языке, и в арабском?
— Женское имя — можно. У них есть Надя, Мария, Жанна, Ола, Гала. А с мужскими сложнее, — ответила я. — Некоторые имена просто хорошо звучат на русском — например, Карим, Адам. Но нам нравится имя Валид. Правда, мы пока не точно решили.
— Валид Саидович? — улыбнулась мама. — Звучит интересно.
— Это на русском. А по-арабски будет Валид Саид Ахмед Шехата. У них полное имя состоит из имени человека, его отца и деда по отцовской линии, — пояснила я.
— А ребенку можно сделать русское гражданство?
— Можно. Нужно собрать документы и сдать в наше Консульство. Так как мать ребенка русская, никаких проблем.
— Но необходимо согласие отца? — осторожно спросила мама.
— Ну да. Саид не против, мы с ним уже разговаривали на эту тему.
Мама с тетей переглянулись, но ничего не сказали.
На следующий день я зашла в гости к своей школьной подруге Наташе. Ее дочка Лариса с порога кинулась мне на шею и начала взахлеб что-то рассказывать. Наташа тщетно пыталась освободить меня от крестницы.