— Так-так, успокойся. Все будет в порядке. Саид в Каире? Он ничего не подозревает?
— Нет, мы вчера говорили по телефону, все как обычно.
— Оставила ему записку?
— Нет, — призналась я. — Мне даже в голову не пришло. Все равно Саид узнает о нашем отъезде еще до своего возвращения в Александрию. Я напишу ему из России. Позвони Лене минут через тридцать, хорошо? У меня душа не на месте, а в самолете сотовый придется выключить.
— Конечно. Не переживай. Удачи тебе.
Через несколько минут началась посадка.
Перелет оказался утомительным, как никогда. Я дергалась и постоянно смотрела на часы. Где сейчас Валид? Все ли у них в порядке? Попутчик попытался завязать со мной непринужденный разговор, но, увидев мою реакцию, обиделся и отвернулся к иллюминатору. Шикобелло смирно сидел в клетке и только испуганно зыркал глазами. Казалось, прошло не четыре часа, а четверо суток, прежде чем мы, наконец, приземлились в Домодедово. К тому моменту я окончательно извелась. Как только шасси самолета коснулось земли, я включила телефон и отправила Лене смс. Ответа не последовало.
Проходя паспортный контроль и получая багаж, я постоянно смотрела на экран мобильника. Наверняка телефон выключен, потому что они в полете… Мне не о чем волноваться… Но сердце не верило доводам разума и продолжало отстукивать барабанную дробь.
В толпе встречающих я увидела свою маму. Мы стояли и плакали, не в силах сказать ни слова. Люди шли мимо, задевая нас своими чемоданами — ни я, ни мама не обращали на это никакого внимания. Как же давно мы не виделись… Сколько всего случилось за это время… Я впервые поняла, насколько мне не хватало матери. Утерев слезы и с трудом уняв дрожь в руках, я оттащила свою сумку в сторону. Осталось самое главное — дождаться Валида.
Мама засыпала меня вопросами, на которые я не могла ответить. Я вообще была не в состоянии нормально говорить. Ежеминутно глядя на часы, я продолжала набирать телефон Лены. Номер выключен. Это нормально, так и должно быть — ведь в полете не разрешают пользоваться мобильными. Почему мне страшно? Я гнала от себя дурные предчувствия, но ожидание с каждой минутой становилось все невыносимее. По плану в случае возникновения любых проблем Лена должна была связаться со Светой, а если все идет, как задумано, — отправить смс на мой русский номер, как только они с Валидом окажутся в самолете. Я убеждала себя, что все в порядке, но на всякий случай позвонила Свете. Подруга сказала, что у нее не получилось связаться с Леной — ее телефон был выключен. Мне с каждой минутой становилось все тревожней.
Наконец на табло появилась информация, что самолет приземлился. Я тут же начала набирать московский номер Лены — телефон по-прежнему молчал. Какого черта? У меня началась истерика.
Вышли первые пассажиры. Выловив одного из них, я уточнила, что он прилетел именно из Александрии. Мы отчаянно высматривали в толпе Лену и Валида. Их не было. Я вцепилась рукой в ограничитель и убеждала себя, что они просто долго получают багаж. Сердце ежесекундно вздрагивало и норовило выскочить из груди. Поток людей стал меньше, затем у выхода вновь замаячили пассажиры. Онемевшими губами я поинтересовалась, откуда они прилетели. Полный добродушный дядечка удивленно посмотрел на меня и ответил, что из Мюнхена.
На всякий случай мы простояли еще полчаса. Я отказывалась верить в худшее и, цепляясь за призрачную надежду, была готова ждать хоть до ночи. Телефоны Лены по-прежнему молчали, но я с упорством обреченного продолжала долбить по клавишам.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мама увела меня в глубь зала и усадила на кресло. Мы смотрели друг на друга, не зная, что делать.
— Успокойся, — прошептала она. — Слезами горю не поможешь. Надо выяснять, что случилось.
Я кивнула.
— Интернет… Мне нужен интернет.
Минут десять мы бестолково бегали по аэропорту в поисках wi-fi или интернет-кафе. Потом мама предложила:
— Постой. Давай попробуем выяснить в самом аэропорту. Скажем, что мы встречали родственников, а они не прилетели и не отвечают на звонки. У них должна быть информация.
Мы пошли в справочную. Серьезная девушка в очках уточнила номер рейса, фамилии пассажиров и защелкала мышкой. Через несколько секунд она сообщила, что в самолете их не было. Увидев мое выражение лица, сотрудница аэропорта попросила нас немного подождать. Я находилась в полуобморочном состоянии и только кивнула в ответ. Минут через пятнадцать девушка сказала, что билеты на Елену и Дмитрия Коноваловых были выписаны, но эти пассажиры не проходили регистрацию — видимо, опоздали или по какой-то причине не попали на рейс.
— Вы не переживайте, — она обеспокоенно посмотрела на нас с мамой. — Может быть, удастся им дозвониться?
— Спасибо вам большое, — ответила мама и, обняв меня за плечи, увела в другой конец зала.
Мой мозг отказывался соображать. Я плакала, даже не пытаясь сдержать слезы, и рвалась покупать обратный билет в Александрию. Мама уговаривала меня не терять надежды, а поехать в гостиницу, поспать и спокойно все обдумать.
— Мама, что обдумывать? Что обдумывать? Я потеряла своего ребенка! Мне нужно срочно лететь обратно!
— Тише, тише, не кричи. Мы пока не знаем, что именно произошло. Тебе все равно нельзя ехать в таком состоянии. Если нужно, я полечу с тобой. Но сначала надо успокоиться и еще раз попытаться связаться с этой Леной.
Я понимала, что мама права. Прошло уже много часов с тех пор, как я оставила Валида — и пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу снова попасть в Александрию. Надо успокоиться и попробовать узнать, что случилось. Я опять начала плакать.
Мы выяснили расписание ближайших рейсов в Египет — завтра днем вылетал самолет в Каир. Я настояла на том, чтобы забронировать билеты — в крайнем случае, их можно будет вернуть.
Мама обняла меня за плечи, посадила в такси, и мы поехали в какую-то гостиницу. Была уже поздняя ночь. Шикобелло вышел из спячки и громко возмущался, требуя свободы и еды. Я впала в оцепенение и ни на что не реагировала, только время от времени пыталась дозвониться до Лены. Безрезультатно. Администратор гостиницы с сомнением посмотрел на клетку с котом, но мама дала купюру — и нас заселили в номер. Я сразу спросила про интернет и пошла проверять почту, а не найдя там ничего интересного, вбила в Яндексе фразу «Происшествия в Александрии». Большинство ссылок касались революционных событий и забастовок. Только одно новостное агентство опубликовало известие об автомобильной аварии, в которую попали граждане России. Заметка была датирована сегодняшним, точнее, уже вчерашним числом. Негнущимися пальцами я кликнула на эту ссылку — и сердце оборвалось.
«Сегодня, на трассе М1 в Александрии (Египет) попала в аварию автомашина, в которой, по неподтвержденным данным, находились водитель-египтянин и двое туристов из России — женщина и ребенок, прилетевшие в страну пирамид несколько дней назад. Все пострадавшие были доставлены в больницу. Их имена и состояние здоровья пока не разглашаются. Консульство России пытается связаться с родственниками потерпевших».
Я перечитала сообщение много раз, прежде чем полностью осознала его смысл. Это они. Точно они. Не зря меня терзали дурные предчувствия. Я вскочила и побежала в номер. Узнав, что случилось, мама не выдержала и разрыдалась. Я бегала по комнате и кричала, что нужно срочно, не дожидаясь завтра, лететь обратно.
— Аннушка, нет самолетов, — мама робко пыталась меня вразумить.
— Саид! — подумала я, и сердце снова екнуло. — Он ведь ни о чем не знает! Саид сможет добраться до Александрии за несколько часов, уже к утру он может быть в больнице.
На секунду я задумалась, что сказать мужу. Придется во всем признаваться. Естественно, после этого между нами все будет кончено. Но сейчас это меня совершенно не волновало. Валид в больнице, под чужим именем, а я в Москве, за тысячи километров, и не попаду к нему раньше завтрашнего вечера. Отбросив сомнения, я просто взяла телефон и набрала номер.
Один гудок, два, три… Возьми же трубку…
— Алло, — голос Саида звучал удивленно. Видимо, он понял, что звонят с русского номера, и не мог определить, кто бы это мог быть.
— Саид, это Аня. Валид попал в больницу. Я не знаю название. Автомобильная авария. Ты можешь выяснить, в каком он госпитале, и срочно туда выехать?
— Аня, какая авария? Какая больница? Где ты, что вообще происходит? Почему у тебя выключен телефон?
— Саид, сейчас это неважно. Я в Москве.
— В Москве?
— Да. Я все объясню позже. Пожалуйста, найди Валида. Он в больнице под чужим именем.
— Под каким еще чужим именем?
— Дмитрий Коновалов. Возможно, в больнице не знают его имя. Но он был с женщиной, ее зовут Елена Коновалова. Они попали в аварию сегодня в Александрии, где-то недалеко от аэропорта.
— Что они там делали? — в голосе Саида зазвучал металл. Кажется, он начал что-то понимать.
— Пожалуйста, найди Валида и сообщи на этот номер, что с ним, — я не стала отвечать на его вопрос. — Завтра днем я вылетаю в Каир. Других рейсов нет. Поговорим при встрече, только умоляю, найди Валида, — с этими словами я повесила трубку.
До рассвета нам с мамой так и не удалось сомкнуть глаз. Саид прислал несколько смс, но там не было никакой информации о Валиде. Муж еще не доехал до Александрии, а его вопросы я игнорировала. У меня просто не было сил на объяснения. Я еще раз сходила в интернет-кафе, но в четыре часа утра оно закрылось, а до этого никакой новой информации об аварии не появилось. В Консульстве никто не отвечал. Я не знала, что еще можно сделать.
В двенадцать мы выписались из гостиницы и поехали в аэропорт. К тому времени я не получила никаких известий, хотя по моим прикидкам муж давно должен был приехать в Александрию. Оставалось надеяться, что Саид дико обижен — и это единственная причина, почему он ничего не пишет и не отвечает на мои звонки.
Утром я позвонила Маше и попросила временно забрать кота. Она поразилась тому, что я в Москве, и начала задавать вопросы. Пришлось признаться, что у меня большие неприятности, и пообещать все объяснить, но только не сейчас. Надо отдать ей должное — через час после звонка Маша примчалась в гостиницу и без лишних слов забрала Шикобелло. Я с признательностью посмотрела на подругу, и мы с мамой тут же выехали в аэропорт.