Мои размышления прервал сидящий неподалеку незнакомец. Судя по дешевой и не очень чистой одежде - маргинал, но не совсем опустившийся, или просто человек рабочей профессии. Рядом с ним стояла бутылка водки.
- Вам плохо? – спросил он сочувственно.
- Нет, - замотала я головой, продолжая плакать, - все в порядке.
- Это, конечно, не мое дело, но я вижу, что у вас что-то случилось.
- Да, - отрицать было глупо. – Случилось. Но это очень личное.
- Конечно, конечно. Я не буду спрашивать. Но может быть, вы хотите выпить?
- Выпить? – я невольно улыбнулась. – Нет, пожалуй, не хочу. Спасибо.
- Ну хорошо. Если передумаете, обращайтесь. Обычно это помогает.
Я кивнула, и мы еще некоторое время сидели молча. Затем мужчина поднялся и, уходя, поставил рядом со мной пластиковый стаканчик с водкой.
- Если все-таки решитесь, - ответил он на мой недоуменный взгляд. – Полегчает, поверьте. И что бы ни случилось, не плачьте. Все пройдет.
После его ухода я какое-то время смотрела на стакан со спиртным, а потом залпом опрокинула его в себя. Внутренности мгновенно согрелись, и действительно стало чуть легче. Я представила, что бы сказал Саид, увидев меня сейчас, и горько усмехнулась. Одна радость – теперь можно спиваться и гулять напропалую, раз уж я снова оказалась "ничья". С этой мыслью я встала и медленно побрела к метро.
Дома на меня опять нахлынули воспоминания о случившемся. Я сидела в темной комнате, обхватив колени руками, и думала. Что делать? Как жить дальше? Почему он так со мной поступил? Хотелось кричать и биться головой о стену.
Вечером я положила на телефон две тысячи – все деньги, которые оказались у меня в кошельке. Я боялась, что Саид просто не позвонит, чтобы избежать объяснений, и собиралась сама набрать его номер. Но около одиннадцати, когда я уже почти перестала надеяться, раздался звонок.
- Аня? Привет. Ты можешь говорить?
- Могу.
- Как ты?
- Прекрасно. Твоими молитвами. – Я хотела поговорить спокойно, но стоило услышать его голос, как меня понесло. – А разве у меня есть причины для плохого настроения? Нет, все отлично. Жизнь удалась.
- Ну зачем ты так? Я переживаю.
- Да ты что? Не может быть. Нет, я просто не верю. Это слишком благородно с твоей стороны. Ты всего лишь бросил меня, когда я ради тебя ушла с работы, лишилась квартиры и собиралась переехать в другую страну. Разорвал помолвку, даже не объяснив причину, даже не найдя смелости сказать мне это в лицо. У тебя нет причин переживать.
- Аня, я знаю, что ты злишься, и что я поступил очень плохо. Но мы можем говорить спокойно?
- Нет! Я не могу! Меня просто трясет.
- Аня, прости.
- Саид, это все слова. Они ничего не изменят. Просто скажи, что случилось, иначе этот вопрос будет мучить меня еще долгие годы. Когда я уезжала три недели назад, все было в порядке. Потом что-то произошло.
- Ничего особенного не случилось. Понимаешь, я стал думать, советоваться, разговаривать с другими людьми.
- И ты начал сомневаться, да? Потому что твои родные против меня? Или другие люди, которые со мной вообще не знакомы?
- Аня, пойми, для нас брак – это очень серьезно. В нашей семье никогда не было разводов.
- А почему ты решил, что обязательно разведешься со мной?
- Нет, не обязательно. Но я очень рискую и очень боюсь. Ты иностранка, христианка, тебе будет тяжело здесь жить.
- Саид, это все ерунда. Ты с самого начала знал, что я иностранка. Ты искал жену-иностранку. Ты говорил, что видел примеры удачных браков между египтянином и русской. А как сложатся отношения в семье, предсказать нельзя. Египтяне тоже разводятся: никаких гарантий тут быть не может. И почему ты не думаешь обо мне? О том, как я себя сейчас чувствую? О том, какой для меня риск переезжать в чужую страну и жить по вашим законам?
- Я не уверен, что поступил правильно, - тихо сказал Саид.
- Ах, вот как? То есть завтра ты, может быть, еще передумаешь? А потом – передумаешь обратно? Нет уж, если ты так решил – отвечай за свои слова.
- А мы можем остаться друзьями?
- Конечно, нет. Не можем. Даже если бы я очень захотела.
- Почему?
- Саид, не будь наивным. Мы никогда не были друзьями, и я не думаю, что мы нужны друг другу в качестве друзей.
- Я могу попробовать. Ты мне не чужая.
- Я – девушка, которую ты бросил. О какой дружбе может идти речь? Саид, прошу: если у тебя осталось ко мне хотя бы хорошее отношение – пожалуйста, не звони, не пиши и не пытайся возобновить общение. Так будет лучше.
- Но я не могу тебя сразу забыть. Я не могу сделать вид, что тебя не было.
- Не можешь? Как не можешь? Ты уже вычеркнул меня из жизни. Значит, придется привыкать. И не надо говорить, как тебе трудно. В конце концов, это твое решение.
- Аня, пожалуйста, успокойся.
- Я спокойна! – закричала я. – Поверь, я очень спокойна, учитывая, что сегодня произошло. Я просто не понимаю тебя и не знаю, что ты хочешь.
- Я сам не уверен. И чувствую себя ужасно. Иногда мне кажется, что я совершил большую ошибку.
- Саид, я не знаю, что еще можно сказать. Ты принял решение. У меня нет никакого выбора – только согласиться. Просто очень обидно, что ты так поступаешь с девушкой, которая была готова ради тебя на все. С девушкой, которой ты сделал предложение; которая ни в чем тебя не обманула и не дала повода в себе сомневаться. Я не понимаю, но не могу ничего изменить. Мне придется начинать новую жизнь, но совсем не так, как я рассчитывала. Быть твоим другом не могу и не хочу, и смысла продолжать общение не вижу. Лучше всего попрощаться и попытаться забыть друг друга.
- А ты сможешь быстро меня забывать?
- Да какая разница, быстро или медленно, легко или тяжело, могу или не могу? Я должна, просто нет другого выбора. Это твое решение. Понимаешь, твое решение!
- Аня, а ты уже уволилась? – спросил Саид, помолчав. – Тебе есть где жить?
- Очень своевременный вопрос, - съязвила я. – Мерси за беспокойство, как-нибудь разберусь со своей жизнью. Прощай.
- Аня, подожди...
Но я уже повесила трубку. Саид попытался позвонить еще несколько раз – я не отвечала. Потом он прислал смс с извинениями – я и его проигнорировала.
Около полуночи пришла Нина. Она заглянула в мою комнату и удивилась, что я сижу в темноте.
- С тобой все в порядке?
- Почти, - ответила я. – Просто поссорилась с Саидом.
- Ну ничего, милые бранятся – только тешатся. Помиритесь.
Я криво усмехнулась, но к счастью, Нина не стала допытываться. Она горела желанием поболтать и чуть ли не волоком вытащила меня на кухню. Я отбивалась, но безуспешно: пришлось долго выслушивать подробности ее взаимоотношений со шведом. Я мало вникала в смысл восторженного щебетания подруги, только изредка поддакивала или кивала головой. Наконец Нина выговорилась и спросила, почему я такая вялая. Я сослалась на усталость и тут же смылась в свою комнату.
Этой ночью мне так и не удалось уснуть. Я ворочалась, вздыхала, размышляла и все больше впадала в уныние от своих мыслей. Что делать, что делать, что мне делать... Я не видела выхода. Уезжать за границу – но куда? Получить рабочую визу крайне сложно, а ехать нелегально… Ну предположим, я поеду в какую-нибудь Турцию или Болгарию по туристической путевке и останусь там работать. А потом что – депортация? Я всегда находилась за рубежом вполне легально, иметь неприятности с полицией не входило в мои планы. Чем благополучнее страна, тем труднее туда попасть и тем строже законы для потенциальных эмигрантов, а ехать куда-нибудь центральную Африку мне совершенно не хотелось.
Сон так и не шел. Когда стало светать, я встала, тихо оделась и вышла из квартиры, чтобы побродить в одиночестве.
Оставшиеся три дня я гуляла и избегала общения с друзьями. Мне хотелось стать невидимой, заснуть на десяток лет или спрятаться так, чтобы никто меня не нашел. Мама сообщила, что сделала все необходимые документы – я с удивлением узнала, что отец без проблем подписал у нотариуса согласие на мой брак. У меня не повернулся язык сказать, что свадьбы не будет. Саид названивал по нескольку раз в день и заваливал меня электронными письмами. Я постоянно зарекалась поднимать трубку, но каждый раз какая-то сила заставляла меня отвечать на его звонки. Эмоции схлынули, мне уже не было так больно - а Саид почти открыто признавал, что совершил ошибку. К моменту моего отъезда из Москвы мы стали общаться почти как прежде, только более сдержанно. Я не знала, что делать – послать его к черту или попытаться наладить отношения. В глубине души теплилась надежда все-таки выйти за Саида замуж, но я сомневалась, смогу ли доверять ему, как прежде. С другой стороны, какие у меня варианты? Возвращаться в Москву, снова идти на ресепшен и отдавать львиную долю заработка на аренду квартиры, не видя особых перспектив ни в карьере, ни в личной жизни? В Твери тем более делать нечего, а уехать за границу малореально. Я поставила не на ту лошадь и в итоге осталась у разбитого корыта.
Во вторник я собрала вещи, попрощалась с Ниной и села в автобус. Часть сумок была переправлена домой заранее, но все равно багажа набралось прилично. Мама встретила меня на станции. От нее не укрылись моя нервозность и подавленность. Я хотела оттянуть откровенный разговор и неизбежное признание, но мама буквально атаковала меня вопросами. Как только мы добрались до дома, пришлось каяться. К тому моменту я уже была в состоянии говорить на эту тему спокойно, и постаралась изложить случившееся в самых мягких выражениях. Тем не менее, мама тут же схватилась за сердце, и оставшуюся часть вечера я провела, убеждая ее, что все еще может наладиться. Она в свою очередь пыталась успокоить меня – мы просидели на кухне до глубокой ночи и обе не раз всплакнули.
На следующий день пришла тетя. Мама по телефону уже ввела ее в курс дела. Тетя с порога стала возмущаться "этими паршивыми арабами", которые не умеют держать слово и ни во что не ставят русских девушек. Весь вечер она промывала мне мозги и предлагала кандидатуры в мужья из числа своих бывших учеников. Уверена, большинство из этих "кандидатов" и не ведали, что их судьба висит на волоске и находится в тетиных руках. Зная ее характер и умение пробивать лбом любую стену, я бы не удивилась, если бы тетя и впрямь поставила какого-нибудь бедолагу перед фактом: он должен жениться на ее племяннице. Но это никак не входило в мои планы – я поблагодарила тетю за заботу и решительно отказалась.