Селина никак не прокомментировала мое приглашение. Разумеется, знал, что она не владеет магией, но можно ведь оформить и заказное магическое письмо. И все же приглашений я отправил сразу три. Несмотря на то, что на балу нужно будет ждать сигнала действовать, я надеялся, что мне удастся спокойно поговорить с девушкой. Тем более, что подарок для нее был почти готов.
Дометро, конечно, удивился, ведь раньше я не делал заказов на изготовление украшений, приобретал только готовые, разрешая делать выбор самому мастеру. Но тут мне даже захотелось изучить эскиз, прежде чем Крисфир начнет работу, убедиться, что украшения подойдут Селине, чтобы они были похожи на нее. Красивые, светящиеся на солнце, любящие тепло, изящные и хрупкие на вид, но только на вид…
Когда Тоби соизволил покинуть мой кабинет, я выглянул в приемную и отпустил Харлея домой. Секретарь подпрыгнул от моего появления и поспешно поднялся, спрашивая:
- Господин де Фоссе, вы можете уделить мне несколько минут?
- Разумеется, что случилось?
- Давайте пройдем в ваш кабинет.
Мне оставалось только сохранять невозмутимый вид при том, что в голове били в маленький колокол, предупреждая о необратимо надвигающейся катастрофе. Наверное, лишь из-за легкого помутнения рассудка под воздействием возникших чувств к одной конкретной особе, моя хваленая чуйка заснула, но то, что сообщил мне Харли, стало для меня полной неожиданностью.
- Господин де Фоссе, это я во всем виноват.
- В чем? - спросил осторожно, пытаясь найти в каменном выражение лица секретаря нужные ответы.
- В слухах, что появлялись с недавних пор в светской колонке Авьенской Хроники, - пояснил Уэйн все так же невозмутимо, и только пульсирующая на лбу вена свидетельствовала об его внутреннем состоянии.
Минуту я молчал, осознавая сказанное.
- Ты шпионил за нашим департаментом, докладывая новости в Хронику?
Это было исключено, я лично проверял Харлея несколько раз, как и стражи Тайного сыска.
- Что вы, разумеется нет! - в голосе секретаря послышалось легкое возмущение. - Я бы никогда не пошел на подобное.
Тогда поясни свое предыдущее признание.
- Понимаете, господи де Фоссе, с самого начала я был с вами не честен.
Его слова заставили меня нахмуриться. Если бы так все обстояло, я давно поймал бы Харлея на лжи.
- Еще в нашу первую встречу, на собеседование. Мне стоило сразу сказать всю правду.
- Уэйн, ближе к делу. Меня порядком нервируют эти риторические реплики.
- Когда вы проводили мое собеседование, я не рассказал, что узнал о поиске секретаря не через газеты. Невестка моей покойной тетки, сестры матери, до своего замужества работала в Королевском Целительском крыле. Через бывших коллег она узнала о том, что глава Тайного сыска ищет работника, именно так эта информация дошла и до меня.
Харлей говорил быстро, почти не дыша, а я силился разобраться в хитросплетениях родственных уз и расползающихся со скоростью смертоносной огненной сферы слухов во дворце.
- Как бы то ни было, ты прошел собеседование на ура, Харли. Если бы ты не подошел мне, я бы не взял тебя на испытательный срок, и после, не справляйся ты с обязанностями, не задержался бы надолго. Но, как сам понимаешь, все иначе. Так почему же сейчас ты вспомнил об этом?
- Я решил быть с вами полностью честен, господи де Фоссе, потому что это еще не все.
- Демоны, мне уже страшно, - я улыбнулся одними уголками губ, не сдержав удивленного смешка. Харлей же оставался серьезным, строго сдвинув брови, словно я посмеялся именно над ним. Пришлось вновь принимать крайне недовольный вид, дабы соответствовать облику грозного главы Тайного сыска.
- Я художник, - выпалил Уэйн.
В кабинете повисло молчание. Продолжения от секретаря я так и не дождался, так что пришлось поддаться вперед, качнув головой:
- И?
- Я совмещаю. Работу в Тайном сыске и в Объедение свободных художников.
- Вот как, - я кашлянул, приводя мысли в порядок, - думал, что ты просто любитель живописи. Как оказалось, ты еще и сам пишешь. Что ж, это интересно.
- Господин де Фоссе, вы знали? - впервые за наш крайне странный разговор в голосе Харли послышались эмоции, далекие от нейтрального, холодного тона.
- Что ты частый гость в Объединении художников? Такую информацию я получал, - уклончиво ответил, не называя слежку своим именем, но Уэйн работал на меня давно и ему не требовалось других слов. Своих сотрудников я, действительно, хорошо проверял, но не лез в их частную жизнь, узнавая столько, сколько необходимо.
- То, что ты художник - для меня эта новость, не скажу, хорошая или плохая, скорее - это просто факт. Замечу, однако, что ты прекрасно справлялся с должностью секретаря. Не вижу никаких проблем в твоей художественной деятельности, пока это не мешает службе у меня в департаменте. Не пойму только, каким образом все это связано с Хроникой?
Харли некоторое время молчал, опустив взгляд, что было редкостью для него.
- В Объединение часто бывают газетчики.
- Понимаю.
- Обычно туда заглядывают редакторы колонок об искусстве и культуре. Но однажды я познакомился там с одним из репортеров Хроники. На меня своеобразно действует алкоголь, - на последних словах Уэйн весь покраснел, так что я уже заранее знал, что он хочет сказать, - и я был крайне не осмотрителен, рассказав о своей службе в королевском департаменте. Думал ли я, что он использует это против меня? Нет, господин де Фоссе, не предполагал, но именно так и случилось. Мы сблизились, и я не заметил, как стал порой делиться некоторыми деталями, связанными с моей работой. Но до недавних пор я не считал новости в Авьенской Хроники недостойными или порочащими чье-то имя. Понимаете, я считаю, что каждый может изъявлять свою волю, как ему угодно, пока это находится в рамках закона и не причиняет никому вреда.
Я слушал Харлея внимательно, не перебивая, складывая маленькие пазолки в одно полотно, вспоминая информацию, которая просачивалась на газетные листки и ситуации, когда это происходило. После я сухо спросил:
- Что же изменилось?
- Хроника затронула вас, господин де Фоссе, вашу личную жизнь. Подобного я не желал и не мог допустить. У меня есть принципы. И еще я считаю себя преданным вам, господин де Фоссе.
Уэйн выглядел покаявшемся грешником, с понурым, тусклым взглядом, в ожидании наказания. Что я мог ему сказать? Его действия были недопустимы, чем бы он их не объяснял, а признание никак не оправдывало.
- Ты должен понимать, что по головке никто не погладит, - я устало прикрыл глаза, - никто, признавшийся в подобном, не может занимать такую должность, не может быть допущен к информации более важной, к который ты, Харлей, имеешь доступ.
И я полностью осознавал, что, если бы он хотел, уже давно воспользовался ситуацией, отдал в руки газетчикам ценнейшие источники, но это было не в духе Уэйна, тем не менее, я не мог просто закрыть глаза на то, что он передавал слухи своему… другу? Не знаю, как точно назвать этого человека.
- Конечно, господин де Фоссе. Я написал заявление об уходе, оно лежит в моем столе. Вам надо лишь его подписать.
Кивнул, поднимаясь на ноги.
- Как понимаю, имени репортера я не получу?
- Думаю, господин де Фоссе, вы в скором времени сами все узнаете, я не расскажу ему о своем увольнении. Он же не пропустит Королевского бала.
Что ж, Харлей был прав. Репортер, действительно, не пропустил бала.
В день грандиозного события я час мерил шагами кабинет и маленькими глотками попивал виски. Тобиас же осушил свой бокал залпом, все остальное время не сводя с меня глаз.
- С тобой все в порядке, Себ?
- О чем ты?
- Ну, кажется, отставка Харлея вывела тебя из колеи.
- Поиски нового секретаря займут демоны сколько времени. Дополнительная нервотрепка.
Конечно, правда была в том, что я доверял Уэйну, казалось, всегда мог на него положиться. И я расслабился, что было непозволительно для моей должности. Поэтому злость медленно грызла меня изнутри. Знал, что это быстро пройдет, надо лишь смириться с тем фактом, что доверие - дело хрупкое.
- Так, может, стоило немного смягчиться?
Я резко остановился, смерив Тоби пылающим взглядом.
- Ты так считаешь?
Ответить друг не успел, нас обоих вызывали к королю перед балом. Говорить мне абсолютно не хотелось, да и радовало сейчас только одно - маленький черный футляр во внутреннем кармане пиджака, а точнее - мысль о том, как я подарю его госпоже Ладье.
То, что все пошло не по плану, я понял не сразу. Селина выглядела ослепительно. Так, что в груди сладко сжималось сердце. Ее наклон головы, походка, мягкая улыбка - меня привлекло все. Еще никогда я не был в таком восторге от одного прикосновения к талии девушки.
Наваждение это или что-то большее - мне было все равно. Знал лишь то, что не успокоюсь, пока Селина полностью и безоговорочно не станет моей.
Разговор на балконе как-то не задался. Что она хотела услышать от меня еще? Казалось, я и так открыл перед ней все сердце. Дал ей доступ ко мне в любое время в любом месте. Его Величество не имел подобной возможности. Естественно, я не ждал, что она кинется на меня с тысячью благодарностей, или ждал, точно не знаю… но уж то, что она решила не принимать подарок, было выше моего понимания.
Найти одного газетчика из Хроники, зная, что он частый гость в Объединении художников, да еще ведет светскую колонку, было делом простым. Осторожно подобраться к нему на балу, а затем поговорить на щекотливую тему, осторожно подбирая слова, советуя не лезть в жизнь одного конкретного главы Тайного сыска - тоже не составляло труда. Но на это нужно было время. Оно пришло, как обычно, совсем не вовремя. Селину оставлять не хотелось, но моя задача представлялась мне ясно. И чем быстрее я с ней разберусь, тем быстрее вернусь к важному для нас с Селиной разговору. Так я думал. Казалось, что и она это понимает.
Как только я смог выбраться из кабинета и отлепить от себя никак не унимающегося Тобиаса, который находился под впечатлением от восклицаний репортёра о том, что Уэйн варварски предал их любовь, Селина Ладье убежала. Струсила или поняла мое поведение по-своему, я не знал. Однако я был зол. Сколько можно бегать?