Мы бродили уже часа полтора и изрядно выдохлись. Ну, кое-что за это время мы узнали. Ткани здесь стоят довольно дорого. И хотя, они не похожи на домотканое полотно, но качеством нашим все же уступают. Да и до ассортимента любого магазина в нашем мире всем этим лавочкам очень далеко. Ткани скучноватые, или гладкокрашеные, или с набивным рисунком в два-три цвета, не больше.
Андрей минут пятнадцать протоптался в лавке, где торговали гвоздями, лопатами, рыболовными крючками разных размеров и прочим железным добром. Там он углядел небольшой кинжал и, похоже, чем-то понравился старику-торговцу.
Тот долго и азартно, размахивая руками, рассказывал ему про какой-то город мастеров, где куют кинжалы. Скорее всего, он просто хотел впарить этот самый кинжал бестолковому покупателю, потому что как только он понял, что сделка не состоится, повернулся к нам спиной, довольно презрительно бросив сквозь зубы, молча сидящей в углу жене:
— Зря старался! Откуда у мормышника деньги на такую добрую вещь!
Мне показалось, что это чистой воды хамство, но я молча подхватила оторопевшего спутника под локоть и вывела на улицу. Противно или нет, но стоит стерпеть — не устраивать же здесь скандал. Да и книгу жалоб не потребуешь.
Мы вернулись к продуктовым лавкам, купили пару сладких булок и пошли к фонтану. Как-то оба, почти одновременно, мы поняли, что это утомительное хождение не даст результатов. Чтобы понять этот город и этих жителей, нужно поселиться здесь на некоторое время. А вот как раз времени-то у нас и не было.
Наступил полдень, солнце жарило во всю, у небольшого фонтана в центре крошечной площади брызгались водой мальчишки. Один из них отличался прямо таки огненно-рыжим цветом волос, такой я в прошлой жизни видела один-единственный раз. Посидеть было негде, ноги гудели, и потому мы оба, с огромным облегчением шлепнулись на прохладный каменный бортик.
Фонтан был достаточно убогий. Стоящая на хвосте пугеглазая рыбина с открытым ртом, из которого била тонкая струйка воды и вяло стекала по ее же позеленевшим бронзовым бокам. Мальчишки, недовольные таким соседством, покосились на нас, пошептались и исчезли где-то между домами.
— Что делать будем? — спросил Андрей.
Я пожала плечами — я так же не понимала, где получить необходимые знания. Даже если здесь есть публичная библиотека — не факт, что нас туда пустят. А если и пустят, вряд ли мы сможем читать на местном.
Я кусала мягкую булку и болтала ногами в воде, вспоминая свою учительницу истории. Такую же огненно-рыжую, как убежавший мальчишка. Она бы, пожалуй, знала что здесь и как. Или, хотя бы знала, где раздобыть нужные сведения.
Захотелось пить, и я протянула руку ко рту рыбины, да так и застыла…
— Оскар, нам нужен учитель!
— Кто нам нужен? — удивился он.
— Учитель, Оскар, у-чи-тель! Понимаешь? Обычный человеческий учитель, который за деньги расскажет нам все, что мы захотим узнать!
Он на мгновение задумался.
В общем-то, это была очень здравая мысль. Я поразился тому, что сам не увидел очевидного. Даже если этот учитель окажется болтуном и сплетником, через десять дней нас здесь не будет. От неожиданности и простоты решения я даже засмеялся и с удивлением сказал:
— Слушай, а ты — молодец!
Она только фыркнула в ответ.
Нас двое — взрослые, хорошо пожившие люди. Неужели мы за оставшееся время не сможем выучить местный алфавит, цифры и запомнить необходимые факты из истории и географии?! Денег у нас не так и много, значит, нам нужно искать или пенсионера в отставке, или того, кто обучает средний класс.
Дело осталось за малым: найти такого и скормить ему мало-мальски подходящую легенду. Думаю, любого учителя удивит, что два взрослых мормышника вдруг решили озаботиться о собственном образовании.
Легенду я придумал. Пусть и чуть кривоватую, но вот где найти самого учителя?
Я скептически оглядел Мари. Небрежно распущенные волосы, целое, но очень уж скучное платье из дешевой ткани. Ни вышивки, ни украшений, ничего такого, что женщины обычно любят навешивать на себя.
— Вставай! Пойдем в лавку.
Она глянула чуть удивленно и ответила:
— Зачем? По-моему, мы уже находились до тошноты.
— Затем, что в таком виде нас никто учить не будет. Понимаешь? Мы с тобой говорим неграмотно, мы плохо одеты, мы — мормышники.
Секунду подумав, она согласно кивнула головой и со вздохом ответила:
— Ты прав. Только боюсь, это очень дорого выйдет.
— Считай, что мы вкладываем деньги в образование.
Приятно было смотреть, как она смеется. Вообще, наша встреча — большое везение. Даже думать не хочется о том, что там, на рынке, мы просто могли пройти мимо друг друга.
Готовые платья, которые нам предлагали, выглядели достаточно уродски, с точки зрения Мари.
— Ты что не видишь? Они слишком яркие, они вульгарные! Женщины в этом городе одеваются совсем не так.
Недовольная продавщица в лавке слушала наш разговор с недоумением — она явно не знала русского языка. Тем не менее, ее обращение к нам стало чуть вежливее. Она спросила:
— Чем недовольна ваша невеста?
Я глянул на Мари и снова на русском спросил:
— Что ей ответить? Сейчас она принимает тебя за иностранку.
Мари усмехнулась и сказала:
— Скорее, она принимает меня за корабельную девку. Но ответить ей, что я нахожу эти наряды слишком яркими, мне хотелось бы что-то светлое и однотонное.
Тетка выслушала мой ответ и немного подумав, сказала:
— Моя сестра держит лавку с одеждой на улице Старой садовницы. Она шьет нарядную одежду для садовниц и цветочниц. Они, как вы знаете, яркие цвета не очень любят, предпочитая прикалывать к одежде бутоньерки. Только там все дороже, — предупредила она. — Если хотите, я попрошу сына отвести вас туда, — она с сомнением покосилась на Мари, но ответа ждала от меня.
Я согласно кивнул:
— Скажите мальчику, что я дам ему медяшку на сладости.
Довольная тетка улыбнулась и заорала во всю мощь легких:
— Миттон! Миттон, иди сюда!
Послышались быстрые частые шаги над головой, кто-то пробежался по лестнице и из задней двери магазина высунулся темноволосый мальчишка лет двенадцати. Тетка поманила его рукой и спросила:
— Хочешь медяк на сладости? Проводи эту парочку в лавку тетушки Налии.
Мальчишка распахнул дверь пошире и протиснулся в лавку весь. Я в первый раз обратил внимание на то, что обувь носят все городские жители, даже дети. На нем были сандалии, подобные моим.
С подозрением глянув на нас, он спросил у матери:
— Мам, а они не обманут?
Я засмеялся, положил медяк перед женщиной и ответил мелкому нахалу:
— Как видишь, я уже заплатил.
Глава 26
Мальчишка вел нас чистенькими улочками, пару раз проводя узкими проходами между заборами, охотно болтая с Оскаром. Я молчала. Пока что меня роль иностранки очень даже устраивала. Город портовый, языков тут много, так что это мне очень удобно — побыть бестолковой иностранкой.
А Оскар аккуратно и умело расспрашивал мальчишку.
Как я и подозревала, каких-то государственных учебных заведений здесь нет. Высокородные, или просто богатые, приглашают учителей на дом. А бедные лавочники с окраины, как правило, скидываются впятером-вшестером и отправляют сыновей на дом к учителю. Конечно, это все равно дорого, но выучить старшего ребенка в семье считается обязательным.
— Я вот, например, хожу к старому тинку Галусу, — важно объявил провожатый, а потом со вздохом добавил: — Он такие деньги за нас запрашивает, что — у-у-у! По пять медяшек за день с каждого ученика! Это ж какие деньжища гребет старый сквалыга! — он явно повторял то, что слышал от родителей.
Девочек, худо-бедно учат их матери.
— Конечно, кто совсем на окраине живет, у тех таких средствов нету, — важно рассуждал Миттон.
Поскольку Оскар пообещал еще одну медяшку лично ему в руки, то пацан старался держать себя авантажно, но в то же время вежливо, чтобы не обидеть богатых мормышников.
Вообще, в его словах проскальзывало сильное презрение ко всем, кто беднее. Его разрывало от чувства собственной значимости и важности и желания таки получить эту монетку, потому периодически, ляпнув что-то невежливое или пренебрежительное, он ойкал, извинялся и солидно добавлял:
— Разумеется, присутствующих это не касается.
— Разумеется. — каждый раз торжественно подтверждал Оскар.
Тинка Налия, выслушав стрекот своего племянника, осмотрела нас с любопытством. Но, помня о том, что мы пришли за покупками, была достаточно любезна. Товары в ее лавке действительно отличались от тех, что предлагали нам раньше.
Я выбрала себе светло-серую юбку-миди из довольно плотной ткани с добавлением шелка. Эту ткань очень нахваливала сама торговка, говоря, что ей сносу не будет. К юбке подобрала две блузы достаточно простого покроя и тоже однотонные.
Смотрелись они чуть скучновато, но я, как практически любая женщина родом из СССР, решила: что-нибудь придумаю. Зато они из хорошей ткани и, в силу своей однотонности, примут любую отделку, будь то бусы или шарфик, брошка или вышивка.
Больше всего меня смущало отсутствие нижнего белья. Но Миттон, крутившийся вокруг нас и намекавший собственной тетке на вознаграждение, согласился провести нас по всем лавкам, по которым нам еще понадобится.
— Разумеется, за отдельное вознаграждение. — строго сказал он.
— Разумеется. — с улыбкой подтвердил Оскар.
За все это великолепие Оскар отдал две серебрушки. Я заволновалась, все же денег у нас не так и много.
— Оскар, ты уверен, что нам на все хватит, еще же с учителем договариваться.
Чуть мрачновато, как о неприятном, он буркнул:
— Нам хватит. Утром, когда я ходил к морю… Ну, сказать, что на работу не выйду, раздали долю за ночной рейд.
— В смысле…
— Да, за то самое.
— Не то, что бы я лезла в твой карман… Но если там хватит денег, может быть мы переоденем и тебя? Ты же помнишь — по одежке встречают…