Когда в дверь постучали, мы просто отпрыгнули друг от друга, как перепуганные коты!
— Ваша светлость, воду согрели. Позвольте, я провожу вас в мыльню, — теперь пришла другая горничная.
— Сейчас. Подожди за дверью.
Я торопливо собрала нам с Оскаром чистое белье и, захлопнув сундук, сказала ему:
— Надо поторапливаться, после будет еще ужин с хозяевами.
В мыльню, расположенную на первом этаже, мы отправились вместе.
Большая комната с парящим на печи котлом. У огня хлопотала еще одна женщина. Вокруг деревянной ванны стояли ведра с холодной водой. Сама же ванная больше напоминала половинку огромной бочки. На ней даже были набиты обручи. Внутренность застелили льняной простыней, и с краев свешивающейся тряпки прямо на пол мерно капала вода, но в лужи не собиралась, а куда-то стекала.
Горничная, которая привела нас, заявила:
— Позвольте, ваша светлость, я помогу вам раздеться.
Мы с Оскаром переглянулись, и я отрицательно помотала головой. Проблема была в том, что в этой воде кто-то уже мылся. Она была мутная, с хлопьями грязи по краям. Лезть в нее я точно не смогу, но и как сказать об этом прислуге я просто не знала. Оскар еще раз заглянул в эту, так называемую ванну, и спросил:
— Скажи-ка, любезная, а что это за веревка?
Из воды действительно торчала какая-то плетеная веревка, накинутая на тяжелый крюк в стене.
— Это, ваша светлость, такая штука… Там, в дне бочки, есть дырка. Ежели эту штуку выдернуть — вода вся стечет через трубу на улицу. Господин мэр уже года три, как у себя этакое устроил.
— Да, действительно очень удобно, — серьезно покивал ей в ответ Оскар, а потом скомандовал: — Будьте добры, оставьте нас с женой вдвоем, мы поможем вымыться друг другу, без вашей помощи.
Не знаю уж, что подумали про себя эти тетки, но то, что они с трудом сдерживали улыбку, я заметила. И вот вроде бы взрослая женщина, а было мне ужасно неловко. Однако, мужа абсолютно ничего не смущало.
Как только служанки ушли, он дернул этот самый шнур, и вода из бочки с шумом устремилась по трубам.
— Ты же понимаешь, мыться в этой грязи мы не будем.
— Да уж понимаю! — я брезгливо передернула плечами.
— Значит, сейчас делаем так — раздеваемся, наводим в ведрах теплую воду и моемся прямо на полу. Ты видишь? — он потыкал пальцем куда-то вниз. — Под бочкой есть еще сток для разлитой воды.
Помыться с дороги мне хотелось, но вот присутствие Оскара изрядно смущало. Кажется, он это понял.
— Не тяни время, Мари — скоро нас пригласят на ужин. И не парься, я не стану подсматривать. Если хочешь, я ополоснусь первым. И, пока буду одеваться — быстренько помоешься ты.
Я кивнула головой, соглашаясь с ним, и с какой-то даже грустью подумала, что сейчас все станет намного сложнее. У меня за спиной шуршал Оскар, торопливо раздеваясь, а я разводила для него в ведрах воду нужной температуры, добавляя огромным деревянным ковшом с длинной ручкой крутой кипяток из котла.
Все же, я не удержалась и искоса кинула на него взгляд — у него офигенная фигура!
Я обманул жену и теперь подсматривал за ней с каким-то подростковым удовольствием. У нее точеная фигурка с тонкой талией и восхитительной грудью. Она высоко заколола волосы, чтобы не мочить, и я первый раз заметил, какая у нее нежная и беззащитная шейка.
С трудом сглотнул ставшую вязкой и тугой слюну и подумал: «Нам обязательно нужно поговорить и все обсудить. В конце концов, я взрослый мужик, а не мальчишка пубертатного возраста. Но, черт, как же трудно удержаться…»
Глава 53
В Астерде нам пришлось пробыть почти две седмицы — готовых карет не было. За это время я успела закупиться всем, чем хотела, в том числе и стеклами нужного размера. Господин мэр был так любезен, что выделил мне довольно удобную коляску для поездок, и под охраной наших солдат я разъезжала по лавкам.
Пожалуй, эту поездку можно было считать нашим с Оскаром медовым месяцем. Правда, каждый день сразу после завтрака, он уезжал с братом Вальмом. Но к обеду обычно возвращался.
Мы получили несколько приглашений от местных дворян, и хотя мне было страшновато туда идти, Оскар настоял:
— Мари, рано или поздно все равно придется это сделать. Пойми, солнышко, если мы сейчас сильно накосячим, нас, по крайней мере, не прибьют на месте. Просто потому, что все знают: мы приехали сюда со старшим братом храма Маруна Одноглазого. А привыкать к соседям все равно нужно.
Нам все-таки пришлось разориться на еще один богатый туалет для меня — Оскар настоял.
— Не спорь! Ты же знаешь, по одежке встречают…
В этот раз я выбрала плотную качественную шерсть изумрудно-зеленого цвета. К моей новой внешности очень шли именно такие густые и сочные цвета. На отделку пошла золоченая парча, благо ее нужно было не так и много. Однако, я все равно с тревогой наблюдала, как тают деньги, пока Оскар не успокоил меня:
— Деньги будут. Я тут старшему брату впариваю еще одну идейку… — он хмыкнул и добавил: — В общем, солнышко, можешь себя сильно не ограничивать.
Это было совершенно восхитительное ощущение! Меня любили не просто на словах, как это было в той жизни. Оскар старался оберегать меня от неприятностей, всегда был готов прийти на помощь и баловал меня. Пусть и похвастался заработком, но себе ничего покупать не стал. Так что этот туалет — чистое расточительство.
Немного странно, наверное, что я так таяла от этого баловства. Иногда я напоминала себе, что я — взрослая женщина, довольно много повидавшая в жизни. Но эти благоразумные мысли быстро смывались радостью от внимания и подарков Оскара.
К зеленому платью с парчой я получила очаровательную брошь и серьги с изумрудами. Пока я крутилась у зеркала, примеряя обновку и испуганно выговаривая Оскару:
— Ты с ума сошел! Это же так дорого! — он в ответ жмурился, как сытый кот и успокаивал меня:
— К весне еще будут деньги. Не переживай.
— Откуда? — я так удивилась, что даже не вдела в ухо вторую сережку, так и стояла, держа ее в руке.
— Вспомнил кое-какие полезные штучки и навыки из прошлой жизни. — хмыкнул он.
Эти дни стали для меня небольшим островком какого-то тихого и спокойного счастья. И довольно бурные ночи, которые я проводила со своим мужем, и отсутствие страха перед миром и тяжелыми условиями, все это дарило ощущение надежности, покоя, уверенности в завтрашнем дне.
Пожалуй, больше всего я оценила в Оскаре именно то, что в первый вечер он не воспользовался моей слабостью и готовностью уступить. А голову мне снесло не шуточно…
Тогда мы долго разговаривали. Обсуждали, как предохраняться, что делать, если все-таки появится ребенок и так далее.
Может быть, природа-матушка не зря придумала для женщин все эти гормональные всплески, туманящие мозги и способность здраво размышлять. Но именно Оскар успокоил мои страхи:
— Мари, стопроцентную гарантию тебе не даст, наверное, даже Марун Одноглазый. Но что плохого в том, что у нас появится ребенок? Физиологически ты для этого созрела вполне. Конечно, если ты не хочешь детей…
— Знаешь, мне казалось, что наше положение недостаточно устойчиво…
Оскар глянул на меня с удивлением и мягкой улыбкой:
— С чего ты взяла? Я ведь не зря отправился в эту поездку. И время в утренних визитах трачу не просто так.
Мы разговаривали долго и нудно, и в какой-то момент эта беседа, которая больше всего уже напоминала деловую встречу, была прервана Оскаром. Он также, как и во дворе, протянул руку, нежно-нежно провел мне пальцем по щеке и тихо сказал:
— Какая же ты красивая, Мари!
Как выглядит примитивный самопальный станок для изготовления сетки-рабицы я знал с детства — дома был такой. Почти никакие строительные материалы в Союзе было не купить. Приходилось «доставать». Именно от этой нищеты люди были весьма изобретательны. И я без проблем мог вспомнить с десяток приспособ и домашних инструментов, которые были и в родительском доме, и у соседей.
После развала Союза, когда на прилавках появились разнообразные «боши» и «электролюксы», все эти самодельные штучки были основательно забыты. Никогда бы не подумал, что именно на них мне и придется зарабатывать на безбедную жизнь.
Так вот, этот самый станок достаточно просто было изготовить из куска железной трубы, тяжелой станины, к которой он будет крепиться и узкой металлической пластины шириной равной диаметру трубы.
На трубу наносился спиральный прорез и, вращая ручку, прикрепленную с торца к металлической пластине, выгибали кусок запущенной в станок проволоки, получая ровный зигзаг. Продергивая такие проволоки одну сквозь другую, вы довольно быстро наращивали полотно сетки.
Если учесть, что неквалифицированный труд и здесь стоил не слишком дорого, то и цена сетки получалась не слишком высокой.
Рудник, о котором я слышал краем уха, не был убыточным, но и прибыли приносил слишком мало. Разумеется, как и все хозяева, святые братья пытались максимально увеличить прибыль, и для этого пару лет назад снизили расценки рабочим. Это чуть не кончилось бунтом. Благо, что Храм вовремя одумался.
Когда я только намекнул старшему брату, что знаю способ получать больше дохода, не снижая расценок, я сорвал джек-пот.
Металл выплавляли здесь же, поставив возле небольшого леса этакий сталелитейный цех. Качество у металла было весьма средним, но для моих целей он вполне годился. Главное, что проволоку волочить здесь умели. С помощью конской тяги ее изготавливали довольно быстро.
Я, к сожалению, ни фига не металлург, и хотя брат Вальм устроил мне несколько полноценных экскурсий и на шахту, и в цех, ничего умного я подсказать не смог. Зато рассказать о том, что такое оцинковка металла мне было несложно. Тем более, что цинк местным был прекрасно знаком.
На изготовление станка ушло больше времени, чем я ожидал. Проблема была в том, что здесь не умели изготавливать бесшовные трубы. Поэтому кусок трубы диаметром сантиметра четыре-пять, мне отливали, как пушечное дуло. Отливку пришлось делать в нескол