Лет в четырнадцать матушка Марна с удивлением обнаружила, что младший сын не просто знает, что, где и как происходит в принадлежащем им городке, но и способен предсказать некоторые события.
После того, как младшенький пообещал скорый скандал в семействе самого богатого лавочника, и этот скандал таки рванул, обеспечив всех сплетниц города любимой темой для бесед на ближайшие пару лет, баронесса отправилась для беседы в кабинет мужа.
Отец мальчишек был уже довольно стар, но все еще почитаем и любим баронессой-матерью. И эта беседа привела к некоторым изменениям в завещании.
Барон скончался, когда младшему сыну исполнилось шестнадцать. Старший, как и положено, получил в наследство титул барона Тарсо и все земли. Младший же получил от законника документы, утверждающие его права на столичный дом, запечатанное письмо, адресованное старинному другу покойного барона, некому господину Петру Верисо, и небольшую денежную сумму.
После длительной беседы с матерью, Марн выждал в осиротевшем без отца поместье положенный траурный срок и отправился в Рангаллу — покорять столицу.
Как выяснилось, господин Петро Верис уже не служил короне сам, но по прежнему имел прекрасные связи в морском ведомстве. Он скептически осмотрел юнца, хмыкнул и поинтересовался его планами на жизнь. Выслушав же планы, слегка смягчился, покивал головой и сказал:
— Ну, сынок, на службу я тебя устрою, а дальше все будет зависеть от тебя.
Марн Тарсо продлил с арендаторами особнячка срок договора, снял небольшую комнатку с полным пансионом у шумливой, но добродушной вдовы лавочника и пошел служить помощником младшего чиновника, изо всех сил стараясь вникнуть в хитросплетения законов, правил и обычаев.
Он был наблюдателен, аккуратен и обладал потрясающей памятью. Вникал во все мелочи, быстро обратил на себя внимание старших служащих. Уже через два года он был самым молодым младшим чиновником морского ведомства.
Нельзя сказать, что карьера складывалась слишком легко. У него было не так много средств и отсутствовали влиятельные покровители. Но рабочие лошадки нужны всем и везде, потому его всё же двигали вверх. В двадцать пять лет Марн неожиданно для всех получил титул барона: старший брат и мать скончались от какой-то эпидемии.
Тогда он впервые взял на работе отпуск для устройства семейных дел и посетил родительский дом.
Он, наконец, познакомился с Ксилой Тарсо, женой покойного брата, пообщался с очаровательными девчушками, своими племянницами. И после некоторых раздумий решил так: оставить за баронессой Тарсо её вдовью долю, а деньги баронства, за вычетом королевского налога, делить на три части. Треть отправляется ему в столицу и по одной трети ежегодно откладывается на приданое девочкам.
Суммы были не так и велики, но, учитывая, что старшей на момент смерти отца исполнилось всего пять лет, приданое матушка собрать им успеет. Сама вдова произвела на него впечатление очень рачительной хозяйки. Барон с грустью подумал, что характером она очень походила на покойного брата, такая же дотошная и распорядительная.
Закончив подписывать бесконечные договоры и бумаги, отстояв службу в храме Маас милосердной, барон вернулся в столицу, где его ожидало очередное повышение.
Благодаря титулу и доходам с баронства, он, наконец-то, смог перебраться в собственный дом и даже завести кухарку и лакея, как это и подобает высокородному.
Титул и деньги сделали своё дело: на службе к нему стали присматриваться с гораздо большим интересом и через некоторое время он получил очень интересное предложение. Все эти годы усидчивость давалась барону с трудом, и новая должность его только порадовала.
О том, что в королевстве частенько действуют слаженные и скрытые банды мародеров, занятые похищением людей и продажей их астанаджским купцам, знали все. О том, что король постановил организовать новое ведомство, занятое поиском этих банд, не знал почти никто. Хотя действовала новая Тайная министерия уже больше трех лет, и её существование не являлось государственной тайной.
Глава ведомства, младший герцогский отпрыск маркиз дель Лавро, успел достаточно послужить на разных уровнях, чтобы понимать: как раньше с помощью одних только королевских войск бороться не получится. Поэтому, собственными руками перебрав несколько сотен служебных характеристик, он отобрал тридцать из них. С каждым маркиз встретился лично, и после беседы отсеялось больше десятка людей.
Не всех отсеявшихся маркиз отправил восвояси — трое из них приглянулись ему умом и исполнительностью, и им предложили работу в новом ведомстве, а вот шестнадцать агентов, которых маркиз набрал из разных ведомств, составили костяк новой системы. Все они были не слишком молоды, но и не стары, все прекрасно служили по различным министериям королевства и все имели отличную физическую форму. Толстяков маркиз оставил для кабинетной работы.
Эта новая Тайная министерия обладала довольно большими правами. Достаточно сказать, что в кабинете маркиза в личном сейфе хранились копии печатей всех ведомств.
Снабдив своего агента документами, маркиз отправлял его с какой-нибудь скромной проверкой низших чинов в нужный регион. Иногда удавалось зацепить ниточки, ведущие в разные концы служебной лестницы — как вниз, так и вверх. Непосредственных исполнителей отправляли на каторгу, чиновников, замешанных в таком деле, забирали в тюрьму под предлогом растраты, и дальше решал дело королевский суд на закрытых слушаниях.
Надо отметить, что почти всегда обвинение в растрате казенного добра и присвоении государственных денег были правдивы.
Конечно, слухи по государству ползли, но поскольку обывателей эти чистки не касались, то и были разговоры достаточно тихими.
Сейчас барон Тарсо внимательно смотрел на собеседника, прикидывая, что именно можно ему рассказать.
Глава 60
С ужином мы почти закончили, я раздала остатки сухофруктов и смотрела как два подростка, жмурясь от удовольствия, жуют вязкую сладость. Да, никто не был истощен, но месяц с лишним питаться пресной кашей просто для того, чтобы не помереть с голоду — я передернула плечами, жалея о том, что у меня слишком живое воображение.
Почти от всех пленников изрядно попахивало, некоторые женщины довольно робко интересовались возможностью, помыться и постирать тряпье. Секунду подумав, я запретила любые передвижения до утра. Остров скалистый, тропинки крутые, не дай бог, кто-то свернет шею впотьмах.
Спать устраивались кто где, часть народа вернулась в камеру — там, пусть и грязный, но толстый слой соломы, который не даст им замерзнуть.
Нормального дождя так и не случилось. Напротив, ветер разогнал тучи, и небо сейчас поблескивало сотнями звезд. Если ветер стихнет, завтра мы вернемся на большую землю.
За хлопотами у костра и дележкой припасов мысли о том, что я убила человека, слегка отошли на задний план. Оно и к лучшему — слишком много стрессов за один короткий вечер. Однако, когда суета затихла, я вспомнила знаменитую фразу Скарлетт О'Хара: «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра».
Это был какой-то странный момент осознания — я не чувствую вины за это убийство, я не чувствую сожаления или страха, я просто не хочу об этом думать. Может быть, моя нервная система защищала меня таким образом.
Оскар все еще сидел рядом с этим бароном на другом краю площадки. Они разложили там крошечный костерок и тихонько беседовали. Я колебалась, не зная, стоит ли мне подойти, когда муж вдруг повернулся ко мне и позвал:
— Мари, посиди с нами.
Он придвинул сложенный в несколько раз меховой плед так, чтобы, сев на него, я могла опереться спиной об его колени. Пожалуй, это было не лишнее — готовить у костра не слишком удобно, и я устала. Мне была приятна его забота, и немного смущало внимание, с которым меня рассматривал барон Тарсо. А Оскар, обращаясь к барону, сказал:
— Вот теперь можете рассказывать. Мари тоже вправе знать.
Я слушала очень сжатый пересказ истории барона, и это меня встревожило. Не знаю, понял ли Оскар, а вот я догадалась, зачем барон рассказывает так подробно. Ему требовалась помощь, это было очевидно. Он собирается просить ее у Оскара.
Было немного неловко выставлять Мари перед собой, как некий защитный барьер. Возможно, в этом даже не было необходимости. Но когда барон начал довольно дотошно излагать собственные мысли, я понял, что он пытается подтолкнуть меня к какому-то решению.
Кроме того, было совершенно очевидно, что барон сильно не похож на остальных пленников. И в отличие от остальных, набранных «с миру по нитке», его попадание к пиратам — результат каких-то достаточно серьезных интриг. Вмешиваться ли в них, мы будем решать с Мари вместе.
Мы слушали, барон говорил:
— …и после этого я занялся неким тинком Вилтом.
— Ага! — понимающе кивнул я. Жена уставилась на меня с недоумением, и я пояснил для нее: — Тинк Вилт — муж младшей дочери покойного мэра, Мари. Понимаешь?
Она молча кивнула, и барон продолжил:
— Нарушений там было более чем достаточно. Я точно не знаю, где допустил промах. Возможно, даже нашлась крыса в Тайной министерии. Впрочем, все это уже не важно. Взяли меня ночью прямо в номере гостиницы и перевезли сюда. Искать, конечно, меня ищут… — задумчиво добавил он. — Только вот, кому из наших я могу доверять — сложно сказать. Вы поможете мне, баронет?
Потом, взглянув на насторожившуюся Мари, он торопливо добавил:
— Госпожа дель Корро, я не прошу чего-то сверхъестественного или опасного! Мне просто нужно будет послать известие в столицу. Сам я пока не хотел бы показываться. Пусть прошерстят и окружение тинка Вилта, и хозяина гостиницы, да и кое-кого из министерии.
Для меня все оказалось не так серьезно, как я опасался. Да, придется потерять некоторое время на поездку, не более. Однако Мари решила по-другому.
— Барон Тарсо, это займет много времени. А муж нужен мне здесь — наши земли после правления мэра разорены. У нас существенный долг казне.