Хотя я сама, признаться, испытывала от этой мелочи некоторое внутреннее неудобство, но решила: если что, решим этот вопрос с мужем позднее.
Застольные беседы с бароном Тарсо вела в основном я. Отец Оскара почти всё время после поездки пребывал в некой задумчивости и не прислушивался к разговорам, а Олла и раньше была довольно молчалива.
Я же, понимая, что мне представился редкий шанс, с удовольствием расспрашивала барона о местах, где он побывал, и еще тысяче важных для меня вещей. У меня появилась цель и подбиралась я к ней неторопливо и аккуратно.
Рассуждала я просто. С деньгами у нас в ближайшее время не ожидается никаких проблем: агар и тот клей, который придумал Оскар, еще долго будут приносить довольно большие доходы. Однако муж абсолютно прав — мы не можем просто раздавать эти деньги и содержать горожан и селян, иначе огребем себе на голову кучу проблем. Халява никогда не ценилась.
Люди должны зарабатывать для себя сами. Значит, нужно придумать производство, которое обеспечит вассалам на наших землях достаток.
На данный момент меня волновала Серая Пустошь. Вспоминая о нищете, которую я видела там во время единственного нашего ночлега, я помнила также слова крестьянина: раньше держали овец, делали сукно и жили довольно сытно.
Пусть барон Тарсо и был мужчиной и особо не интересовался производством тканей, но за время бесед с ним я успела выяснить, откуда в стране идут лучшие ткани, какая местность славится своей шерстью, и ещё массу мелких подробностей. Барон, пусть и не слишком задумываясь, рассказывал мне о землях страны с большим удовольствием — он много, где бывал. А я в его представлении — иностранка, попавшая в благословенную Ласкарту всего год назад и толком не видевшая даже столицы.
Через седмицу я созрела для разговора:
— Вы знаете, барон Тарсо, пожалуй, я поняла, какую помощь мне хотелось бы получить.
В этот день старый барон ушел к себе практически сразу после жаркого, даже не дожидаясь десерта. Пожалуй, стоит подняться к нему позднее и спросить, как он себя чувствует. Слишком уж он изменился из-за поездки с бароном к соседям.
Олла, чьи занятия в школе временно отменили, собралась в город — докупить ниток. Карету ей заложили, охрану выделили, а мы с бароном Тарсо остались в столовой лакомиться восхитительными фруктовыми пирожными, которые наша повариха приготовила из первых созревших ягод. Дверь в обеденный зал я горничной закрывать запретила во избежание сплетен. Да и ничего слишком тайного в нашей беседе не было.
С несколько удивленной улыбкой барон вздернул брови и сказал:
— Баронетта дель Корро, я обещал вашему мужу любую помощь, которая будет мне по силам. Но возможности мои не безграничны, увы…
— Я не попрошу ничего невозможного, уважаемый гость.
— А вы уверены, прелестная баронетта, что ваш муж будет согласен? — Барон слегка улыбался и смотрел на меня с искренним любопытством.
— Уверена. Муж позволил мне выбрать самой.
Барон с улыбкой качнул головой, и ответил:
— Я уже заметил, баронетта дель Корро, что у вас довольно необычные отношения с мужем, и он многое вам позволяет. Признаться, я, как старый холостяк, даже немного завидую ему!
Я восприняла это как комплимент, благодарно кивнула и вернулась к теме:
— У нас есть небольшая сумма денег, которую я бы хотела вложить в овечье стадо, пусть немногочисленное, но обязательно тонкорунное. А еще, — я вновь ласково улыбнулась барону, — я была бы благодарна, если бы вы уговорили хорошую мастерицу-ткачиху из Малетро перебраться сюда к нам. Разумеется, со своим станком.
Барон несколько недоуменно, совершенно простецким жестом, почесал за ухом, подумал и ответил:
— Ага… — и после паузы еще раз добавил: — Ага… Кажется, я понял вас, баронетта дель Корро. Признаться, я думал, что вы попросите организовать вам знакомства с купцами. Там у меня довольно много связей. Может быть, даже помочь открыть лавку в столице — разрешение на торговлю я получил бы для вас легко. Однако вы явно гораздо практичнее! Мое почтение, госпожа, и мой восторг! Признаю, вы редкая женщина! Я сделаю все, что смогу, но…
— Что такое, господин барон?
— Понимаете, мастерицы из Малетро — почти отдельная каста. Я не уверен, что кто-то захочет…
— Барон, всегда есть что-то, что можно предложить взамен. Например, приличную сумму для ткачихи, которая еще не успела заработать себе состояние и трудится в чужой мастерской. Вы же понимаете, такой женщине я создам все условия. У нее будет своя мастерская и ученицы. Я даже готова построить для нее собственный дом. Мне важно только, чтобы она действительно хорошо ткала.
— Я понял вас, дорогая баронетта, и обещаю постараться. Тем более, что секретарь мэра в Малетто кое-чем мне обязан.
Раскланявшись с бароном и проводив его, я отправилась наверх, в комнату отца. Дверь была не закрыта, и я увидела, что он сидит в кресле у пустого камина, думая о чём-то своем. Постучала в косяк, заметила, как он вздрогнул и поднял голову.
— Входи, Мари. Что ты хотела?
— Отец, я заметила, что вы чем-то озабочены. Вы плохо себя чувствуете? Вам нужна помощь?
Он чуть помедлил с ответом, а потом решился:
— Через седмицу к нам в гости приедет барон Ленсор. Просто с визитом и для знакомства с семьей.
— Я не вижу в этом ничего плохого, отец. Мы вполне можем прилично принять гостя. Сколько человек следует ожидать с ним вместе?
Барон помолчал и как-то нехотя ответил:
— С бароном собирались приехать его жена, — отец сделал паузу и добавил: — И мать.
Я примолкла, соображая. Ну мать… И что? Чем нам может помешать старушка-божий одуванчик? Или она ехидна, и отец боится язвительных замечаний?
— Отец, подскажите, что поставить на стол и как лучше принять гостей — мы все выполним. И никакие замечания гостей нам будут не страшны.
Барон поморщился, как от зубной боли, но все же решился ответить:
— Ты славная девочка, Мари, но ты не понимаешь…
Глава 62
Гости приехали через девять дней, и все эти дни я провела, обустраивая покои для них. Почти вывернулась наизнанку, добиваясь максимальной роскоши и удобства.
Подготавливать это самое жилье пришлось в разоренном особняке мэра. В нашу башню все они просто не влезли бы. Ожидался барон Ленсор с женой, вдовствующая баронесса-мать и, разумеется, их сопровождали горничные-лакеи. Я уж молчу про то, что требовалось приготовить место еще для личной охраны.
Это был хороший ход — под предлогом дружеского визита добавить солдат в город. Мало ли, что и как… Но ведь их же всех нужно устроить, и не на один день, на пол не бросишь гостей спать!. Кормить и поить тоже требовалось.
Вот когда я про себя от души наворчалась на бестолковость мужиков! Гобелены в особняке ободрали, мебель всю продали, посуду и прочее — вывезли. А у нас здесь не столица все же, чтобы вот так вот запросто пойти и купить ковер или кресло! Здесь, чтобы раздобыть этакую роскошь, надо или заказывать купцам, или самой ехать за ней.
Но ворчать я могла сколько угодно, однако к приему гостей готовилась. Второй этаж особняка был вычищен, свежепобелен и отмыт после ремонта. И даже прилично меблирован. Тут, конечно, неоценимую помощь оказал брат Селон. Точнее, даже не он сам.
Надо сказать, что после казни мэра отношение жителей к нам менялось, хоть и медленно. Гораздо «теплее» оно стало, когда Оскар организовал цех — люди поняли, что давить налогами их не будут, появилась работа, за которую аккуратно платят. Оценили и помощь нищим семьям.
Однако, если первое время горожане не слишком понимали, что мы такое, и просто присматривались, то впоследствии оно стало весьма раболепным. Этакие издержки средневековья. Нам беспрестанно кланялись, со всем, что мы говорили, немедленно соглашались и весьма заметно сторонились. Мы — власть, мы вольны в их жизни и смерти, от нас лучше подальше держаться. Такая вот обратная сторона медали.
Так что за советом я могла пойти только к брату Селону: он, после поездки с Оскаром, был весьма к нам расположен. Ну, и кроме того, изначально имел определенный статус, повыше, чем простые горожане. Возможно, он и не смог бы помочь мне при всем желании, но вот дочери его, у которых в городе были и подруги-ровесницы, и даже тайные поклонники, оказались весьма толковыми советницами. Они и в гости ходили в чужие дома, да и так поболтать о разном могли.
Кроме того, месяц в башне со мной избавил их от излишков почтительности. Не то, чтобы мы стали лучшими подругами, но всяко они посвободнее общались, чем другие горожанки. Так что Тилли довольно быстро сообразила, как можно помочь:
— Конечно, госпожа баронетта, можно попросить в аренду мебель. Вряд ли откажут. Только если мало заплатите, ну, сами понимаете, сплетен не обобраться будет. А если много… — тут она помолчала и чуть смущенно добавила: — Денег жалко.
— Тогда как лучше? — я спрашивала вполне серьезно, девочка она весьма хозяйственная. — Ты бы вот что на моем месте сделала?
— Ежели подумать, вам бы хорошо выкупить у старого Мухта мебель. Она так-то, конечно, не слишком чтобы новая, но ведь и за ценой он гнаться не будет. Сам-то собрался к сыну в Дерсан перебираться. И на дом покупатель есть уже. Дом у него большой, добра разного много. А вот мебель-то и не хотят брать — дом планируют под лавку. Сейчас Мухт распродает все. Вроде бы с кухни уже продал. А ежели ткани найти подходящей на обивку — очень даже можно эту мебель из столовой перетянуть. А еще у него буфет красивый очень. Резной, не хуже, чем у мэра был. И за буфетом жена его покойная всегда следила — чистила и воском полировала.
Так я и сделала. Нашелся огромный обеденный стол с комплектом из восьми стульев — когда-то давно семья была большая и небедная. И, разумеется, я выкупила отличный буфет для столовой. Стулья отвезли столяру велев реставрировать все, что можно, и сменить обивку. Ткань я купила в нашей городской лавке, тихо поморщившись от цены — дорого.