Затем он отвёл взгляд. Почему-то это казалось… неприличным.
— Вы закончили?
— Ну, Эл меня покинул, — произнесла Рун собственным голосом, потянувшись к нему, — если ты об этом. У нас есть что-нибудь перекусить?
Шторм улыбнулась.
— Доверьтесь мне. Арфисты прячут съестные припасы рядом с этими подготовленными лесниками стоянками. И вопреки тому, что вы могли слышать, в этом мире ещё остались арфисты.
Арклет скептически кивнул.
— Можешь назвать мне хотя бы одного здесь, в Кормире?
— Разумеется, — Шторм подмигнула. — Это я.
И под её руками с жадным треском взметнулось пламя. Она осторожно подпитывала его, спокойно поднося пылающую ветку к трём разным местам, прежде чем опустить её в зажёгшийся костер, а затем встала на ноги.
— Я сейчас вернусь. Или, если хотите, могу задержаться.
— Если..? О.
К своему изумлению, Амарун почувствовала, что краснеет.
— О, — кивнул Арклет, добравшись до сути позднее девушки. Он быстро взглянул на Рун и добавил: — Эм, нет. Не этой ночью. Не… здесь, под деревьями.
Шторм кивнула и ушла, почти беззвучно шагнув в непроницаемый мрак на краю поляны.
Арклет проследил за ней взглядом и был удивлён, как быстро потерял её из виду между деревьями. Ему показалось, что он увидел движение… но нет, он уже не мог сказать точно, где она находится.
Неожиданно его разглядывание было прервано лицом Амарун, появившемся прямо перед ним — нос к носу.
— Ты мог бы меня поцеловать, — прошептала она, предлагая свои губы. — Лорд Делькасл.
— Ну конечно, — легкомысленно произнёс он. — Куда делись мои манеры?
Мэншун откинулся на спинку стула, сжимая в руке кубок с лучшим вином лорда Релгадрара Лоруна, и бросил взгляд на свою марионетку.
Лорун сидел за столом напротив, глядя мимо него, бесчувственный и неподвижный из-за хватки Мэншуна на своём сознании.
Его разум был местом тёмным и удивительным. Лорун был таким же, как Краунруд, и даже хуже. Лорд принимал участие в полудюжине интриг против Короны и знал о втрое большем числе. Большая их часть была неловкими, мертворожденными попытками мелких тайных измен, скорее гневные разговоры в задних комнатах и небольшие обманы королевских инспекторов, чем источники настоящего вреда. Но некоторые зашли так далеко, что включали в себя конкретные планы захвата крепостей и мостов и убийства, как только с ненавистными боевыми магами будет покончено.
Это ни капли не удивило Мэншуна. Если бы не волшебники, шпионящие для Драконьего Трона и швыряющие заклятья при любом намёке на измену, эта земля уже давно утонула бы в крови гражданской войны — и не раз.
Удивляло другое — до такой степени, что он налил себе второй бокал вина и провёл куда больше времени, чем намеревался изначально, перебирая мысли Лоруна и выискивая дополнительную информацию. Лорун обладал немалыми познаниями о большей части спонсируемых Сембией заговоров в Сюзейле.
Люди считают, что разум содержит воспоминания, как гигантская учётная книга: упорядоченные предложения, которые остаются в одном месте и к которым легко обращаться снова и снова. Люди глупы.
Даже простейший разум хранит воспоминания в виде образов — увядающих, пересекающихся, беспорядочно сливающихся образов, которые скользят в бесконечных перестановках, цепляясь за привычные связи, но легко перемещающиеся со всеми своими звеньями куда угодно в кипящем тумане.
Человека — и даже умелого архимага-вампира — это легко могло свести с ума.
Мэншун ухмыльнулся. Ещё больше свести с ума, как сказал бы Эльминстер.
Он был благодарен, что больше не придётся иметь дело с этой конкретной старой угрозой, и можно не принимать во внимание взгляды старого дурака.
Что же до этих сембийских интриг…
Мэншун не был кормирцем, и его познания о сюзейльских улицах исходили от относительно немногочисленных горожан, сознание которых он разграбил. И хотя некоторым из них было известно многое, имя «Андрант Гларврет» раньше ему слышать не доводилось.
Судя по всему, Гларврет был успешным состоявшимся торговцем, занимающимся импортом кузнечных изделий и витражей. «Уважаемым» в глазах города купцом, который снабжает товаром чужие лавки вместо того, чтобы открыть собственную. Родившийся в Сюзейле и достаточно разбогатевший, он входил в растущее число успешных граждан, которые желали стать дворянами, но пока не получили титул. И за их сытыми улыбками гнили неудовлетворённые амбиции.
По крайней мере, за улыбкой Гларврета. Этого было достаточно, чтобы он дважды отверг Лоруна, вместо того, чтобы принять его дружбу и союзничество в определённых заговорах против Короны. Гларврет хотел заполучить титул самостоятельно, не получая помощи от любого из кормирских дворян.
Как давно узнали шпионы Лоруна, предполагаемая дорога к знатности импортёра лежала через Сембию. Гларврет возглавлял самый сильный заговор из пользующихся поддержкой Сембии, целью которого было свергнуть или подчинить Драконий Трон, и собрал внушительную армию, скрывающуюся в самом сердце Сюзейла.
Потягивая вино со всевозрастающим удивлением, Мэншун начал выуживать любые сведенья о Андранте Гларврете из раздражённого беспокойного разума лорда Лоруна.
Лорун продолжал глядеть прямо перед собой. На его застывших глазных яблоках начала оседать пыль.
Мэншун обнаружил, что забытый в его руке кубок опустел, и начал подниматься.
Затем он сел обратно и заставил своего новоприобретённого слугу достать для него графин. Куда приятнее было заставлять спотыкающегося Лоруна делать всю работу.
Хотя прислуга из него была так себе.
Да, прислуга. «Раб» — такое мерзкое слово…
— Ты так не хочешь покидать Сюзейл?
— Я… пока не знаю. Не думаю, но сказать наверняка не могу, — задумчиво ответил Арклет, глядя в горячие оранжевые угли костра, согревавшего их лица.
Он и Рун беседовали за трапезой из поразительно вкусных лесных корней и листьев, приправленных мясной пастой, которая, как подозревал Арклет, состояла из свежевыкопанных улиток.
Повар стояла на страже в нескольких шагах, по дальнюю сторону большого дерева, прижимаясь к стволу и вглядываясь в ночь. Подавшись вперёд и пристально всмотревшись, Арклет мог увидеть кусок сапога Шторм, но насколько он мог судить, она и мускулом не шевельнула, не издала ни звука на протяжении…
Довольно долгого времени.
Он подавил зевок. Который час? Ночь наступила уже давно, и в кустах тут и там раздавались шорохи, там, куда и близко не доставал свет от костра. Он пока не видел горящих во мраке глаз, но…
— Добрый вечер, лесничие. Если вы и в самом деле лесничие, — неожиданно сказала Шторм. Её голос был спокойным, твёрдым и громким. — Присоединитесь к нашему костру?
Её приглашение поплыло в ночь. Казалось, прошло долгое время, прежде чем неожиданно раздался треск ломающихся веток… и семеро лесничих с луками в руках и кинжалами на поясе выступили из тёмного леса и приблизились к костру. Они встали широкой дугой, почти окружив стоянку; единственная прореха в их шеренге смотрела на тракт.
Старшие из лесничих обладали внушительными бородами и морщинистыми, жёсткими лицами. Они без всякого выражения изучали Шторм, и казавшийся самым старшим произнёс:
— Мы и в самом деле лесничие. Патруль королевских лесников. А вы кем будете?
— Мы кормирская знать, которую позабавили ваши попытки незаметно окружить нас, — мягко ответила Шторм.
— Знать, а? Ты, парень, какой титул носишь?
Выплюнув этот вопрос, старший лесничий шагнул вперёд, доставая свой кинжал. Остальные позади него натянули луки.
Арклет встал и положил руку на меч.
— Я — лорд Арклет Делькасл, а это леди Делькасл. Госпожа, с которой вы только что говорили — маркиза Иммердаск.
— Что-то я не слышал об этих домах, — прорычал другой лесничий, когда кольцо мужчин в коже и домотканной одежде начало сжиматься вокруг костра.
Старший лесничий остановился перед Арклетом и взмахнул рукой в жесте, который мог означать «стоп» или «спокойно, разойдёмся миром».
— Ну что ж, лорд Делькасл, — спросил он, — здесь только вы? Втроём и пешие? Никогда не видел здесь дворян без лошадей и свиты. Вы бежите от чего-то?
Два лесничих наложили стрелы.
Ещё двое быстро достали стрелы, когда из-за дерева выступила Шторм, её длинные серебряные волосы развевались вокруг плеч, как гнездо беспокойных змей.
Старый лесничий на миг перевёл взгляд к ней, затем вернулся к Арклету.
— Ну, благородный лорд? Вот мои вопросы; какие твои ответы?
Мэншун откинулся назад, хмурясь. Он закончил обследовать разум Лоруна, и к лорду вернулся рассудок и дар речи. Он сидел рядом, покрытый потом, насколько осмеливался, глядел на Мэншуна из подлобья, и тянулся за вином.
Лорун зал многое — но большая часть была намёками, сплетнями и докладами от людей, которым он платил за слежку, но не доверял. Сюзейл мог быть змеиной ямой, готовой взорваться бунтом…. или мог быть логовом недовольных дворян, среди которых у нескольких человек была мечта, а немного большее количество обладало языками без костей.
Что не слишком отличало его от любого другого места со знатью.
Западные Врата, Зентильская Твердыня, Сембия… Мэншун бывал всюду и решил, что они почти не отличаются друг от друга. Настоящие изменники редко поднимают шум. Большую часть суматохи, сплетен и обещаний злого рока создают те, кто слишком боится, чтобы предпринять что-нибудь самостоятельно, если их не подхватит пыл и кровь чужого мятежа. Лорун, по крайней мере, был достаточно трезвомыслящ, чтобы понимать, что он имеет дело с тенями чаще, чем с осязаемыми вещами, которым можно доверять, и это поднимало его над многими юными дураками, которых Мэншун встречал в этом городе последние две ночи по мере того, как лорды собирались на Совет.
— У меня есть пара вопросов, лорд Мэншун, — смирным голосом сказал Лорун, — и в мире, где существует хотя бы капля справедливости, настал мой черёд получить ответы, если они у вас есть.