Как и ожидал, он оказался лицом к лицу с полуодетым лордом Арклетом Делькаслом. Тот угрожающе наставил на него меч. За мерцающим лезвием, над пылающей жаровней, юный дворянин держал другой рукой шкатулку, в которой Шторм носила прах Эльминстера.
Взгляд Арклета был остёр, как нож.
— К счастью для моей Амарун, — фыркнул он, — ты, кажется, не знаешь, что даже утончённые, влиятельные дворяне Кормира изучают некоторые неприглядные секреты королевства — и не стесняются ими воспользоваться. К примеру, способ применения эссенции жала дармухи. Она мгновенно погружает жертву в беспробудный сон, стоит лишь оцарапать кожу, и старшие рыцари Кормира мажут ею наконечники стрел, которые прячут в одном и том же месте в каждом охотничьем домике по всему Кормиру. Сон, который судя по всему способен одолеть даже легендарных среброволосых бардов, благословлённых богами.
Эльминстер вздохнул и покачал головой, а затем отшатнулся, когда яркий кончик меча Арклета просвистел у его горла.
В разуме, который они делили друг с другом, Эльминстер швырнул в Амарун всё своё раздражение. Девушка содрогнулась, как пронзённая рыба, ответила ему той же яростью и посмотрела на Арклета.
— Твой прах! — прошипел дворянин, встряхнув шкатулку. — Я уничтожу его, если ты не вернешь мне Амарун.
Он подался вперёд, поднимая меч, угрожающе опустив шкатулку к пламени. Как раз в этот момент языки огня метнулись вверх и затрещали.
— Убирайся из неё немедленно, волшебник! Иначе ты умрёшь!
Арклет нацелил остриё меча на шею Шторм, которая лежала головой на полу. Серебряные волосы были разбросаны по лицу.
— И она тоже!
Глава 2Слово дворянина
К своему изумлению Амарун обнаружила, что Эльминстер в её разуме бездействует. Его контроль над телом девушки пропал. Она могла говорить и делать, что сама пожелает.
Спустя мгновение замешательства она выпалила:
— Арклет, что ты делаешь? Ты тупица!
— Эльминстер, — фыркнул юный аристократ, наградив её яростным взглядом, — можешь даже не пытаться меня обмануть! Я знаю, что это ты говоришь, а не моя Рун! Отпусти её! Уйди из неё и больше не появляйся! Иначе я уничтожу всё, что от тебя осталось!
Он угрожающе взмахнул шкатулкой.
Эльминстер снова взял на себя управление, так быстро, что Рун только моргнуть успела.
— О, — заставил он ответить её тело, в этот раз с характерной интонацией, свойственной мудрецу Долины Теней, когда тот был чем-то заинтересован. — И как же?
— Я сожгу этот прах в… в огне.
Голос Арклета стих, когда его гнев сменился растерянностью.
— И? Это же прах, идиот! Чему только учат кормирских дворян в наше время? — ответил Эл, который во всех отношениях сам теперь звучал как важная и надменная пожилая маркиза.
— Я… — клинок Арклета покачнулся из стороны в сторону, потом устремился к Шторм. — Ну, я всё ещё могу…
Амарун шагнула вперёд, оказавшись прямиком нос к носу с дворянином и уперев руки в бедра. Юноша моргнул и покраснел.
— Арклет, — прошипела она уже собственным, полным разочарования голосом, — ты нарушил своё слово, не так ли? Ты клялся именем Делькаслов, не так ли?
— Я… да. Моё слово — это моя честь и честь дома Делькаслов. Но, миледи, я кое-что обнаружил этой ночью. Я…
— Что же ты мог такое обнаружить, — оборвала она юношу, глаза девушки пылали от гнева, — что оправдало бы нарушение слова?
Арклет покраснел ещё сильнее, но взгляда не отвёл.
— Я обнаружил, — сказал он, — что когда ты в опасности, я в мгновение ока готов пожертвовать своей честью — и всем остальным, боги свидетели. Я сделал это ради тебя.
Амарун задрожала, её глаза увлажнились, и прежде чем голос подвёл её, она выпалила:
— Ты связал одного друга, чтобы угрожать другому? Зачем? Ты с ума сошёл?
— Я… быть может. Я не знаю, что делать. Я не знаю, говорю ли сейчас с возлюбленной или с Эльминстером, который держит тебя пленницей в твоей собственной голове… или даже разговариваю с кем-то ещё более зловещим. В землях Велуна когда-то кишели меняющие облик существа, и боевые маги так до конца их и не вывели.
Амарун раздражённо вздохнула и отступила на шаг.
— Я — это я, спасибо, Арклет. Хотя я понятия не имею, как тебе это доказать.
Она зашагала по комнате, потом остановилась и оглянулась на него через обнажённое плечо.
— Неужели ты не можешь ничего принять на веру?
Молодой лорд наградил её кривой ухмылкой.
— Видимо нет.
Она сделала умоляющий шаг обратно к нему, протянула руки — но он снова поднял меч и прорычал:
— Я не осмеливаюсь.
Рун посмотрела на него сквозь слёзы и прошептала:
— Так что я должна сделать, Арклет?
Они смотрели друг на друга, казалось, долгое время, пока трещал огонь в жаровне.
— И что, — прошептала Рун, по щекам которой текли слёзы, — что ты сможешь сделать, чтобы я снова смогла тебе доверять, лорд Делькасл? Ответь мне!
Колокольчик на двери весело звякнул, когда сильно надушенная купеческая жёнушка вышла наружу, довольная своей покупкой.
Алхимик со вздохом откинулся на своём сидении, радуясь, что наконец от неё избавился. Попробовала шестнадцать флаконов, ни один её не удовлетворил, и вместо них остановилась на покрытом трехлетней пылью снадобье с верхней полки. Женщина, казалось, считала, что сейчас середина дня, а не глубокая ночь, когда усталым людям приходится подниматься из кроватей, чтобы обслужить её. Прокляните боги этих задирающих носы…
Он начал убирать флаконы.
— Если бы в этом полном дворян городе мне не требовалось столько растреклятых монет…
Сочувствующий смешок за занавесом у него за спиной напомнил Сронтеру, что он не один.
Никогда не покидающий его страх подсказал ему, что этого конкретного гостя ни в коем случае нельзя заставлять ждать. Он вскочил со стула и бросился за занавес.
— П-простите, господин, — пробормотал он. — Я…
— Знаю, Сронтер. Это не важно, извинений не требуется. Коммерция в первую очередь. Не говоря уже об убытках, которые могло понести твоё дело, если бы Нечелсея Саммартаэль решила, что ты обделил её вниманием. Весть об этом разнеслась бы по всему Сюзейлу ещё до рассвета.
— Ах, в самом деле, — согласился Сронтер, проходя мимо мужчины, который с такой лёгкостью завладел его разумом три ночи тому назад, раскрыв величайший секрет алхимика.
Алхимиков скорее боялись, чем любили, и если они желали провести долгую карьеру, им требовалось могущественное тайное оружие. Это должно было стать его последним — если он каким-то способом сумеет научиться им управлять. До тех пор оно по крайней мере могло служить мощным средством против воров. Во всяком случае, Сронтер рассчитывал на это, прежде чем в его жизни возник Мэншун.
В испуганной спешке Сронтер не сразу совладал с запорами, замешкавшись с цепью и обманным замком. Дважды он ронял ключ, открывающий скрытую шкатулку, где лежал настоящий ключ.
Мэншун улыбнулся милой улыбкой.
— Я никуда не спешу, добрый алхимик. Разве что, конечно, добрая женщина Саммартаэль решит вернуться ещё за чем-нибудь.
От этой ужасной мысли Сронтер уронил тяжёлый замок себе на ногу.
Его непроизвольный крик и подскоки на одной ноге прекратились, как только алхимик смог взять себя в руки. Упершисьлечом в дверь, заморгав и сцепив зубы, он налёг на неё и распахнул настежь с громким звоном цепей.
Его гость остался стоять на том же месте.
— Нет никакой необходимости перемещать их, правда?
— Д-да, господин. Совсем никакой.
Сронтер поспешил в свою кладовую, к клетке, которую хотел увидеть Мэншун. В конце концов, его гость мог забрать его дом, лавку, и всё внутри — просто по своей прихоти.
Посмотрим правде в глаза, он уже был рабом, а рабы живут лучше, когда их хозяева довольны.
Сронтер развязал свой особый узел и откинул ближайшую половину кожаной завесы. Пять жильцов клетки с плавной синхронностью подлетели к открывшейся стороне, чтобы повиснуть там в воздухе и выглянуть сквозь прутья.
Пять небольших шаров, каждый размером с кулак кузнеца. Созерцатели, их крошечные глазные отростки походили на корчащихся червей, жаждали посмотреть на что-нибудь и причинить этому вред. Чудовища злобно зашипели.
И смолкли, когда улыбавшийся мужчина за дверью вонзил свой разум во все их сознания одновременно, захватив их с такой же лёгкостью, как и несчастного Сронтера.
Его ужасная улыбка расширилась.
— Неплохо, Сронтер, весьма Неплохо. Пять маленьких летающих тел, доступных в любое мгновение, как только они мне потребуются. Выпусти их.
— В-выпустить?
— Всех. Подари им свободу своей кладовой. Со всеми этими цепями и замками, ты всё равно редко ею пользуешься, не так ли?
— Н-ну да, но…
Сронтер обнаружил, что возражение, которое он собирался привести, пропало из его разума, и вместе с ним — его потрясённый гнев. Злобное веселье поднималось в нём, исказив его унылое лицо в ухмылке, которая была зеркальным отражением улыбки на лице его гостя.
«Ох, всевидящие боги, что со мной будет?» — подумал он.
— Время для любых «но» давно прошло, Сронтер, — промурлыкал Мэншун. — Ты увидишь приближающийся рассвет в таком же добром здравии, как сейчас, поверь мне — а мне ты можешь верить. Я не царедворец Кормира и не аристократ. Моё слово кое-что значит.
Он ленивой рукой указал мимо клетки.
— Это окно легко открывается? Нет? Ах, но я вижу, что его ставни легко можно сломать, если мне нужно будет спешить. Хорошо. Мои ездовые лошадки могут уйти этим путём, если потребуется.
— Нужно будет спешить?
— Признаю, подобная нужда маловероятна, сейчас, когда Эльминстер мёртв; но, добрый сэр алхимик, нельзя знать наверняка, нельзя знать наверняка. Уж этому Королевства меня научили за все мои долгие жизни.
— Долгие жизни?
— Ты служишь прекрасным эхом, добрый Сронтер, но некая персона — нет, несколько персон — заметили твои горящие лампы и приближаются ко входу в твою лавку. Так что открой клетку и закрой эту дверь. Немедленно.