ет!
– Почему это наши? – усмехнулся Бабкин. – Твою. Ты пойдешь, у тебя морда неприметная. А я буду где-нибудь возле околицы ждать, как девица возлюбленного на свидании.
Он вырулил на дорогу, по которой уехал Садыков.
– А если они возьмут диадемы и сразу рванут в Москву? – сказал Макар. – А мы с тобой шарахаемся пешком по этому поселку как лохи? Нет, мой предусмотрительный друг, никакого разделения труда. Давай сразу в поселок, а там решим по ситуации.
Бабкин вздохнул, но подчинился.
Две белые машины бросились им в глаза сразу, едва въехали в Бурьяново. Они стояли на пригорке и выглядели так, словно были брошены владельцами. Рядом чернело старое пепелище, поросшее травой.
– Смылись что ли?
Но Илюшин, приглядевшись, обнаружил за пепелищем, в глубине яблоневого сада, небольшую постройку – подобие дачного дома с верандой, затянутой пленкой. Там горели окна и звучали голоса.
– Хозяйство кого-нибудь из этих пятерых, – вполголоса сказал Бабкин. – Пошли на разведку.
«Рено» отогнали к деревьям. И под тонкое пение комаров двинулись к цели, стараясь держаться в тени корявых стволов.
– Разведчики, блин, – про себя ругался Сергей. – Детский сад на выгуле.
Задняя стена дома поросла крапивой в человеческий рост высотой. Сергей присел на корточки, подбираясь ближе к окну.
– Ты телефон отключил? – над ухом у него спросил Макар. Бабкин шепотом выругался и переставил сотовый на беззвучный режим. «Вот так и палятся партизаны».
Он уже не разбирал, кто его кусает – комары или крапива. Осторожно привстал, заглянул в окно и сразу же присел.
– Что там? – шепнул Илюшин. Его комары почему-то облетали стороной, сосредоточившись вокруг Бабкина.
– Сидят. За столом. Все пятеро.
– А диадемы?
– Без понятия. За их спинами не видно.
Бабкин дал по шее озверевшему комару, пытавшемуся добраться до его сонной артерии, и тихо сказал:
– Вот мы и в логове бандитов. Какие будут распоряжения, командир?
Злорадства он скрыть не сумел. С самого начала план Илюшина вызывал у него сомнения, о чем он не забывал напоминать на каждом шагу. И вот результат: они сидят в крапиве, насмерть искусанные комарами, и диадемы-то, конечно, в десяти метрах от них – но что с того проку? Садыков не зря взял с собой четверых друзей. Бабкин подозревал, что как минимум у двоих с собой стволы – судя по оттопыренным курткам.
– Для начала давай подождем, – невозмутимо отозвался Макар. За эту невозмутимость Бабкину временами хотелось его придушить. Вопреки распространенному мнению, хладнокровные люди не всегда вызывают восхищение. Пусть бы Илюшин растерялся, признал, что поражение близко, что замыслы его потерпели крах и теперь ему на что рассчитывать, кроме божьей помощи. Ну, или помощи друга.
Тут-то он бы и помог.
– А чего ждать? – проворчал Бабкин. – Я тебе предскажу лучше всякой гадалки. Они пять минут отдохнут, возьмут диадемы и тронутся в обратный путь. Их в Москве скупщик ждет, надо торопиться. А мы поплетемся за ними. Как муравьи за тлей, – зачем-то добавил он.
Илюшин заинтересованно взглянул на него.
– Муравьи? – переспросил он. – За тлей?
– Да не важно, за кем.
– Как ты себе представляешь тлю?
Бабкин прошипел неразборчивое.
– Нет, ты скажи, – не отставал Макар.
– Нас сейчас накроют, если ты не уймешься!
– А потом расскажешь про тлю?
– Нет!
– Когда все закончится?
– Да оно уже, считай, закончилось. Если только ты не хочешь ментов навести на диадемы. Я бы так и сделал.
– А я бы еще подождал, – пожал плечами Илюшин. – Здесь тепло и уютно. Комарики поют… Чисто соловьи!
Бабкин беззвучно, но быстро прижал ладонь к горлу и убил еще пятерых соловьев. Открыл рот, чтобы предложить вернуться к машине – там хоть не так кусают, но тут хлопнула дверь.
Оба вжались в стену.
– Слышь, народ. Может, искупаемся на дорожку?
– Я плавки не взял…
– А без плавок чего, не судьба?
– Да стремно как-то.
На крыльце затопали, до Бабкина донесся запах сигаретного дыма.
– Яйца полоскать боишься?
– Ага. Анекдот знаешь про «плюс два или минус два»?
– Не знаю. Расскажи!
Бабкин и Илюшин молча выслушали анекдот. Когда рассказчик умолк, на крыльце заржали так, что вздрогнула крапива.
– Не, у нас тут серьезной рыбы не водится.
– А девки водятся?
– Несерьезные девки! – сострил кто-то.
– Слышь, Олег! Как с девками-то?
– Проверить бы надо.
– Ну так чего, идем?
Бабкин не верил своим ушам. Они что, в самом деле собираются купаться, оставив диадемы в домишке? Или захватят их с собой? При мысли о том, что на берегу речушки кто-то бросит в рюкзаке украшения из бриллиантов, золота и сапфиров, его разобрал нервный смех. Черт возьми, да они просто идиоты, эти пятеро! Везучие идиоты!
Он толкнул Илюшина под руку. Тот приложил палец к губам.
– Топайте, я останусь! – послышался голос.
– Да брось, Тимур!
– Когда еще выберемся, так сказать, на природу!
– Не, не прет меня что-то. Посижу тут. Может, вздремну полчасика.
– Можешь и часок, – ответил кто-то. – Раньше все равно не вернемся.
– Часок еще лучше, – засмеялся Садыков. – Валите! Русалки ждут.
Кто-то отпустил шуточку насчет водяных дев, и под дружный смех компания пошла через сад. Бабкин выглянул из-за угла и пересчитал спины. Четверо!
Садыков остался в доме один.
– Нравятся мне эти ребята, – шепнул Макар. – Веселые, дружные!
– Тихо!
– Ты не заметил, на ком-нибудь из них были светящиеся кроссовки?
– Не было.
Серей извернулся змеей, привстал и снова заглянул в окно. Садыков в одних трусах сидел за столом, спиной к двери. Перед ним стояла пустая стеклянная кружка.
Издалека донеслось хоровое исполнение «Черного бумера». Пели плохо, но вдохновенно. Макар и Бабкин переглянулись.
Обоим было ясно, что второго шанса не представится.
– Я зайду, – одними губами сказал Сергей. – Прижму его тихонечко, чтобы он не заорал. А ты дверь закрой, ясно? Если кто-нибудь из этой братвы вернется раньше, придется через окно удирать.
Они торопливо обошли дом. Пленка, которой была затянута веранда, кое-где порвалась и похлопывала на ветру, словно кто-то негромко им аплодировал. Бабкин встал на крыльце, прислушиваясь. Стало очень тихо, только боязливо шелестела листва. На сад опустились сумерки. Трава превратилась в сплошное темное волнующееся море.
Он очень аккуратно попробовал толкнуть дверь.
Садыков был так неосторожен, что даже не запер ее.
«Боже, благослови раздолбаев!» – мысленно сказал Сергей и кивнул Илюшину: поехали!
Как только ребята вышли, Тимур посмотрел на часы. Если он прав в своих предположениях, сюда придут через пять минут. Визитерам громко дали понять, что у них в запасе всего час. Они не станут тратить время зря.
И славно! Тимур сидел как на иголках. Скорей же, скорей! – подгонял он неизвестных. – Давайте, братцы! Мы вас уже заждались!
Если бы не Гуля, ему бы ни за что не заметить машину слежки. Умничка моя, девочка, с нежностью подумал он. Он выбрал ей в комиссионке классное колечко, с рубином – понятное дело, искусственным, да и само кольцо старое, но он слышал, что старье нынче в моде. Называется «винтаж». А Гуля девочка не капризная, ее любая цацка порадует. К тому же Тимур не просто так собирался колечко вручить, а с легендой. Мол, принадлежало моей бабушке, передавалось по наследству, пусть теперь хранится у тебя, ты единственная его достойна.
Женщины такое любят.
В сером «Рено», которое он заметил возле ломбарда, сидел какой-то тюфяк. Тимур не сомневался, что кроме него будет и еще кто-нибудь. Динарка предусмотрительная. Одним топтуном не ограничится.
И точно: возле дома Пашка срисовал второго. Сидели на скамейке, уроды, особо и не скрываясь: один тюфяк, второй шибздик. Его Тимур не успел рассмотреть. А на тюфяка время от времени поглядывал с балкона. Нарочно выходил на лестницу и в просвет между балконными панелями любовался. Сидит! Час сидит, два сидит, три. Булку с сосиской сожрал, на пять минут отошел – не иначе отлить – и снова на посту.
Упорный, тварюга.
Тогда у Тимура и родилась эта идея.
Олег сказал: «А если не клюнут?»
Тимур возразил: «Тогда вернемся. Что мы теряем?»
И все согласились.
Выезжали деловитые, молчаливые, словно ехали банк брать. Всю дорогу Тимур посматривал в зеркало и к концу пути уверился, что сотню километров они отмахали зря. Никто их не преследовал.
Но потом вернулся Колька. Он сразу, как приехали, сел в низенькое кресло на террасе и рукой махнул остальным: идите, я потом. Снаружи его не было видно. И когда пять минут спустя он проскользнул в дверь, на лице его играла такая улыбочка, что все сразу все поняли.
«Здесь они?» – беззвучно спросил Тимур.
Колька кивнул. Острое лицо его лучилось предвкушением скорой потехи. Колька за развлекуху готов пойти на что угодно. Говорит – с годами все меньше и меньше вещей, которые веселят. Так что ценить их надо, братцы!
Правда, от тех вещей, которые Кольку веселят, у Тимура мороз по коже. Но ведь все люди разные!
«Сколько?» – ткнул на улицу Тимур.
Колька показал на пальцах: двое.
«Те же?»
«Да, те же самые».
Тут заулыбался и Тимур, а за ним и все остальные. Славный вырисовывался вечерок. Многообещающий.
Они обо всем договорились еще по дороге. В эту минуту Коля с Пашей должны были тихо вернуться тем же путем, которым ушли, а Олег и Мурат – обойти участок сзади по укромной тропе. Ни тех, ни других с крыльца не увидеть.
Добро пожаловать, гости дорогие!
Едва Тимур это подумал, гости как раз и пожаловали. Ахнула дверь, ударилась об стену, отскочила и ударилась еще раз, и не успел Тимур сказать «здрасте», как ему выкрутили руку и мягко опустили на стол мордой вниз.
Профессиональных исполнителей нашла его сестра. Годных.
– Договоримся по-хорошему, – дыхнули ему на ухо. – Ты внятно отвечаешь, где…