По долголетней привычке, все москвичи пробудились так рано, словно им нужно было вставать и идти на работу. Но раз все проснулись, то хватит валяться, решили они. Друзья умылись, побрились, разожгли небольшой костерок и поставили на огонь котелок для разогрева родниковой воды.
Часть воды пошла на приготовление чая, заваренного из отлично промытых корней шиповника. Их Пётр Семёнов накопали на ближайшей поляне. Остальным кипятком помыли посуду, оставшуюся от позднего ужина.
Объедки Роман унёс от длинного озера метров на двадцать, и закопал их в лесу, во внушительной яме, оставшейся от упавшего дерева. Там все отходы быстро превратятся в назём.
На завтрак друзья похлебали разогретой ухи и доели варёную рыбу и оставшихся раков. К половине девятого все были сыты, довольны и совершенно готовы к продолжению активного отдыха.
Пётр решил, что с утра порыбачит на лодке, а после обеда займётся добычей перловиц и членистоногих с клешнями. Мол, давно хотел пожевать наших родных пресноводных моллюсков, которые за рубежом называются мидией.
Кстати сказать, он где-то читал, что на их белое мясо прекрасно клюёт сом и сазан. Нужно попробовать и такую наживку. Вдруг и удастся поймать очень крупную рыбу?
«Самоделкин» сказал, что прогуляется с новеньким спиннингом по противоположному берегу. Роман заявил, что так же, как и вчера, он останется в лагере.
Нужно ведь и кому-то за вещами приглядывать? Мало ли что, может случиться? А что, если охранная система Ивана откажет? Вернёшься назад, а машины и нету. Как же тогда возвращаться в столицу?
Едва москвичи обсудили кто, чем сегодня займётся, как все услышали топот тяжёлых армейских ботинок. Друзья повернулись к просёлку и с удивленьем увидели, что к ним торопился Егор Кожухов. Тот самый охранник, который вчера заглядывал к ним.
Лицо у секьюрити оказалось настолько расстроенным, что Роман сразу понял: – «Произошло что-то, из ряда вон выходящее. То ли, им местные люди ночью порезали шины на джипах? То ли, на них прямо сейчас напали бандиты? Но тогда, раздалась бы стрельба из различного вида оружия. В первую очередь, из пистолетов и дробовиков».
Пётр подождал, когда молодой человек подбежит вплотную к столу, за которым сидели друзья. Не вставая со стула, он строго спросил: – Что случилось Егор?
– Степан Антонович умер. – выдохнул бледный охранник. Он остановился перед троицей старых товарищей и затоптался на месте, как скаковой жеребец, после продолжительной скачки.
– Травников был чем-нибудь болен? – поинтересовался Роман.
– В том то и дело, что нет. – пробормотал визитёр, задыхаясь от бега: – При мне никогда и совершенно ничем не хворал. Всегда вставал в шесть утра и другим поспать не давал. А сегодня, смотрим, почти восемь часов, а он всё ещё не поднялся с постели. Мы сразу подумали: – Здесь, что-то нечисто.
На правах старшего группы, я подошёл к стенке шатра и крикнул его несколько раз. Хозяин мне не ответил. Я испугался: – Вдруг депутата трахнул инфаркт или, что значительно хуже – инсульт? Парализовало его от ног до макушки, стал он, словно бревно и не может на помощь позвать.
Я решил посмотреть, всё ли в порядке с хозяином? Вошёл в тамбур, снова позвал Степана Антоновича. Опять тишина. Я заглянул внутрь палатки. Вижу, он лежит на кровати и совсем не шевелится.
Подхожу ближе к спальному месту. Смотрю, он бледный, как мел и, похоже, не дышит. Я приподнял полог у койки и осторожно пощупал пульс на руке. Она оказалась холодной, как у покойника.
Я всё оставил, как есть. Вышел наружу, приказал всем ребятам: – Никому не входить внутрь палатки. – и побежал сразу к вам. Вы ведь сами вчера говорили, что из полиции. Вот я и пришёл сообщить о смерти депутата Государственной думы. Дело то, считай, политическое.
– Перед смертью, мы все в одном положении. – философски ответил Иван: – Хоть царь, хоть герой, хоть обычный трудяга.
Пётр Семёнов печально вздохнул. Он медленно поднялся со стула и хмуро сказал: – Хочешь, не хочешь, а придётся забить на рыбалку и идти на место трагедии.
Роман, – обратился он к детективу: – двигай за мной. Иван останешься в лагере. Так сказать, на хозяйстве. Глядишь, что-то поймаешь на удочку или на спиннинг прямо с этого места. Может и хватит на небольшую уху.
Он повернулся к охраннику и строго спросил: – Вы звонили в Москву по поводу смерти хозяина?
– Нет. – ответил бледный Егор: – Ждали вашей команды. – лицо молодого охранника облегчённо разгладилось. Мол, теперь дело в руках полицейского. Он уже в стороне.
– Ну, пошли, поглядим, что там случилось с депутатом Государственной думы? – подытожил Пётр Семёнов: – Может быть, он лишь крепко уснул, а вы сразу впали в настоящую панику.
Секьюрити неопределённо кивнул, повернулся на месте и бодрой рысцой рванулся к просёлку. Пётр и Роман, не спеша, двинулись следом за ним. Иван принялся убирать со стола остатки плотного завтрака.
Три человека вышли на узкую лесную дорогу, окружавшую длинное озеро. Они прошагали метров сто с небольшим. Миновали полоску густых камышей и рогоза, и добрались до нужного места.
На обширной площадке находилось семь человек из частой службы охраны. В данный момент, все люди не знали, куда себя деть? Лица у них были сильно встревожены. Движения резкие, дёрганные, словно у кукол, висящих на ниточках. Многие нервно курили.
Мужчины собрались в плотную кучку и горячо обсуждали несколько главных вопросов: – Как же могло такое случиться? Не заподозрят ли их в смерти хозяина? И что теперь будет с их успешной карьерой? Ведь за то, что они не спасли жизнь вельможного барина, их всех уволят к чёртовой матери. После чего, в этой системе уже никуда не устроишься.
Ничего не сказав сослуживцам, Егор направился прямо к обширной палатке. Он миновал большой тамбур, распахнутый настежь, и со вздохом шагнул через невысокий порог. Пётр и Роман двинулись следом.
Полотнища с окон жилища были заранее подняты. Внутри оказалось почти так же светло, как на улице. Детектив полез в карман своей потёртой штормовки. Парень достал наладонный компьютер и начал снимать всё, что увидел в большом помещении.
У правой стены находился складной лёгкий стол. Он весьма походил на ту садовую мебель, за которой недавно сидели Пётр и Роман. На столешнице лежал ноутбук с огромным экраном и дорогой телефон, имеющий выход на спутник.
Чуть дальше стоял чемодан с вещами Степана Антоновича. Рядом устроились два раскладных матерчатых стула на жёстком каркасе из алюминиевых трубок. Один был совершенно пустым. На спинке другого висела одежда. Депутат перед сном свёрнул её аккуратнейшим образом.
Слева расположилась широкая надувная кровать. Она оказалась двуспальной, и была высотою, почти что, в полметра. Да плюс ещё спинка, точащая в головах у роскошного ложа.
Это тоже не менее тридцати сантиметров. Поэтому, «походная койка» весьма впечатляла своими размерами. Она походила на широкие лежбища, что часто встречались в московских квартирах.
Над постелью висел внушительный полог из очень тонкой мелкоячеистой ткани. Края защитной накидки опускались до самого пола. По всему получалось, что депутат не любил фумигаторы. Он спал на природе, вдыхая естественный воздух, не отравленный сомнительной химией.
На шикарной кровати неподвижно застыл Степан Антонович Травников – никому неизвестный, депутат Государственной думы. Начальник следственной группы приблизился к огромному спальному месту и под прицелом видеокамеры сдвинул правую сторону полога.
Пётр с Романом уже столько раз встречали покойников, что им было достаточно одного быстрого взгляда. Сразу становилось понятным, кто сейчас лежал перед ними? Живой человек или недавно усопший? Лицо немолодого мужчины было почти белого цвета, немного отёчным. На шее виднелись два тёмных пятнышка запёкшейся крови.
Стоявший рядом с друзьями, Егор увидел эти отметины и сдавленно ахнул: – Нежели вампир напал на хозяина?
– Не пори чепухи. – одёрнул его Пётр Семёнов: – Насмотрелся ужастиков и несёшь чёрти что. Нет на свете киношных вампиров. Есть летучие мыши, что питаются кровью крупных существ, но они обитают в Южной Америке и не водятся у нас в Подмосковье. К тому же, они очень мелкие и не смогут убить человека.
– А странные пятна на шее? – заикаясь, спросил старший охранник. Он стал удивительно бледным, почти, как умерший хозяин.
– Скорее всего, его укусила лесная гадюка. – ответил Роман: – Видишь, есть покрасненье и опухоль вокруг этих ранок? Да и отёчность лица подтверждает эту теорию.
– Но если его укусила змея, то почему он тогда не кричал? – задал Егор новый вопрос: – Не мог же он сразу погибнуть от яда?
– Не мог. – хмуро подтвердил детектив: – Для этого требуется минут десять-пятнадцать, а то и побольше. Всё зависит от веса укушенного и количества яда, попавшего в ранки.
За это долгое время он мог легко добежать до вашей палатки и обратиться за помощью. Ведь если он был страстным рыболовом-любителем, то значит, имел при себе сыворотку от укуса гадюки.
– Да, у нас есть большая аптечка. – подтвердил бледный Егор: – Там полно всевозможных лекарств.
– Других ядовитых животных в Подмосковье пока что, не водится. – поддержал друга Пётр Семёнов: – Разве что, иногда попадаются здесь пауки – тарантулы и каракурты. Да и те только в жаркое время. Сейчас они не выползают из норок, скрытых в земле. Тем более, ночью, когда довольно прохладно.
– Кстати, – сказал вдруг Роман: – А вот и отметка гадюки на постельном белье. Нужно снять её покрупнее. – сыщик нагнулся к покойнику и навёл объектив на простыню, лежащую недалеко от подушки. На ней едва проступала извилистого вида полоска, ведущая к шее погибшего.
Детектив опустил наладонник к полу палатки. Роман рассмотрел на экране характерный рисунок, которые всегда оставляют ползущие змеи. Он шёл от стены, смотрящей на озеро. По мере своего продвиженья к кровати след становился всё бледней и бледней.