– Вот луков точно не надо! – я сразу обозначил границы фантазий. – Это целая наука, время и силы. Не связываемся, и точка!
Высохшие луки зоргов превратились в экзотические сувениры, никуда не годны, повело, рассохлись, потрескались, теперь висят на стенах.
В конце концов, хотелки упёрлись в бабки. Всё как всегда.
– Так, принимаю решение! – заявил я, внимательно выслушав все стороны и покипев мозгами самостоятельно. – Чарли, окончательно…
И купил обоих «кавалеристов», обрез и два стальных арбалета средней величины.
Револьвер «детектив» у профессора изыму и передам Лёхе, ему и по руке, и патроны толковей уходить будут. Обрез-«турку» – Косте, ему же и один из арбалетов. Ещё один арбалет для обучения стрелков, а там видно будет, кому достанется, по талантам. С пистолями так: один механику в качестве компенсации за изъятую «браконьерку», один хрен он всё больше в машинном сидит. Второй в рубку, поближе к капитану. Любит Илья Александрович шмальнуть невзначай по палубе из короткого ствола, как показал опыт.
Потом пошла попутная мелочовка: кобуры, ремни, кремни, свинец, пулелейка… Взял и местный чёрный порох в симпатичном деревянном бочонке, пусть спецы оценят.
Защитной брони у Чарли не имелось, кроме старой тяжеленной кольчуги. Здоровенных кинжалов и ножей хватало. Тут и у нас дефицита нет, а вот сабли… Нечего лишний раз поднимать ковбойцев – земляков поднимать надо. Три абордажные сабли послезавтра прямо на судно принесёт кузнец, ради такого дела решивший сорвать сроки заказа для Дугласа.
Комплектуемся, и старт! Торгуем, заходим в Веннес, а потом идём наверх – в плане проход выше Аракары километров на триста, туда, куда ещё никто не заходил, по крайней мере, с публичным объявлением.
Чуть не забыл! Купил себе короткую гражданскую шпагу, французскую, вещица «оттуда», единственный заслуженно дорогой предмет… По молодости пять лет прозанимался, надежды подавал. Попасть сюда она могла исключительно вместе с салоном дорогой яхты, где висела на стене. Серебра потребовалась уйма, придётся отправлять Сашку к чеканщику или в таверну, разменка понадобится, закуп в разгаре. Рассчитавшись и уточнив заказ на патроны, я повернулся к напарникам по шопингу.
– Так что насчёт фиакра? Опять предложите на закорках переть?
Чёрт, хреново тут служба такси поставлена.
– Зачем на закорках? – удивился Костя. – Я тачку приволок.
– Молодец, кочегар! – боцман крепко хлопнул вновь принятого члена экипажа по плечу. – Шеф, раз такое дело, может, на рынок заглянем? Посмотрим по мелочам.
– Ну, а что, – буркнул я, поглядев на часы, – время терпит, тачка есть. Уж там-то рикши должны болтаться.
Пш-шш… Тут на поясе у боцмана зашипела рация, и все планы накрылись.
Вызывала Марина, из рубки, голос взволнованный.
– Герман, вы срочно нужны здесь! Матрицу в промежуточном нужно уточнять и утверждать, через два часа придут ещё два торговца! Нина рядом, у неё вопрос финансовый, по местной аптеке, а у капитана уже не хватает. И у Альфии вопросы есть… Да подождите вы, Илья Александрович! Вот, вот, на крыло, раз радиорубка тут! Там и ругайтесь! Надымили… – и добавила уже свистящим шёпотом: – Капитан с механиком ругаются! Всё из-за угля. Герман, давайте побыстрей…
Твою ты мать, что-то там всё не слава богу. На реке – полный порядок! Как дела береговые, так проблемы!
– Михаил, держи золотой. Бери Александра, и дуйте за разменом, чувствую, сейчас серебро полетит, как в пылесос. Костя, подгоняй фиакр, грузимся и полным ходом на плавбазу.
Скоро вечер, бизнес-дела закончатся. Завтра начнётся дурдом с приёмкой и погрузкой, торговлей и выбором, и так два дня. А ведь ещё и первые пассажиры объявились.
Хорошая суета. Чувствуя себя в родной стихии, я буквально кипел от внутренней энергии. Вот и сжигай! Вечером припрётся хлыщ губернатор, радости мало, но визит будет недолгий, заранее знаю – статус. А уж потом неплохо бы тесной компанией ещё раз посетить столь любезную сердцу таверну «Адмирал Бенбоу», расслабиться, послушать живую музыку.
И политически полезно, мало ли с кем познакомлюсь. В нашем деле головой вовремя крутить надо, задницу от стула отрывать.
А иначе – в самый конец очереди к корыту.
Глава 7Вверх по течению
Я что, господа, влюбился?
Непростительная расслабленность души – непривычно и немного страшно, в прошлой жизни успешно избегал такой напасти.
Нет, обманываю сам себя, не я избегал – сама среда, круг общения, образ и способ жизни тщательно ограждали таких, как я, от нормальных женщин. Вокруг обычно две категории: либо мертвенные деловые стервы, опасные, как эфа, либо очевидные охотницы, девицы с ощутимо потасканной аурой, видимой даже при самом изощрённом подходе в облике идеальной девственницы. Часто встречались культуртрегеры женского пола, эти особи всегда пасутся рядом с большими бабками, женственным там не веет, веет ненормальным. Чаще всего попадаются упивающиеся собой декадентки, насадительницы новых смыслов, экспериментаторши над нравственностью и псевдоумницы, с наслаждением рассуждающие о том, как политическими ассоциациями бытовой прозы и перверсиями культуры повседневности развивать какую-нибудь «трифоновскую» линию несчастной русской литературы… Вся та хрень, коей они занимаются, почему-то требует уймы денег, вот ведь незадачка – и дают! И я давал. Потому что нормальных рядом тупо нет, а средних лет вобла с фиолетовой паклей на голове, возжелавшая написать очередную книжку про эволюцию описания дерьма в русской и советской литературе, воспринимается всё же лучше, чем железные бизнес-леди или гламурные бляди в бутиковых маскхалатах.
Когда сиятельное семейство зашло в судовой ресторан и господин Папке с гордостью представил свою дочку, я сразу заподозрил неладное. Процессор автоматически попытался включить защищённый режим, но всё зависло, программа не запустилась, и тут в дело пошла биохимия. В крови забурлило, в голове зазвучали ансамбли гармонистов.
Симонетта Папке была просто очаровательна.
Я думал, что знаю немцев. Оказывается, я знаю только мужиков и дам уже упомянутых категорий. А тут совсем другое… Невысокая, с отличной фигуркой шатенка. Короткая стрижка, которая называется, как позже объявил всезнающий шкипер, «каре на ножке». Глаза… Светло-голубые, сразу проваливаешься, как в бездну. Держится просто, но… Хотел подобрать стереотип и не смог. Ну как описать? Да вот только так: она чувствует себя немного виноватой в том, что её внешний вид и статус привлекают внимание окружающих, отодвигая в сторону нечто важное для неё. Статус ей необходим, но он же противоречиво гнетёт, – немножко чужая, таковой она себя ощущает. Умея затягивать души, ненавидит капканы. Ни малейшего следа надменности мамаши. Вполне может быть, что и это появится с годами, хотя я искренне не желаю ей такой участи. Конечно, она тоже не проста. Не простолюдинка. Ну и порода чувствуется, сейчас в Германии такие в редкость, а тут – бабушка из Эльзаса.
Монету я, разумеется, и не подумал доставать, хорошо осознавая, что сразу буду вынужден расписаться в приказе с короткой резолюцией – «Уволен».
– Знаете, господин Ростоцкий, а ведь наша Симона поедет с вами! – объявил губернатор после перемены блюд. – Моя милая дочь – председатель Гуманитарной миссии Манауса и соответствующего частного Фонда, в планах работы записан рейс в Дуглас, а тут вышла накладка, мой разъездной катер ушёл в Панизо и прибудет только послезавтра вечером, он их и привезёт назад. Сами понимаете, план есть план, срывать сроки нежелательно.
– К африканцам? – удачно удивился я, изо всех сил стараясь не упускать смысла слов, сказанных за столом. Мне сейчас вообще хотелось взять гитару или принципиально чуждый мольберт, а не заниматься унылым политесом.
– Она поедет не одна, дорогой Герман, – поспешила ответить госпожа Эвелин Папке, по-своему расценив мой вопрос. – С ней отправятся две дамы из миссии, а также Эрих и верный Генрих, для охраны. Вам же будет заплачено по тарифу, бюджет миссии такие затраты предусматривает.
– В Дуглас? – уточнил я уже другим тоном. Почти язвительным.
Воткнувшись, наконец, в тему, внимательно посмотрел на Клауса и впервые увидел его растерянным. Губернатор оценил взгляд и, чуть склонив голову, смешно поджал губы и приподнял одну руку ладонью к небесам, мол, что я могу поделать, святая обязанность власти, издержки демократии.
– Они первые в перечне, – сказал Папке с жестяной улыбкой на лице.
– Они у нас самые бедные! – дополнила картину мамаша.
Я понял. И обалдел.
Опять Африку кормят! Даже здесь, немыслимое дело…
Вот так вот. Назначили нуждающихся в заботе и теперь их образцово подкармливают раз в квартал, привозят кучку коробок, образовывают и окультуривают, ведут душеспасительные беседы. А те и в ус не дуют, знай себе приторговывают бутылочками с бензином, забив болт на всё частное и народное хозяйство. А зачем упираться? Идея миссии ясна – покупаем расположение женской половины среднего и выше класса.
– Герман, мы просто не можем бросить этих несчастных на произвол судьбы! – тихо молвило очаровательное создание бархатистым голосом. – Я понимаю, что там созрел целый комплекс проблем, но это никак не снимает социальной ответственности с нас, более успешных, согласитесь.
Что тут скажешь. Нет, сказать я много чего могу, но не в этом случае.
Капитан сухо закашлялся, выслушав перевод профессора, но мужественно стерпел, не сказав ни слова. Скорее всего, его скрытый мат содержал и эпитеты в мой адрес, этот народный мудрец наверняка заметил и должным образом оценил реакцию главпредпринимателя. Я взял паузу, успокаиваясь, незаметно глубоко вздохнул. Кто там говорил, что люди мало тут натворили за сотню лет? Ничего, шкипер, не волнуйся, не расслаблюсь… А как только скинем миссионеров в Дугласе, сразу мозги проветрятся, я умею быть собранным. Баба с возу – мужик за ближайшим леском правит телегу в кабак.