– Scheisse! Гюнтер! На дорогу смотри, врежемся в дом!
Увешанный бочками и трубами военный джип ехал на прямых участках со скоростью тридцать километров в час от силы, а мне казалось, что я лечу на спортивном «Астон-Мартин». Вот когда познаёшь все прелести колёсной техники!
Слева неожиданно приоткрылась входная дверь, в тёмной щели мелькнули тусклый огонёк свечи и испуганное лицо заспанного человека с выпученными глазами. Гюнтер резко крутанул руль. Точно, чисто Scheisse! Снесём что-нибудь! Или кого-нибудь.
– Пограничники все в рейде. Отвлекли их ложным выпадом с последующим отходом, хитрецы, а те и рады побегать, – скрипел зубами Лойтхард, описывая оперативно-тактическую обстановку. – Полицию и пожарных, конечно же, мы первыми подняли, вот у них сразу двух человек и выбили, не ожидали, что у бандитов имеется столько нарезного оружия…
– А посёлки?
– Солерудник и Мурцкий заперлись по тревоге в круговой обороне, как, впрочем, и все фермы. Но бандиты туда не сунулись, сразу направились к городу.
– Зачем им это надо?
– А вот это и есть главный вопрос.
Ну сколько их может быть, с десяток бойцов? Двадцать? Они что, реально собираются захватить Манаус?
Я вспомнил – в Доминикане мне рассказывали историю о том, как на город напали пираты. Там, в Санто-Доминго, есть крепость Озама, самое мощное укрепление испанцев начала XVI века во всём Новом Свете. Цитадель построили с учётом новейших достижений фортификации того времени. На Санто-Доминго много кто зарился, через порт шли все золотые караваны испанцев, но с появлением мощной цитадели взятие города стало очень и очень непростой задачей. Однако английский пират Френсис Дрейк захватил Санто-Доминго на раз плюнуть, почти полностью разрушив город. Дело в том, что легендарного корсара островитяне боялись настолько, что не оказали ему никакого сопротивления. Все героические мужчины во главе с самим губернатором не собирались защищать Санто-Доминго и удрали в горы, оставив в городе женщин и стариков. Поэтому Дрейк вел переговоры с бабами. Женщины сами установили весы для взвешивания золота и приносили туда выкуп пирату, складывая на чашу все свои украшения. А мужики квасили в горах.
Вот так вот. Говорят, что в тот период решения о судьбе испанских колоний принимались не в губернаторских резиденциях, а в портовых тавернах.
После ратуши мы для чего-то пару раз свернули в переулки, потом Гюнтер опять поехал прямо, уже выключив фары. Выстрелы звучали всё громче и громче.
– Может, их с двух сторон жать надо? Выдвинуть сводный отряд с гор, а тут и мы, – предположил я.
– Ни в коем случае! – сразу ответил безопасник. – Потеря любого специалиста из механической мастерской или с горно-перерабатывающих предприятий непозволительна для городской общины! Пусть там и сидят, сами разберёмся.
Вот и западная часть города. Окраина. Между длинными дощатыми строениями показалось отдельно стоящее здание. Это же «ЛабаZ»! Далее стоят лишь дорожные указатели, отсюда начинается дорога в огромную долину, к фермам и в горы.
– За сарай спрячься, машину ставь к стене, – приказал водителю Макс. – Готовимся!
У германцев в руках появились какие-то современные короткие автоматы, ребристые, чёрные, угловатые, точнее не скажу. На вид несерьёзные. Костя, естественно, захватил свой верный арбалет, но сейчас основным оружием Кетоева стала моя «винча». Подойдёт, она пулей бьёт не многим хуже карабина.
Заслышав шум подходящей машины, со стороны позиций обороняющихся в нашу сторону, пригнувшись, побежал человек.
– А мы тут воюем, парни! – радостно прошипел Чарли, владелец оружейной лавки «Фантом-Хилл». Ну, а как же тут без него. – Я уже одного негодяя пристрелил, как бешеного пса!
Гордый такой. Неуловимо похожий на фанерного героя с вывески над магазином, манаусский Texas Ranger в то же время разительно отличался от прототипа, лихого ковбойского человека в стетсоне, с волосатым лассо и двумя револьверами на поясе, в сторону современных подходов и технологий. На голове глубоко сидела бейсболка с какой-то воинственной надписью на лбу, сам – в разгрузочном чёрном жилете со множеством карманов, в которых, чувствовалось, нет ни единого свободного места. В руках винтовка. На поясе с правой стороны висел обязательный для ковбоя огромный револьвер, с левой – огромный тесачный штык с деревянной рукоятью, больше похожий на небольшой меч.
Это что, штатный такой делали? Звери были, а не люди. Один только вид такого чудовища способен вызвать у неподготовленного человека обморок.
Психологическое воздействие холодного оружия колоссально. Помните, таскатели так называемого хозбыта: в любом холодном оружии, если это настоящее, реальное, всё ещё проживающее в своей эпохе и среди своих, реальных задач, любые детали: изгиб, завитушечка, шишечка-пампушечка, роспись-надпись всегда служат ещё и конкретной психологической цели. Надавить на мозг, показать статус, уровень будущей кровной мести за порез, готовность человека зарезать вас, не моргнув. Сейчас нам всё это чаще кажется вкусовщиной, посконью и сиропом, но… мы давно не готовы воспринять Эпоху Массовых Смертей от заточенной стали как страшную реальность.
Мы не готовы туда попасть. Мы готовы звать полицию.
Впрочем, моя шпага ничем не дружелюбней. Может, ошибку я сделал, не взяв с собой серьёзный холодняк. Да ну, какие штыковые… «А такие! – услужливо подсказала память. – Как в старину, когда сапёрных лопаток ещё не было. Одни тесаки и палаши!» Проклятье!
– Фонарями не светить, сигары не курить, – предупредил встречающий.
Сразу видно, человек дорвался до любимого дела. Готовился мужик, тренировался, много и охотно стрелял, втайне мечтая о подобном происшествии, и вот оно – сбылось! Говорят, что Чарли создаёт что-то вроде «Ассоциации Собственников Оружия Республики Манаус» или «Стрелковой Ассоциации». А вот в полицию служить никогда не пойдёт, это минитмен, вольный стрелок, он всегда сам по себе. Интересный тип.
Что-то притихли все… Почему? Машину подъехавшую услышали и теперь напряжённо думают, не броневик ли к полю боя подкатил? Кстати, конструкторам и мастерам из механических мастерских неплохо бы сконструировать для города ещё и бронированную модель, гранатомётов на Кристе, надеюсь, пока нет.
Будет настоящая стимпанковская вундервафля.
Затишье продолжалось недолго. Совсем рядом просвистела пуля, почти сразу – ещё одна. Твою ты мать, так ведь и убить могут!
– Пока остановили, теперь с флангов пытаются зайти, особенно справа.
Гюнтер кивнул.
– Герман, оставайтесь тут, держите позицию. Гарнитура есть?
– Не понял…
– Тогда громкость потише сделай. Будь на связи.
Немцы тут же отправились на правый фланг, а нам с Костей место для войны показал азартный Чарли, притащив свежее пополнение к большой опрокинутой бочке, лежащей среди кустов.
– Карлос уже подготовил место, всё по правилам. Для твоей винтовки, русский, здесь самая удобная позиция, не заскучаешь! Модель отличная и прицел хороший. У меня, сам видишь, старенький «Ли Энфильд» образца 1904 года, без оптики. Английский, конечно… Но ничего, бьёт достаточно точно! Работай, давай, Герман, коси команчей, как бешеных псов! А ты, Костя, по сторонам смотри, чтобы не подошли, прикрывай, – повелел нам оружейник. – Я теперь влево перемещусь, поддержу парней. Доброе дело, теперь зажмём! Вперёд сами не суйтесь, только по красной ракете! Джеронимо!
И тоже удрал.
– Красная ракета, прямо классика, – пробормотал я.
На позиции кто-то тихо копошился. Невысокий спокойный человек представился как Карлос Херардо Крус Чавес, уроженец Коста-Рики, местный охотник-промысловик.
– Можно просто Карлос. Я тут уже укрытие подготовил, вам с такой винтовкой только и стрелять, – с завистью глядя на мой ствол, повторил он мысль оружейника.
– Далеко до них?
– Чуть больше трёхсот метров. Мне стрелять бесполезно, – Карлос кивнул на длинное ружьё местного производства и с искренним сожалением добавил: – Немного не хватило денег, чтобы вовремя заказать у Чарли нарезной ствол, жаль. Сейчас бы они себя так вольготно не чувствовали.
Вот холера, хорошие люди себе винт купить не могут, а всякая мразь с родными сердцу «калашниковыми» бегает, на мирно спящие города нападает. Я бы на месте руководителей анклава скупал бы весь нарезняк на Лете и вооружал своих граждан по льготным ценам, окупится.
– Закончим воевать, помогу, амиго, – коротко пообещал я. – Давай наблюдателем, охотник. Темень, конечно… да ладно, работаем.
Пули засвистели чаще.
Мысли о смерти не душили, уже не первая серьёзная драка у меня. Когда такое начинается, остаётся лишь спасительный инстинктивный страх, постоянный, плотный, но без конкретики и соплей. Никаких мыслей о Боге, точно знаешь, в такие минуты нет поблизости никакого бога, ты просто сдохнешь, если получишь точную пулю. Значит, не получай. Свою пошли точно в цель.
У кого бы узнать, людей из ближайших домов эвакуировать догадались? Народ на западной окраине живёт небогатый, тонкие стенки лачуг пули будут прошивать на раз, не замечая препятствия. Надеюсь, подумали. Должен же тут кто-то думать!
Больше всего достаётся несчастному «ЛабаZу». Одинокое здание с двумя пристройками выдвинуто чуть дальше линии городской застройки, и теперь обе воюющие стороны считают своим долгом лишний раз пальнуть по кабачку, так, на всякий случай, дабы никто не засел. Если несчастный хозяин таверны находится в цепи обороняющихся, то матерится непрерывно. А что делают ближние соседи? Ни черта не видно. Есть вообще кто-то рядом с нами? Спросил об этом у Карлоса.
– Справа никого нет, там же дорога, простреливается хорошо. А кто за дорогой, не знаю, раций нет. Слева в пятнадцати метрах лежат два малайца, рыбаки. Их трое было, да месяц назад одного кайман на реке сожрал. Помощники плохие, хоть и стараются. Ножики у парней длинные, извилистые, страшные, а вот стволы – дерьмовые поджиги. За ними двое русских, из вашей общины. У них помповый «Ремингтон» и кремнёвка, стреляют хорошо и вовремя.