Из двери опасливо выглянуло бледное лицо Себастьяна Гомеса.
– Как дела? – идиотски поинтересовался он дрожащим голосом.
Не позавидуешь хозяину.
– Брысь! – коротко рявкнул я по-русски.
Александр торопливо запихивал в рот бандиту тряпку, вытащенную из кармана.
– Отведай-ка свежего носочка, олень!
Созданный нашей беготнёй, возней и стараниями Салмана кипеш не прошёл даром. На улице вновь скрипнула дверь, и теперь уже мужчина решительно вышел на улицу, держа в руках короткий увесистый ствол. Вот это совсем плохо! Бандит тем временем начал рычать, стучать ногами и извиваться, словно иллюзионист, стремящийся выбраться из пут. А вдруг сумеет, как знаменитый Гудини?!
Костя с Сашкой упали на него.
– Электрошок! – заорал матрос. – Чего ждёшь?!
Да сколько же тебе надо?! Высоковольтный разряд протрещал ещё раз, и пленник опять затих. Костя поднялся, но перезарядить арбалет уже не успевал. Наблюдатель, что-то заметив, пошёл быстрей, вскидывая ствол. Я тоже поднял «кольт», ловя стволом цель.
Приплыли, тишина закончилась!
Выстрел из трофейного «нагана», к стволу которого изобретательный боцман прикрутил пустую пластиковую бутылку, прозвучал хоть и достаточно громко, но как-то неестественно… Не бей по голове – бей по затылку! Наблюдатель рухнул в дорожную пыль, Мишка торопливо подошёл к нему, держа в руке абордажную саблю. Вроде конец первой серии.
– Валить надо, ребята! Гвардейцы… – предупредил Костя.
– Знаю! Тяни сюда рикшу, грузим и драпаем! – приказал я.
Сам не заметил, как рядом оказался хозяин с двумя слугами.
– Спасибо, Себастьян, теперь ты на хорошем счету, не забуду, – сомнительно приободрил я несчастного коммерсанта, который сейчас больше всего хотел, чтобы про его существование позабыли все люди на Кристе. – Мы уходим, остальное сделай сам. Дочищай, испаряй тела, жену Салмана вывози, как договорились. Держи!
Тяжёлый мешочек перешёл из рук в руки, существенно поправив настроение владельца «Чистого Двора».
Наверху заверещал женский голос, забурчали мужские. Вяжут супругу! Поначалу я хотел забрать и жену бандита, позже решил оставить её до поры в надёжном убежище. Вряд ли она знает что-либо лучше, чем сам Салман, а мобильность снизится существенно. Шума действительно уже много: любопытные обыватели начали просыпаться, где-то заскрипели окна. Кроме того, пусть Салман ощущает, что жена где-то далеко да в чужих волосатых лапах, это отрезвит на допросах.
Время, время! Готовы?
– Всё, миссия выполнена. Оружие собрали? Скачем в порт!
Стоп! Где тут моя картонная коробочка? Самолично водрузив её поверх заштопанного мешка с добычей, я дал команду на отход. Рикша, находясь в полуобморочном состоянии от факта сопричастности к столь страшным делам, тащил повозку по самым тесным и мрачным закоулкам, не чувствуя веса поклажи. Мы втроём еле поспевали, постоянно оглядываясь в ожидании свистка или властного гортанного окрика.
Вот это жизнь!
События идут одно за другим, и все словно окрашены в разные цвета.
Неизвестность постепенно отступает, и разноцветный мир вокруг меняется.
Шаги к переменам даются непросто – приходится бегать и воевать, платить и добывать, уговаривать и запугивать. Но ты делаешь шаг, другой, затем жалеешь о содеянном, переживаешь и зарекаешься, напиваясь в уютной таверне «Адмирал Бенбоу»… А потом всё повторяется, всё идет по кругу. Что-то останется в глубинах памяти, что-то сотрется, заменится новыми впечатлениями и эмоциями, словно океанская волна стирает узор на песке, который ещё мгновение назад казался самодостаточным. Но есть такие вещи, которые не стираются из памяти. Это память о пролитой крови.
«Никогда больше не буду спецназером!»
Сколько раз я уже это говорил, а?
Глава 13Страх неизбежного финиша
Во сне я летел над джунглями и саваннами огромной долины Леты.
Нужно было что-то записывать в блокнот, а я не мог.
Просторы, раскинувшиеся вдоль огромной тропической реки, превосходящей даже Амазонку, невозможно описать так, как образно описывают джунгли путешественники, привычно употребляя слова «непроходимые», «дикие» и «полынь». Здесь уже что-то другое, переход количества в качество. Человек может сравнивать эти бесконечные волны колышущегося изумруда разве что с избитым – «лёгкие планеты». Потому что ландшафтный аналог найти невозможно. Приходится использовать морфологию. Или вспоминать Океан, ибо только он способен вместить столько же сущего.
Река потрясает размерами. Допустим, где-то наверху в единое русло сливаются два мощных потока. Учтём колоссальную площадь водосбора. И всё равно этого мало. Очевидно, что на севере стоят высоченные горы, где с голубых ледников непокорённых Джомолунгм вниз стекают потоки чистейшей воды, формируя начало этого вселенского чуда.
Не могу ясно представить, масштаб огромный, пугающий и восхищающий одновременно!
В этих джунглях есть лемовское, из «Соляриса».
На первый взгляд можно найти что-то общее между дождевыми лесами и сибирской тайгой, отмечая метафизическое в их древней нетронутой природе. Мешает эта потрясающая зелень, нереально ровная, практически однотонная, без разрывов даже в руслах небольших речек, где деревья упрямо смыкаются над потоком, и цепляющих взгляд неровностей рельефа. Здесь живёт и умирает колоссальное количество биомассы, занимающей, пожалуй, целый континент Кристы.
Вертолёт простенький, проверенный, надёжный – Robinson R44 RAVEN I.
Новенький, белый. Откуда-то знаю, что на хвостовой балке наиболее бестолковых предупреждает надпись на русском в контурной стрелке: «Осторожно, винт!» Пилота почему-то разглядеть не мог. Сидит себе мужик, спокойно, уверенно – в белой рубашке с короткими рукавами, в больших чёрных очках, абстрактный, типичный лётчик гражданской авиации.
Долго летим. Меня уже подмывало задать острый вопрос о точке невозврата. А откуда мы взлетели, где площадка? Понятия не имею.
Очень комфортный полёт! Плавный.
Виды панорамные, кресла удобные, большое несимметричное хвостовое оперение и доработанные лопасти винтов снижают вибрацию и шум в кабине, конструкторы постарались на славу. Не сравнить с «Ми-2», где без наушников голова через час взрывается…
Деревья внизу стоят настолько плотно, что иногда кажется, будто мы летим над каким-то вселенским болотом, а не лесом. Масштаб на глаз не ловится. Редкие и потому какие-то нереальные, настораживающие наблюдателя холмики выглядят чужеродными опухолями. Характерно, что именно с ними у местных охотников связано много мистических легенд и мифов. То старинный амулет найдут, то «прикосновение к таинственному» почувствуют.
Тайн, несомненно, хватает. Закрытое пространство.
На Амазонке хоть местные племена издревле живут, здесь же нет людских поселений в диком лесу, только у Реки. Река – это всё. По огромной артерии можно плыть на узкой длинной лодке, похожей на таёжные «ветки», буквально припеваючи, музыкально озвучивая всё замеченное – для фиксирования в памяти. Опасностей на воде мало.
По сельве пешком особо не попутешествуешь, в пути не до песен будет. И скорость движения очень низка. Часто подстилающая поверхность покрыта переплетениями корней, предательскими мягкими кочками, рытвинами, и всё это богато сдобрено колючками, гниющей водой и ядовитыми тварями. Километр, пройденный по джунглям, справедливо приравнивается к пяти в саванне. Всё честно – ты хочешь пройти, сельва хочет тебя затормозить. Пока она побеждает. В этом и есть её прелесть. В неповторимой жизнестойкости.
Джунгли очень разнообразны. Мы этого зачастую не видим, а вот в индейских языках есть три десятка слов для обозначения оттенков зеленого. Вот так вот. У наших северных народов – особый словарный запас для снега, у индейцев – для зелени.
Чего тут только нет! Досковые деревья, у них огромные корни в виде стоящих на ребре досок, диковинные шагающие деревья с висячими корнями, местные из их древесины делают луки. Из стволов розовых деревьев выдалбливают каноэ – эти скорлупки, даже стоя на воде без просушки, служат десяток лет. Бразильский орех, большие плоды которого похожи на кокос. Оболочка, будто у кокоса, а внутри большие зерна. Говорят, крупней земных. Я пробовал, вкусные, понравилось.
Девственная красота. Орхидеи, папоротники, экзотические фрукты, у которых не всегда есть земной аналог. Удивительны огненные деревья, дважды в год сбрасывающие ярко-рыжую кору вместе со всеми наросшими и налипшими паразитами. А тяжёлые круглые плоды дерева пушечных ядер канониры «Темзы» всерьёз хотят опробовать в практической стрельбе….
Речки и ручьи и сверху малозаметны, а внизу их вообще не видно, пока лбом не упрёшься. Если плыть на лодке, то русла речушек похожи на длинные извилистые пещеры с зелёными стенами, прогрызенные каким-то чудовищем проходы в стене джунглей. Свод высоко – вытягиваешь весло и не достаешь до влажных мшистых веток, с которых на тебя глядят, а иногда стараются и прыгнуть. Речек достаточно много.
Карты, навигаторы… Забудьте, на Кристе ещё ничего этого нет! Вы идёте зигзагами и восьмерками, потряхивая полупарализованной от беспрерывной работы мачете рукой. Материтесь, со злостью глядите вверх, стараясь точно определить, где там солнце, совершаете ошибки, натыкаетесь на водные преграды или болотца, возвращаетесь, чтобы вновь и вновь впахиваться в многокилометровый обход, если только сразу не поступили умно, встав на звериную тропу, которые есть всегда и везде. Их видно? Значит, путь проторен, куда-то выведет, и не к болоту. По каким-то причинам звери перестали ходить этим маршрутом? Тогда тропы моментально зарастают, покрываются гниющими листьями.
Тропинки всё время петляют, обходя упавшее дерево или болотце, где вас ждут дополнительные опасности… Чужие здесь не ходят. А вы – свой? Уверены?
У реки встречаются свободные от деревьев участки, широкие поляны, полосы более редкой растительности – почти все они заняты людскими поселениями.