– Ты – настоящий игрок и убийца, – резюмирует Мария и презрительно плюет.
Плевок попадает прямо на «ее» и без того скорченное от злобы лицо.
– Тварь!
Когда «она» с размаху ударяет Марию ножом по лицу, я вскрикиваю. Детектив тут же ставит видео на паузу.
– Вы как?
– Я…
– Принести еще воды?
– Не надо… Я в порядке. Просто не ожидала, что «она» на такое способна…
– Готовы смотреть дальше?
– Думаю, да…
– Хорошо.
Сразу после первого удара «она» наносит три других, но уже в живот. Эти резкие движения почему-то напоминают мне прокалывание воздушных шаров. Хлоп-хлоп-хлоп. Уже изрезанная, Мария продолжает безуспешно вырываться из рук охранников, истошно крича на весь подвал.
– Да заткнись ты уже, сука!
Еще несколько ударов. Постепенно глухие звуки становятся все более смачными и хлюпающими из-за образовавшегося на животе кровавого месива. Поморщившись от вида истерзанной человеческой плоти, я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать от этой чудовищной картины.
– Прости, дорогая, – раздается голос подошедшей к кабине Софии, – но пора заканчивать. К сожалению, ночь не бесконечна.
– В следующий раз тебе стоит получше поработать над правилами своей дурацкой игры.
– А «она» дерзкая! – комментирует детектив происходящее на экране. – В этом вы с ней похожи.
Я и убийца внутри меня похожи? Даже не знаю, что на это ответить, поэтому просто продолжаю молча наблюдать, как «она» завершает начатое финальным ударом в область печени.
– Почему вы плачете? – спрашивает меня детектив, когда «она» возвращается в кабину и заходится в приступе неконтролируемой истерики.
Я пожимаю плечами, растерянная от резкой смены «ее» настроения.
– Это не я. Это все еще «она».
– Уверены?
– Да. Я хорошо помню момент, когда пришла в себя.
– Странно…
– Да уж. Неожиданно.
– Вы точно не были знакомы с этой женщиной?
– С Марией?
– Да.
– Нет, мы пересеклись в коридоре за полчаса до начала игры. Тогда же и познакомились.
– И она вас ничем не разозлила?
– Нет, когда бы она успела?
– Может, уже в процессе игры. Например, вы заподозрили, что она Мафиози и убила вашу подругу.
– Ничего подобного, – возражаю я, не желая признаваться в страхе быть разоблаченной, который охватил меня прямо перед этим кровожадным убийством.
– Значит, версию, что «ей» передаются ваши эмоции, отметаем.
– Передаются?..
– Вы же видели злость, с которой «она» убила эту несчастную женщину?
– По-вашему, я злилась на Марию?
– Возможно, несильно, но «она» приумножила в несколько раз то, что было. И это вылилось в… это.
– Думаю, мне стоит обсудить это с врачом.
Я опускаю взгляд, надеясь, что он не станет дальше развивать эту тему.
– Конечно, – кивает он и проверяет телефон. – Сейчас вернется Антон. До его прихода успеем посмотреть еще одно видео.
Я ничего не отвечаю – слишком глубоко погрузилась в ворох пугающих мыслей.
– Или, если хотите, можете подождать и посмотреть с ним. Возможно, вам так будет комфортнее.
– Мне все равно, с кем смотреть этот кошмар, детектив.
– Они обескураживают, не так ли?
– Что именно?
– Видеозаписи. Вы не ожидали, что они могут всплыть спустя три года?
– Думаете, я знала об их существовании?
– При обыске подвала были найдены камеры. Можно было догадаться.
– Уж простите, но мне там как-то не до них было.
Пристально разглядывая меня, он скрещивает на груди руки.
– Интересно…
– Снова хотите предъявить мне обвинение? – спрашиваю я напрямую.
– С чего вы взяли?
– С того, что мне известно, как общаются с подозреваемыми.
– Да, точно. Я и забыл, что у вас богатый личный опыт.
Усмехнувшись, я едва сдерживаюсь, чтобы не показать ему средний палец.
– Эти записи могли полностью изменить ход предыдущего расследования, – продолжает он рассуждать вслух.
– Да ну?
– Конечно. Вся линия защиты строилась на том, что вы не отдавали отчета своим действиям. Вы предстали в роли жертвы, и суд встал на вашу сторону. Но поверьте, если бы присяжные увидели эти шокирующие кадры, они бы не были столь благосклонны к вам.
– Скорее, наоборот, – внезапно раздается голос Антона.
– И давно ты там стоишь? – интересуется обернувшийся детектив.
– Достаточно.
– И ты считаешь, что…
– Я считаю, что, будь эти видео у полиции с самого начала, Аделине бы не пришлось проходить через такое количество судебных разбирательств.
– Правда? – со слезами на глазах спрашиваю я, удивляясь тому, как сильно меня обрадовало его возвращение в допросную.
– Конечно. По этим видео было бы гораздо проще сделать судебно-психиатрическую экспертизу. Это определенно помогло бы. Но уже ничего не поделать, к сожалению.
– Может, ты и прав, а может быть, и нет. Потом разберемся… Ну ладно.
Тихо хлопнув в ладоши, детектив со скрипом поднимается со стула.
– Что там со списком?
– Пока ничего. Но у нас впереди еще несколько имен.
– Хорошо. Пойду проверю, как идут дела. Побудешь тут?
– Разумеется.
– Я и не сомневался.
Похлопав Антона по плечу, он наконец-то уходит. Не зная, как себя вести после увиденного на экране ноутбука, я прячу лицо в руках.
– Это было ужасно, – признаюсь я.
– Даже не могу представить, каково увидеть все это спустя три года, – сочувствующе говорит младший следователь.
– Лучше не смотри его.
– Я уже посмотрел, пока был у себя в кабинете.
– Господи… Зачем?
– Мне же нужно знать, что там произошло. Вы… ты в порядке?
Переглянувшись, мы киваем друг другу, как бы одобряя взаимный переход на «ты».
– Честно? Думаю, что после финального видео меня отправят обратно в лечебницу.
– Неправда. Все будет хорошо.
Я решаю сменить тему, потому что меня смущают его попытки меня успокоить.
– Значит, список ничего не дал?
– Пока нет, но мы не собираемся сдаваться. А ты?
– Что я?
– Не собираешься сдаваться?
– Не дождетесь, – награждаю я его вымученной улыбкой.
– Вот и отлично.
Да уж. Вот и отлично.
17 глава
Отвлечься от увиденного на экране ноутбука мне помогают воспоминания о нашей с Бэль поездке на море.
До того как мы сели в машину и тронулись с места, я не верила, что после всего пережитого мне по-прежнему доступна такая банальная вещь, как путешествие. Это казалось далекой мечтой, которой не суждено сбыться, ведь бывшие подозреваемые в массовом убийстве не могут вот так просто разъезжать по стране в поисках самого лучшего песчаного пляжа.
Все предыдущие поездки словно стерлись из памяти, оставшись призрачными отголосками уже давно минувшей жизни. Сидя на переднем сиденье, я в основном пялилась в окно и пыталась понять, что чувствую: предвкушение и жажду приключений или страх и тоску.
Бэль с самого нашего знакомства не давила и предпочитала концентрироваться на настоящем. Этому она учила и меня. Но тогда, по дороге на море, подруга впервые заговорила о моем прошлом.
Машина остановилась у невзрачного придорожного кафе.
– Перекусим? – предложила Бэль, явно уставшая после целого дня, проведенного за рулем.
Я с подозрением взглянула на небольшое здание.
– Если это безопасно для желудка.
– Сейчас и проверим. Пойдем.
Как только мы оказались на улице, нас обдало леденящим до костей сильным ветром. Ахнув, Бэль открыла багажник и достала наши теплые вещи. Натянув толстовку, я устроилась за небольшим круглым столиком под высоченным деревом со скрипящими и сгибающимися от ветра ветвями. Не самое лучшее решение, но разумнее всего сидеть подальше от других людей.
Подруга возвращается с двумя хот-догами, чашкой чая для меня и чашкой кофе для себя. Сделав небольшой глоток, я одобрительно киваю:
– Вполне сносно.
– Лучше того, которым я тебя угощала дома?
– Шутишь?
Когда я впервые оказалась в гостях у Бэль, первым делом она повела меня туда, где хранится ее главная гордость – коллекция самых разных чаев.
– Черный, зеленый, белый, желтый, улун, пуэр, – с самодовольной улыбкой перечисляла она, указывая на ту или иную упаковку.
– Пу… что? – совсем растерялась я, поняв, как много мне еще нужно узнать.
– Пуэр. Один из самых дорогих сортов чая в мире. У меня его совсем немного. Пуэр – для особых дней и особенных людей. Его нужно пить маленькими порциями, чтобы оценить послевкусие, которое, поверь, просто незабываемо!
Она рассказывала о чае с таким вдохновением, что я невольно прониклась его волшебством.
– А это, значит, улун, – потянулась я к ярко-желтой коробочке.
– Да. Улун – это что-то среднее между черным и зеленым чаями. Он содержит очень много полезных для организма соединений. Если быть точной, то сейчас у тебя в руках улун сорта «Тегуаньинь». Он янтарного цвета, с медово-орхидейным ароматом.
– Звучит вкусно! И ты так этим увлечена! – восхищенно прокомментировала я, возвращая улун на место.
– Это моя страсть, – призналась Бэль. – А теперь я угощу тебя вкусным чаем. Согласна?
– Конечно!
– Тогда отвернись, чтобы не видеть, какой я возьму. Надеюсь, тебе понравится.
Послушавшись, я искренне улыбнулась и подумала, как хорошо, что мне удалось дожить до этого момента.
Когда на столе оказались две белоснежные фарфоровые чашки с золотым ободком, я наклонилась, чтобы вдохнуть аромат и попытаться угадать название чая.
– Так, ну… он темно-коричневый.
– Не знала, что ты такой большой эксперт по чаю, – съехидничала Бэль. – Давай пробуй. Только маленькими глотками, чтобы распробовать сладость.
Сделав как она велела, я поняла, что ничего в этом не смыслю и никогда в жизни не отгадаю, что это за чай.
– Пахнет черносливом и, кажется, древесиной.
– Ты и впрямь немного шаришь, – похвалила меня подруга и потянулась к своей чашке.
– Ну и?