Звоня в дверь, я и не надеялась, что мне откроют. Сама не знаю, почему в тот день я оказалась именно там. Может быть, мне хотелось знать, что хотя бы здесь меня не ненавидят и не винят в смерти своего ребенка.
Приоткрыв дверь, мама Анны выглянула наружу.
– Чего тебе? – рявкнула она, поправляя растрепанные волосы.
Впервые увидев ее такой неухоженной и пьяной, я оторопела. Своим вопросом она завела меня в тупик. Ноги сами пришли на порог ее дома в поисках надежды, что в городе есть люди, которые меня не презирают.
– Ну и что ты молчишь?
– Я так сильно по ней скучаю…
Начав говорить, я вдруг замолкла от подступившего к горлу кома. Поднимая опущенную голову, я надеялась увидеть знакомый ободряющий взгляд, но вместо этого столкнулась с бешеными, налитыми кровью глазами.
– Я рада, что тебе хватило совести не произносить ее имя.
Плюнув мне в лицо, она с грохотом хлопнула дверью. Словно обезумев, я начала колотить по ней кулаками и кричать. Меня испугал собственный голос, полный глубочайшей ненависти к самой себе.
– Я знаю, что виновата! Знаю! Мне очень жаль! Простите меня! Простите!
Устав, я сползла на мокрый после дождя порог, совершенно не обращая внимания на дрожащее от холода тело.
Сидя у дома мертвой подруги, я не могла избавиться от чувства, что вот-вот откроется дверь и оттуда выйдет Анна. Обнимет меня и как ни в чем не бывало пригласит войти. Приготовит какао, расскажет, что нового у нее на работе и как она повздорила накануне с родителями. Я улыбнусь ей и, как обычно, заверю, что все будет хорошо. Мы включим какой-нибудь забавный фильм и будем смеяться все два часа, пока он будет идти. Она оставит меня у себя с ночевкой, а утром я тихо уйду домой.
Мне до сих пор нестерпимо больно от того, что это уже никогда не повторится.
19 глава
В допросную словно ураган врывается следователь. От неожиданности я вздрагиваю и в поисках поддержки ищу взгляд Антона, но он выжидающе смотрит на вошедшего начальника.
– Здесь ваш психиатр, – объявляет следователь.
От услышанного моя нижняя челюсть медленно, но верно стремится вниз.
– Что? Ева здесь?
– Она требует вас отпустить. Вы можете ее успокоить?
– Я… Да, конечно. Она за дверью?
– Да. Сейчас приглашу ее войти. Только не вздумайте посвящать ее в детали расследования.
– За дуру меня держите?.. Пусть скорее заходит.
Когда в дверном появляется знакомая ярко-рыжая голова, я едва не вскрикиваю от радости. Не сумев сдержаться, срываюсь с места и бегу в ее уже раскрытые объятия.
– Не могу поверить, что ты проехала двести шестьдесят километров ради меня!
Она поправляет отросшую челку.
– Вообще-то, двести семьдесят три. Мне пришлось объехать пробку.
Я так сильно ей благодарна, что готова расплакаться.
– Спасибо! Не понимаю, как продержалась эти три часа без тебя!
– Следователь заверил, что они ни к чему тебя не принуждают и ты здесь исключительно по своей воле. Это так?
Не успеваю я кивнуть, как Ева проходит к столу, и ее взгляд тут же падает на ноутбук, где открыта папка с видеозаписями игры.
– Это что еще такое?
– Организаторы игры прислали полиции видео, на которых я… то есть «она» совершает убийства.
Я хорошо ее знаю и вижу, что она с трудом сдерживается, чтобы не разнести этот полицейский участок в щепки.
– Ты их смотрела?
– Да, но не все.
– Ладно, давай сядем.
Мы устраиваемся за столом и некоторое время молчим.
– Как там мама и папа? – тихо интересуюсь я, решив начать разговор издалека.
– Они в ужасе, но я постаралась их успокоить.
– Спасибо.
– Не за что, Ада.
Грустно улыбнувшись, она тяжело вздыхает.
– Мне плохо из-за того, что тебе приходится снова это переживать.
– Может, оно и к лучшему.
– Почему ты так думаешь?
– У нас есть шанс покончить с этим.
– Если бы все было так просто…
Она накрывает мою руку своей ладонью.
– Пожалуйста, объясни, что здесь происходит.
– Кто-то прислал на почту одному из сотрудников полиции ссылку на трансляцию новой игры.
– Ты видела эту трансляцию?
– Да. Подвал, кабины, электрический стул, ведущий, охранники. Все то же самое, что было тогда.
– Чего они хотят от тебя?
– Помощи. Они уверены, что я знакома с кем-то, кто может вывести их на организаторов. Говорят, что я оказалась на игре не просто так. Кто-то хотел мне навредить. А когда я выжила, решил сблизиться, чтобы насладиться моими страданиями.
– И на чем основаны эти безумные предположения?
– Один из них владеет методом профилирования. И, честно сказать, это похоже на правду.
– И чем подкреплено это суждение?
– Например, темой моей дипломной работы.
– А что там?
– «Тактика хирургического лечения резаных ран».
Нескрываемый скептицизм на лице Евы постепенно сменяется пониманием. Когда-то она и сама помогала с расследованием жестокого убийства одного из ее пациентов. Поэтому я ни на минуту не сомневалась, что она сразу же увидит связь.
– Оказалось, что я рассказывала о своем дипломе нескольким игрокам из онлайн-«Мафии», когда состояла с ними в общем чате. Потом мне удалось вспомнить имя парня, который пытался со мной сблизиться. Полиция взломала его страницу, но она неактивна с прошлой игры.
– Значит, они думают, что он занимался подбором жертв?
– Да.
– Понятно. А зачем смотреть эти видео?
Она тянется к ноутбуку и наводит курсор на одну из записей.
– Тебе нельзя их включать, – напоминаю я ей. – Это что-то вроде улик.
– А не надо было оставлять здесь ноутбук.
– Ева!.. Мы посмотрим эти записи вместе. Потом, когда все закончится. Ладно?
Ее указательный палец застывает прямо над кнопкой воспроизведения. Она явно колеблется, но все же уступает мне.
– Твоя взяла.
– Спасибо.
– Хочешь поговорить о том, что ты чувствуешь при просмотре этих видео?
– Не сейчас. У полиции не так много времени, чтобы спасти этих людей.
– Я горжусь твоим стремлением помочь следствию, но это может быть опасно для тебя самой. Если хочешь знать мое мнение, то я хочу, чтобы мы ушли отсюда прямо сейчас. Но решать только тебе.
После всего, через что мы вместе прошли, ее воинственный настрой меня совсем не удивляет. И я бы рада им заразиться, но желание закончить начатое гораздо сильнее. И дело не только в стремлении спасти чью-то жизнь, а в наивной надежде простить саму себя.
Так и не дождавшись моего ответа, Ева встает из-за стола.
– Ада, оставайся до тех пор, пока не будешь уверена, что сделала все возможное. Я буду ждать тебя в коридоре.
– Ты… ты не уедешь домой?.. Но как же твоя работа?..
В уголках глаз у меня собираются слезы. У Евы полно пациентов, которые нуждаются в ней не меньше, чем я. Но эгоистичная часть моей натуры прыгает от счастья из-за того, что она сейчас здесь. Со мной.
– Я обо всем позаботилась. Не переживай.
– Передай маме и папе привет, – прошу я, подойдя к ней, чтобы обнять.
– Обязательно.
– И… Ева…
– Да?
– Я остаюсь не только из-за этих людей, – признаюсь я, – но и ради себя.
Она бережно вытирает дорожку слез с моей щеки.
– Знаю. Поговорим об этом, когда все закончится… Если что, я рядом, ты в любой момент можешь меня позвать.
– Хорошо. Спасибо.
– И не позволяй им плохо с тобой обращаться. Ты сильнее, чем они могут себе представить.
– Они нормальные…
– Уж надеюсь.
Подмигнув мне, она распахивает дверь и на весь коридор кричит:
– Господин следователь!
– Обязательно кричать так громко? – недовольно интересуется он, подойдя к допросной.
– Не понимаю, о чем вы.
Пожав плечами, она выходит в коридор, но я точно знаю, что ее присутствие будет поддерживать меня до самого конца этого безумного дня.
– Не знал, что у вас такие близкие отношения, – внезапно говорит следователь. – Вы с ней сразу поладили?
– На самом деле нет. Сначала наше общение вообще не задалось.
– Почему?
– Когда мы только встретились, она…
Умолкнув, я вдруг задумываюсь, для чего ему эта информация.
– А что?
– Ничего. Просто любопытно.
У него и без того лукавые глаза, а сейчас от них и подавно разит враньем.
– Нет-нет, скажите прямо. Зачем вы спрашиваете о Еве?
– Она есть в списке, который мы проверяем, но вы почему-то не выделили ее имя.
– Хотите записать в подозреваемые моего психиатра?
– Я этого не говорил.
– А что вы только что сказали?
Мое возмущение растет с каждой секундой. И конечно, это не остается незамеченным.
– Успокойтесь, Аделина. Не нужно так нервничать. Это всего лишь стандартная процедура проверки каждого так или иначе причастного к текущему делу человека. Ваш психиатр с вами почти с самого начала, ей известны все детали игры и того, что вы испытывали во время нее и после. Вы уже не раз доказали, что умеете мыслить здраво. Думаю, если вы построите в своей светлой голове небольшую логическую цепочку, то поймете ход моих мыслей.
– Боюсь, что ход ваших мыслей поймет лишь тот, у кого вместо сердца такой же бесчувственный механизм, как у вас.
Мы с ним впервые остались наедине, но я, несмотря на небольшой страх, не собираюсь пасовать перед ним и бояться возможных последствий. Однако он, на удивление, совсем не злится.
– Вам нужно досмотреть видео, – говорит он спокойным тоном, совсем не похожим на тот, который звучал в начале допроса. – Приглашу Антона.
– Пригласите, раз не хотите со мной общаться.
– Что? – удивляется он, и в этот момент я замечаю, насколько густые у него брови – такие же каштановые, как и коротко подстриженные волосы.
– Вы постоянно куда-то уходите.
– Конечно, ведь я веду следствие, если вы забыли. Мне нужно контролировать многие процессы, и…
Он настолько сбит с толку, что я едва сдерживаю улыбку.
– Я не должен ничего объяснять.