– Она несколько месяцев вешалась на меня, а когда я позвал ее в спальню и сделал то, на что она давно напрашивалась, сразу дала заднюю.
– Правильно я понимаю, что Аделина не давала согласия на половой акт?
– Она изображала недотрогу и пыталась уйти, но я знал, что после первого раза она попросит добавки.
– И как? Попросила?
– Нет.
– Как думаете почему?
– Она сейчас подозревается в массовом убийстве. Это разве не ответ?
– Ответ на что?
– Она конченая психопатка. И я буду рад, если она сядет. Именно в тюрьме ей и место.
– Вы в курсе, что после полового акта с вами Аделина посещала врача?
– Зачем? Я ничем не болею.
– Затем, что она подверглась изнасилованию. Данные в ее медицинской карте подтверждают эту информацию.
– К чему вы клоните?
– К тому, что у вас есть всего два варианта. Первый: вы под присягой в суде рассказываете о том, что произошло между вами и Аделиной. Второй: догадайтесь сами.
– И что это даст?
– Ваш рассказ даст присяжным более полную картину о жизни подсудимой до игры.
Адвокат специально умолчал о том, что его признание подтвердит наличие у меня сильной травмы, способной вызвать диссоциацию идентичности. Если бы он заранее знал, что именно его свидетельские показания подарят мне свободу, он бы никогда на это не согласился.
– Я дам показания, но только при условии, что она даст мне гарантии.
– Какие именно гарантии вы хотите получить?
– Что она не станет писать заявление.
– Заявление на что?
Адвокат давил до последнего, желая услышать, как он произносит эти слова.
– На… изнасилование.
– Отрадно, что вы все же смогли признаться. Я узнаю насчет гарантий и вернусь через несколько минут. Ждите.
Когда прослушала запись их разговора, я впервые разревелась из-за того, что он со мной сделал.
Мне не следовало испытывать симпатию к другому человеку, но и любить Стаса у меня не получалось. Я бы никогда не стала ему изменять, но и не могла не сблизиться с тем, к кому тянулось сердце. Мы много переписывались и всего несколько раз ходили в кафе на обычную дружескую встречу. Я и подумать не могла, что вечеринка, которую он устроит, закончится на такой ужасной ноте.
Он не соврал, когда сказал, что это произошло у него в спальне. Но я зашла туда лишь потому, что он притворился пьяным и попросил помочь ему добраться до кровати. Не думаю, что кто-то другой смог бы так легко меня провести, но я наслаждалась каждой проведенной с ним минутой и просто не могла ему отказать. Не думаю, что стоит в красках описывать, как он начал меня лапать и грубо хватать за руки, когда я попыталась уйти. Достаточно сказать, что спасти себя от насилия мне так и не удалось.
Я потеряла контроль над сознанием и телом не только тогда, но и после, когда, придя домой, собралась принять душ. О том, что в моей медицинской карте есть информация о пережитом сексуальном насилии, я узнала только от полиции во время расследования случившегося на игре.
– Тогда мы со Стасом расстались в первый раз, – продолжаю я после долгого молчания.
– Ты чувствовала себя виноватой? – понимающе кивает догадливый Антон.
– Я постоянно говорю о чувстве вины, которое испытываю из-за игры, но оно зародилось уже тогда. В восемнадцать лет я по глупости влюбилась в другого парня, хотя рядом всегда был Стас, который любил меня до самого конца. И мы все прекрасно знаем, чем закончилась эта история.
– Еще нет, – напоминает он, пододвигая ближе ноутбук. – Думаю, что пришло время увидеть, что случилось на самом деле. Готова?
Я киваю, не уверенная, что смогу изобразить искреннее удивление, когда Стас сделает то, чего от него не ожидал никто из присутствовавших в подвале.
22 глава
Незадолго до игры мы со Стасом решили жить вместе. Дело оставалось за малым – найти подходящую квартиру. Но это оказалось совсем непросто. Наши представления об идеальном жилье различались слишком сильно, чтобы нам удалось быстро прийти к единому мнению. Никто не хотел идти на компромисс и каждый продолжал гнуть свою линию до тех пор, пока мы не оказались в последней квартире, которую могли позволить наши не сильно набитые кошельки.
Осматривая каждую комнату, я приятно удивлялась качественному ремонту и новой мебели, но почти сразу распознала подвох. Не может же все быть настолько идеально. Везение – это совсем не про нас. И когда хозяин провел нас в кухню, мы со Стасом обомлели и одновременно выдохнули протяжное «оу». Рядом с газовой плитой как ни в чем не бывало стояла ванна. И если сначала это показалось мне странным, то, присмотревшись, я разглядела в этом некую изюминку, которая могла бы стать нашей фишкой. В тот момент я уже представила, как рассказываю об этом подругам и родителям, а они ошарашенно хватаются за голову и прикрывают удивленные рты. «У-ха-ха-ха!» – именно так в голове звучал мой ехидный смех.
Но его прервал недовольный Стас:
– Какой дурак это придумал? – Он не обращался к кому-то конкретно, а просто выплескивал те эмоции, которые у него вызвала представшая перед нами картина. – Ерунда какая-то! – продолжал он возмущаться.
– А по-моему, будет круто здесь жить, – заявила я таким бескомпромиссным тоном, что он сразу понял, что это никакая не шутка.
– Ада, ты уверена? Я буду мыться, пока ты готовишь еду, и наоборот. Уверена, что тебе понравится это?
– Мне нравится квартира, а это, – махнула я рукой в сторону ванны, – только добавляет ей шарма.
– Так нельзя. Это странно, – сопротивлялся он изо всех сил.
– Я хочу ее. Хочу эту квартиру со всеми ее странностями. Не сопротивляйся. Вот увидишь, тебе здесь понравится.
– Я так не думаю.
– Просто представь: мы ужинаем и одно-временно принимаем ванну. Кто еще так делает?
– Ада, так может сделать кто угодно. Достаточно принести еду в ванную комнату.
– Да, но нам не придется никуда идти. Все здесь.
Я широко улыбнулась, на что он ответил тяжелым громким вздохом.
– Оставите нас? – обратился он к хозяину квартиры.
Когда тот ушел, закрыв за собой дверь, Стас подошел ближе и взял меня за руки.
– Объясни, почему ты так прицепилась к этой квартире?
– Она последняя в нашем списке, – решила я напомнить ему, что мы уже отклонили все остальные предложения.
– Я бы лучше подождал. Уверен, скоро появятся другие варианты.
– Мы уже месяц скитаемся по убитым квартирам и не можем найти ничего хорошего. С чего ты взял, что появится хоть что-то стоящее?
– Ни с чего. Я просто надеюсь, что так будет. Потому что эта квартира нам не подходит.
– Да почему? – возмутилась я чересчур громко. – Почему ты всегда хочешь, чтобы все было правильно?
– А ты почему всегда хочешь выделиться?
– По-твоему, я люблю привлекать внимание?
– По-моему, Ада, я уже не так хорошо понимаю тебя, как раньше.
Проведя ладонью по вспотевшему лбу, он опустился на стул.
– И, честно говоря, начинаю думать, что мы поторопились.
– Мы уже пару лет откладываем этот момент. Хочешь еще подождать? Не хочешь жить со мной?
– Шутишь? Я только об этом и мечтаю.
Он одной рукой притянул меня за талию к себе, и я с радостью устроилась у него на коленях.
– Тогда соглашайся на эту квартиру, – прошептала я, припав к его губам.
После долгого поцелуя между нами установилось молчаливое ожидание так и повисшего в воздухе решения. Я знала, что, сколько бы мы ни сидели в абсолютной тишине, наши противоположные взгляды на жизнь никогда не изменятся. Стас с нежностью прижимал меня к себе, а я размышляла о том, что спустя столько лет знакомства мы уже не в силах что-то изменить в наших отношениях. В тот день он показался мне самым родным человеком из всех, и никак иначе, кроме как всецело, принять его я не могла.
– Не соглашайся, если тебе здесь некомфортно, – сказала я, не веря, что решила уступить.
– Уверена? Мы бы могли купить плотные занавески и…
– Стас, не надо, – прервала его я, еще раз крепко обняв. – Как ты и сказал, появятся другие варианты. Нам некуда спешить.
– Хорошо.
Он довольно улыбнулся и, заправив прядь моих волос за ухо, снова поцеловал.
Если бы я только знала, что через девять дней потеряю его навсегда…. Будь у меня возможность вернуться в прошлое, я бы сняла любую из тех квартир, которые мы смотрели на протяжении месяца. Даже ту, где водились тараканы или ту, где воняло экскрементами. Я бы многое сейчас отдала, чтобы хоть ненадолго исполнить нашу с ним общую мечту.
Анализируя его поступок, я часто вспоминаю наш разговор на смотровой площадке, с которой видно большую часть города. Мы каждую неделю выбирались туда, чтобы посидеть в плетеных креслах, потягивая сезонный напиток. Горячий чай – осенью и зимой и молочный коктейль – весной и летом. Каждый раз, подходя к ограждению, я вдыхала свежий воздух и говорила Стасу, как сильно мне нравится быть на высоте.
– Снова ты о своем парашюте думаешь?
Мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы посмотреть на его реакцию. Эти разговоры всегда вызывали в нем раздражение, смешанное с паникой и беспокойством.
– Не обязательно прыгать. Можно полетать, прицепленной к катеру, – заметила я.
– А если трос оборвется? Полетишь вниз непонятно с какой высоты.
– Сам знаешь, что если бы да кабы…
– Знаю. Просто не могу одобрить эту опасную затею. Если есть шанс уберечь тебя от чего-то плохого, то я обязательно это сделаю. И так будет всегда, обещаю.
Я беззаботно кивнула, даже не задумываясь о том, какую решительную заботу он вложил в каждое слово. Это и близко не было лукавством, потому что на игре он сделал именно то, что пообещал…
Антон включает очередное видео, пообещав остановить его в любой момент, если мне станет слишком тяжело. Но я только делаю вид, что смотрю, а на самом деле погружаюсь в воспоминания. И все случившееся будто становится явью.
Не зная, жив ли Стас после очередной игровой ночи, я с трудом дождалась открытия кабин. И как только двери раздвинулись, бросилась к нему, не обращая внимания ни на кого вокруг.