Еще до начала игры у меня появились раны, из которых сочилась кровь. Глядя на разбитые колени, я все отчетливее слышала невероятную, но простую истину в своей голове: я скоро умру. По-настоящему. Так, как умирают люди из новостей и газет, как умирают дальние родственники и знакомые друзей. Я так часто слышала о чьей-то смерти, даже не задумываясь, каково это – умирать самой.
Я представляла, как за мной придет Смерть с косой. У нее не будет лица, но я и без него пойму, что она криво и едко ухмыляется. Она не издаст ни звука, но я все равно услышу ее мерзкий, самодовольный смех. Когда Смерть протянет ко мне невидимые руки, я почувствую, как она вырывает длинными когтями душу из моего тела.
Но больше всего я боялась просто исчезнуть. Ведь никто не знает, как это – когда нас нет.
3 глава
Уже тогда, сидя в тесной кабине, я знала, что обо мне подумают люди. В таких историях всегда находятся те, кому проще обвинить во всем случайную жертву. А если эта жертва сама совершает ряд чудовищных преступлений, она автоматически лишается шанса на искупление.
Если бы хоть кто-то поинтересовался моим состоянием в первые минуты игры, он бы знал, как сильно я себя возненавидела. Но горькая правда этой истории состоит в том, что никому нет дела до моих чувств.
Я хорошо помню, как начала кричать. Кричать навзрыд и что есть мочи. Помню, как сдавила дрожащими руками голову в надежде расколоть ее на части, лишь бы избавиться от навязчивой мысли, что еще несколько часов назад все было в порядке, а теперь мы в смертельной ловушке.
Взглянув на сидящих напротив мужчин, я понимаю, что, как бы они ни старались, уже слишком поздно. Никто не в силах избавить людей в кабинах от пожирающего внутренности страха.
– Правильно я понимаю, что оружие уже находилось внутри? – уточняет следователь, возвращая меня к разговору.
– Да, в небольшом ящике.
– Вы осмотрели его, когда увидели?
– Нет.
– Почему?
– Потому что не имеет значения, каким ножом зарезать человека: охотничьим, боевым, перочинным, для разделки мяса или тем, которым намазывают масло на хлеб. Он все равно умрет.
– В прошлый раз вы были не столь откровенны с полицией, – отмечает детектив, просматривая, видимо, материалы прошлых допросов.
– Можем поменяться, – предлагаю я. – Посмотрим, как вы будете отвечать на вопрос, который слышите в сотый раз.
– Нам очень жаль, но в этом деле слишком много пробелов, – объясняет младший следователь. – И сейчас мы пытаемся восполнить их с вашей помощью.
– Странно, что эти пробелы смутили вас только сейчас, когда похитили еще тринадцать человек. А где вы были, когда меня судили по нескольким статьям?
– Судили, но оправдали, – не отступает он.
– Это случилось не благодаря вашей работе.
– Аделина, – встревает детектив, – мы можем вернуться к тому, что происходило на игре? Нас интересует, что произошло в самую первую игровую ночь.
Как только я слышу этот вопрос, с меня сбивается вся спесь.
– Наверное, тяжело вспоминать об этой, так сказать, точке невозврата, – колко подмечает следователь.
– Почему же? – выдавливаю из себя кривую улыбку. – Именно та ночь помогла мне избежать тюрьмы.
Из-за звукоизоляции в кабине я не смогла услышать приближающиеся шаги и подготовиться к тому, что меня ждет. Когда на пороге раскрывшихся дверей появился мужчина, я приготовилась к смерти. И только потом заметила, что в его руках нет никакого оружия. Он стоял там совершенно один и не решался войти, пока я гадала, для чего он здесь.
– Ты же понимаешь, что я должен это сделать, чтобы выжить?
Меня испугала его интонация. Слишком спокойная для того, кто стал частью этого ада.
– Сделать что? – спросила я, забившись в угол.
Не знаю, как так вышло, что он пришел именно ко мне. Но как только он двинулся в мою сторону, я сразу все поняла. В голове в ту же секунду зазвучали слова ведущей игры: «Любовник (-ца): самая пикантная роль. Выбирает, с кем провести игровую ночь, тем самым лишая возможности игрока сделать ночной ход. Может ходить к одному и тому же участнику только две ночи подряд». – «Две ночи подряд! – подумала я. – Столько мне точно не выдержать».
Он грубо схватил меня за волосы, заставив тем самым подняться. Как только его руки заскользили по моей спине, я решила зажмуриться и притвориться, что потеряла сознание. Но его это не устроило.
– Смотри! – заорал он, отвесив мне хлесткую пощечину.
Против воли я раскрыла расширенные от страха глаза. Он прижал меня к стене, навалившись всем телом, а его холодная, напоминающая мокрого слизняка рука скользнула по животу.
– Пожалуйста, не надо… – заскулила я, умоляя его остановиться, но это не помогло.
Он расстегнул мои шорты и одним резким движением сбросил их на пол.
– А теперь ложись, – тихо велел он мне.
Не уверена, что плакала в тот момент, когда он припечатал меня щекой к земле и сел сверху, чтобы обездвижить. Но я хорошо помню, как заметила лежавший под рукой маленький прямоугольный ящик. Аккуратно сняв с него крышку, я взглянула на покоящийся внутри нож.
– Что ты там делаешь?
Он снова дернул меня за волосы и продолжил возиться с одеждой. Как только рядом с моим лицом упали его штаны, у меня потемнело в глазах. А уже в следующее мгновение я очнулась сидящей на трупе.
– В материалах дела указано, что вы не помните, как нанесли ему двадцать три ножевых ранения, – зачитывает детектив. – Правильно понимаю, что с тех пор ничего не изменилось?
– Если вы читали дело, то знаете, что я не могу этого помнить.
– Верно. Судебно-психиатрическая экспертиза подтвердила наличие у вас раздвоения личности, возникшего за несколько лет до игры. Полагаю, вы благодарны своему другу за то, что он дал показания в суде?
– А вас тоже насилуют друзья, детектив?
Я опускаю руки под стол, чтобы никто из них не заметил, как сильно они дрожат от одного только упоминания этого человека.
– Тем не менее, если бы не его признание, присяжные бы никогда не поверили в теорию вашего адвоката о раздвоении личности.
– Теория? Пусть так, – пожимаю я плечами. – Как это поможет текущему делу?
– Как по-вашему, Аделина, это совпадение? – спрашивает младший следователь.
– Что именно?
– Смотрите сами: среди игроков оказывается ранее судимый насильник, ему достается роль Любовника, и в первую же игровую ночь он идет к девушке, подвергшейся изнасилованию в прошлом.
– Нам кажется, что в этой игре все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, – поясняет детектив. – Полицейские, расследовавшие это дело три года назад, пришли к тому же выводу, но не смогли связать всю информацию в единую картину. Потому что это просто невозможно без вас. Скажите честно: вы хотите помочь этим людям?
Я бросаю взгляд на трансляцию и вспоминаю, как тащила тело убитого мною мужчины в его кабинку. Никогда бы не подумала, что способна волочить по земле чей-то труп, словно мешок с картошкой.
– Я хотела, чтобы помогли мне. Чтобы кто-нибудь вытащил меня из того подвала. Но никто не пришел.
Впервые за все время допроса у меня по щеке скатывается слеза.
– Никто не пришел…
4 глава
Иногда я не понимаю, какое из собственных решений вызывает у меня наибольшее чувство вины.
За несколько недель до выписки из психиатрической лечебницы мы с Евой, моим врачом, заговорили о том, как мы с друзьями оказались в том злополучном подвале.
– Ты знаешь, почему погибли твои подруги и парень? – спросила Ева, внимательно наблюдая за моей реакцией.
– Из-за игры.
Отвечая, я вспоминала их мертвые лица и не могла поверить, что их больше нет.
– Кто конкретно предложил сходить на эту игру?
– Кажется, это была я.
Признаться в том, что по моей вине их затянуло в эту смертельную воронку, оказалось слишком сложно.
В тот день мы с Анной помогали Анжелике, которая с подросткового возраста была волонтером в местном приюте для животных. Вместе мы пытались отмыть котят, найденных подругой в небольшой коробке у соседнего подъезда.
– Не устаю поражаться, – возмущалась я, – что в голове у людей, которые их бросают?
– Пора уже привыкнуть.
Лика забрала из моих рук рыжего котенка и завернула его в белоснежное полотенце.
– Следующий на подходе! – крикнула Анна, нанося шампунь на очередного кошачьего детеныша.
Закончив, мы отправились в гостиную, где один из серых котят уже вовсю исследовал комнату.
– Назовем его Шустрик? – предложила Анжелика. – Он явно самый прыткий из всех.
В тот день у меня на руках уже было приглашение, и мне показалось хорошей идей позвать подруг с собой. В подростковом возрасте мы часто собирались большой компанией и играли. А когда это прекратилось, я начала играть онлайн, где и получила приглашение на «Мафию», проходящую в нашем городе.
– Не хотите пойти со мной? Будет здорово! Как в старые добрые времена.
– Даже не знаю, Ада… – замялась Анна. – У меня смена в больнице.
– Ну так поменяйся с кем-нибудь, – предложила я чересчур настойчиво.
– Попробую, – пообещала она.
– Что насчет тебя? – повернулась я ко второй подруге.
– У меня в этот день выходной, и я совсем не против тряхнуть стариной, – согласилась Анжелика.
Меня настолько поглотили счастливые воспоминания, что я и не подумала, что не все хорошее следует возрождать. Сколько бы мне ни говорили, что я не несу ответственность за их выбор, меня не покидает чувство, что они оказались там исключительно из-за меня. Разве, думая об этом, можно просто взять и простить себя?
– Позвольте уточнить, – продолжает детектив, прерывая мои размышления о том, что уже не исправить, – как именно вы получили приглашение на игру?
– Я уже давала полиции ссылку на онлайн-«Мафию».
– Да-да, она есть в наших материалах, – подтверждает младший следователь. – Вы утверждали, что получили приглашение от одного из игроков в приватном сообщении.