— Инфекция на всех уровнях, — задумчиво произнесла Халли.
— Что?
— Да нет, это я просто думаю вслух. Трех этих женщин почти наверняка убил микроб, один и тот же микроб неизвестного пока вида. Следовательно, инфицированность пока на микроскопическом уровне. А гораздо более сильная инфекция убивает людей на макроуровне.
— Только микробиолог может видеть то, что произошло, в таком свете, — слегка поморщился Грейтер.
— Пожалуй. Но один вопрос пока еще не получил ответа: что нам делать?
— Я мог бы сделать всеобщее объявление или устроить собрание, — предложил Грейтер. — Надо просто оповестить об этом, но так, чтобы все это слушали. Посмотрим, что получится.
— Не нравится мне это, — покачала головой Халли.
— Почему?
— Многие из обитателей станции уже думают, что по ней распространяется смертельный супервирус. А тут они услышат еще и о том, что на станции орудует убийца-психопат. Рассказывать о том, какой стадии может достичь дестабилизация?
— Ну а что бы вы сделали, — спросил Грейтер, — если бы выслушали подобное объявление?
— Я бы вооружилась тем, что окажется под рукой. Ожидать, что кто-то в подобной ситуации будет действовать рационально, сверхнаивно.
— Так, может, нам не предпринимать ничего прямо сейчас? — спросил Грейтер. — Но хотя бы поставить в известность Мерритт мы все-таки должны.
— Должны, здесь вы правы.
— Вы могли бы это сделать после того, как поговорите с ней о текущих делах?
— Да, смогу. А вы что будете делать?
— Пойду в свой кабинет, дабы убедиться, что мой пистолет в рабочем состоянии.
48
Спутниковый телефон загудел, сообщая о входящем звонке. Мерритт еще раз посмотрела на дверь своей комнаты. Удостоверившись, что та на замке, она ответила, назвала свое имя и стала ждать.
— Как слышите? — спросил Геррин. Связь с полюсом по спутниковому телефону всегда была плохой из-за множества сильных помех и постоянного звукового фона, похожего на завывание ветра, блуждающего в каньоне между каменных круч. Но Меррит поняла Геррина.
— Хорошо.
— Мы обсудили ситуацию.
— И что? — спросила Мерритт. Прежде чем Геррин ответил, в дверь постучали. — Кто там? — закричала Мерритт.
— Халли Лиленд. Мне надо поговорить с вами. Я только что была в вашем кабинете, но, не найдя вас там, поняла, что вы здесь.
Мерритт слышала, как Халли пытается повернуть ручку двери.
— Вы не можете подождать до утра? Я только что легла спать.
— Я думаю, мы должны поговорить сейчас.
Агнес чуть слышно выругалась, а затем зашептала в телефон:
— Давайте скорее. Кто-то под моей дверью.
Геррину не потребовалось много времени, чтобы сказать ей необходимое.
Женщина впустила Халли.
— Да вы никак тоже что-то подхватили? Вас уже не отличить по виду ото всех нас, — сказала Мерритт, натягивая халат поверх красных кальсон.
— Может, это ужасная полюсная простуда? Но я в полном порядке.
Халли подробно рассказала Мерритт о том, как добыла мазки у женщин, лежащих в морге, и о том, как высеяла полученную с мазков культуру в своей лаборатории.
Мерритт вспыхнула:
— Почему вы меня не предупредили об этом?
— Я не хотела ставить вас в затруднительное положение.
— Так, значит, вы проводите стандартное биохимическое исследование?
— Да. — Халли объяснила ей тест, который начала проводить. — Как, по-вашему, я ничего не упустила?
— Микробиология — это не моя область. А когда мы получим результаты?
— По моим самым оптимистическим прогнозам — завтра. Что слышно насчет предзимнего авиарейса?
— Он состоится, если температура поднимется градусов на двадцать.
— А это возможно?
— Сейчас здесь странное время года, атмосферные условия крайне нестабильные. Может, это и случится. Лично я оцениваю возможность полета, как пятьдесят на пятьдесят.
— Но есть еще кое-что. Даже не одно, а два события.
— И что же это?
— «Вишну» мертв.
Проведение биохимических тестов не вызывало у Халли никаких затруднений. Это были ее первые задания, которые она, будучи еще студенткой, выполняла в микробиологических лабораториях. Процедура была полностью стандартизованной, однако требовала повышенного внимания. Кроме этого требовались и средства биологической защиты — такие, какие были здесь, на Южном полюсе. Костюм из тайвека с капюшоном, ботинки, маска. И хотя ей предстояло работать в биозащищенном «перчаточном ящике», сделанном из высокопрочного акрилового пластика толщиной в четверть дюйма, она надела также и латексные хирургические перчатки.
На все это потребовалось почти два часа скрупулезной и нудной работы: необходимо было засеять культуру на стекла, обработанные оксидазой; для комплексного определения различных биохимических характеристик бактерий предполагалось использовать специальные, готовые к применению тест-системы, которые следовало поместить в инкубаторы. Халли сложила все средства защиты в специальные контейнеры, оснащенные системами биозащиты, затем проветрила и простерилизовала лабораторию.
Перед тем как уйти, она подошла к холодильнику, чтобы проверить культуру «Вишну». Она не разрослась и не увеличилась в объеме после последнего наблюдения. И что самое странное, стала какой-то темно-коричневой и кашеобразной, похожей на гнилое яблоко.
— Что за черт? — в недоумении воскликнула Халли. — Богам не дано умирать.
— Подобное произошло и прежде, — сказала Мерритт. — А вы уверены в том, что все именно так, как вы рассказали?
— Абсолютно.
— Ничего не поделаешь, — грустно сказала Мерритт, глядя куда-то в сторону. — Как жаль.
— Мы должны достать новые образцы этой культуры.
— Что? — вздрогнула Мерритт, поднимая на нее глаза.
— Мне надо будет совершить новое погружение.
— Вы понимаете, что предлагаете? Вы что, нездоровы? И вы говорите об этом после всего, что случилось?
Никаких погружений при плохом самочувствии — это самое первое правило, которое должен запомнить новичок. Но оно действовало в нормальных ситуациях. Сейчас Халли попросту отмахнулась от тревоги и озабоченности, проявляемых Мерритт.
— Мне случалось бывать и в худших передрягах. А это дело исключительной важности. Я воспользуюсь сухим костюмом из запаса, имеющегося на станции; но сначала мы проверим его на герметичность. Как думаете, Жиётт сможет к четырем часам быть в ангаре над шахтой?
— Да скажите, наконец, вы в своем уме?
— Это дело таит в себе небывалые возможности. Вам ведь известно, что выяснили Эмили и Фида. А сейчас эта бактериальная культура уже ни к чему не пригодна.
— Вы правы. Я согласна. Пока идите к себе: ешьте, пейте, отдыхайте, делайте все, что необходимо. Я разыщу Жиётта, и мы встречаемся с вами в ангаре в четыре часа.
— Буду там ровно в четыре. — По глазам Мерритт Халли поняла, что та считает разговор законченным. — Есть кое-что еще, о чем мне необходимо поговорить с вами.
Глаза Мерритт сузились. Халли показалось, что она прочитала в них злобно-раздраженную мысль: «Ну что еще?»
— Я хочу поговорить о Мейнарде Блейне.
— Этот слабоумный снова к вам приставал?
— Нет. Но я заставила его рассказать о «Триаже».
«Странно, — подумала Халли. — Выражение лица у нее сейчас точно такое, какое было у Блейна, когда я спросила его об этом».
В следующую секунду на лице Мерритт уже читалось непонимание.
— О чем? — спросила она.
Халли рассказала ей все, что узнала от Блейна.
— Вам известно что-либо об этих секретных исследованиях, которые, как он утверждает, проводятся?
— Ничего. — Мерритт терла ладони, как будто старалась стереть с них что-то липкое. — ННФ никогда бы не предпринял ничего, не поставив меня в известность. Да черт с ними. Черт с ним. Блейн и мне врал прямо в глаза.
— Похоже, он большой спец морочить голову. Он и мне тоже врал, — вздохнула Халли. — А возможно, и Эмили.
Мерритт состроила гримасу отвращения.
— Ну и мерзавец. Я попытаюсь вывести его на чистую воду. Может, скоро восстановится связь. Вы пока можете немного отдохнуть. Вы не против?
— Хорошо бы отдохнуть, — согласилась Халли. — Но есть и еще кое-что, о чем вам необходимо знать.
49
— Лиленд взяла биопробы с тел, лежащих в морге. И сейчас она выращивает эти культуры в лаборатории.
Мерритт собрала всю свою команду у себя в кабинете. Жиётт еще не подошел, но Блейн и доктор уже сидели напротив нее.
— О господи, — простонал доктор. — Похоже, все рухнуло.
— Это скорее вы трещите по швам, — оборвал его Блейн.
— Если она вырастит жизнеспособные колонии и определит, что это за микроорганизмы, нам конец. — Врач закрыл лицо руками.
— Это еще не самое худшее, — сказала Мерритт. — Она знает, что Дьюрант была убита.
— Что? — разом вскрикнули оба ее собеседника. — Как она могла узнать об этом?
Мерритт рассказала им о камере видеонаблюдения.
— Черт побери, — злобно произнес Блейн. — За каким бесом ей понадобилось ставить там камеру?
Мерритт поморщилась, услышав такой глупый вопрос.
— Неужто не ясно? Она боялась. А поэтому хотела знать, придет ли кто-нибудь в комнату, когда ее самой там не будет. — Мерритт посмотрела прямо в глаза Блейну. — Кстати, благодаря тебе.
— Ты долбаный идиот! — взорвался врач. — Ты понимаешь, что ты натворил?
— Прекратите, — вмешалась Мерритт. — Нам только всеобщего скандала не хватало.
— Вы же не инфицировали «Триажем» этих женщин. — Подбородок врача трясся.
— Я не собираюсь снова пробираться в эту лабораторию, — категоричным тоном заявил Блейн. — Они могут и там установить камеру. Может, Жиётт согласится, но я ни за что.
— Я сказала вам — прекратите. И расслабьтесь. Никому из вас не придется туда идти.
— Почему не придется?
— Потому что она решилась на новое погружение.
— И за каким чертом ее туда несет? — спросил Блейн. Ответ на вопрос возник в его голове еще до того, как Мерритт открыла рот, чтобы ответить. — Вот зачем вы приказали мне убить этот экстремофил.