во взяло надо мной верх.
— Простите, шеф, — сказала я.
Он обернулся и, как я с удовлетворением отметила, обрадовался.
— Ну вот, вы, юная леди, встали сегодня ни свет ни заря. Мои поздравления! Снова покупаете рыбу?
— Нет, сегодня — продукты для салата. Королева вечером уедет, а остальных мы будем кормить холодным ужином.
— Понятно, — кивнул он.
— Могу я спросить, что это такое?
— Грибы. У вас в стране не растут грибы?
— Растут, но только такие округлые и сплющенные. Ничего похожего на эти. — Я показала на ярко-оранжевые подобия колокольчиков, которые казались мне ужасно ядовитыми. — Они что, все съедобные?
— Будь они несъедобны, я не стал бы кормить ими наших постояльцев, — ответил он. — Это лисички, у них очень изысканный вкус. Вот это — соломенные грибы. — Он показал на пучок тонких белых стебельков с маленькими шляпками. — Эти мы называем cépe[39], а вон те, большие, — вешенки. А это сморчки, но никогда не собирайте их сами. Ложные сморчки очень похожи на съедобные и весьма ядовиты. Купите лисичек. Вы должны приготовить их для своей королевы. Она одобрит.
— А те, которые вы собрались покупать, как их готовят? Они выглядят как какие-то земляные шары.
Лепин закатил глаза.
— А эти, chérie, стоят дороже золота. Это трюфели. В Англии нет трюфелей?
— Нет.
— Тогда позвольте вас просветить. Трюфель — гриб, который растет на корнях дубов. Понимаете? Под землей. Найти их могут специально натасканные собаки, ну или свиньи, если им удается докопаться до трюфелей. Вкус у них восхитительный и очень разный. Мы делаем из них трюфельное масло и понемногу добавляем во всевозможные блюда, чтобы улучшить их вкус. Вот дам вам вечером попробовать — сами все поймете. Но только совсем чуть-чуть, понимаете? Все-таки дороже золота, да?
— Спасибо, — поблагодарила я. — Я куплю тех рыженьких, лисичек — вы ведь так их назвали? — и попробую приготовить к обеду.
Шеф Лепин вручил торговцу трюфель, тот взвесил его и назвал ни с чем не сообразную цену. Потом Лепин подождал, пока я выберу самые приличные лисички.
— Вы сейчас обратно в отель? Если немного подождете, можем пойти туда вместе.
— У меня есть еще дело в городе, — ответила я. — Увидимся в отеле.
— Понимаю, — пожал плечами он.
«Нет, не понимаете, — захотелось возразить мне. — У меня действительно есть еще одно дело». Он явно решил, что я хочу от него отделаться. Ну почему мужчины так все усложняют?
— Мадемуазель, — после некоторых размышлений сказал он, — очень хорошо, что вы купили грибы тут, с этого прилавка. Здешние грибы собирают с большим вниманием, их безопасно есть. Остальные торговцы не так внимательны, и достаточно одного ядовитого гриба, чтобы очень быстро убить любого.
— Спасибо за совет, шеф, — поблагодарила я. — Вечером буду смотреть, как вы их готовите.
— Хорошо. — Он кивнул, слегка поклонился мне и ушел.
А я направилась в сторону дома, прилепившегося к склону замкового холма. Я знала, что для визитов еще слишком рано, но мать Клодетт появилась из входной двери как раз в тот момент, когда я к ней подошла. Она остановилась и улыбнулась, узнав меня.
— О-о, это же английская барышня! А я-то гадала, когда вы придете за своим платьем.
— Оно готово? — спросила я.
— Может, что-то придется чуть-чуть переделать, — ответила она, — но вряд ли. Я этим делом давно занимаюсь, и по моим меркам все выходит правильно — если только вы не ели слишком много в последние несколько дней.
— Нет-нет, мадам! — рассмеялась я.
— Тогда заходите. — Она придержала для меня дверь.
— Вы, кажется, куда-то направлялись? — поинтересовалась я. — Не хотелось бы вас задерживать.
— Это подождет, я просто за хлебом вышла. Заходите.
Портниха провела меня в маленькую темную комнату.
— Вот, — сказала она. — Как вам?
На манекене было надето платье, очень красивое.
— Но ведь это не мое… — с сожалением протянула я.
— Ваше-ваше! Примеряйте.
— Но ткань… моя была однотонная, голубовато-зеленая.
— У вашей для всего платья не хватило бы прочности, — объяснила она. — Вот смотрите: я ее пустила на вставки в юбке и на рукава.
Я пощупала юбку. Этот материал был с отливом и с цветочным узором в васильковых и золотых тонах.
— Но откуда взялась другая ткань? Она такая красивая!
— Это верно. Мне ее одна маркиза принесла. У нее вкус что надо.
— Но я не могу взять чужой материал, — запинаясь, проговорила я.
Портниха улыбнулась, демонстрируя дырки во рту на месте отсутствующих зубов:
— Эти богачки приносят мне много метров ткани, всегда что-то да остается, а им и горя нет. Я спрашиваю: «Что вы желаете сделать с оставшейся тканью?», а они мне: «Что хочешь, то и делай. Мне мое платье нравится, и больше мне ничего не надо».
Она говорила и одновременно снимала платье с манекена. Потом она помогла мне снять блузку с юбкой и натянуть платье через голову. Оно село идеально, а талия в нем выглядела такой тонкой, будто я была в корсете. Вырез у платья выглядел скромным, как и полагается девице моего положения. Я повертелась, разглядывая себя в старом рябоватом зеркале.
— Оно чудесное! — воскликнула я.
Портниха ухмыльнулась, словно только что показала мне хитрый фокус.
— Стоит постараться, когда шьешь платье хорошенькой молодой девочке вроде вас. Скажете своим подружкам, что Франсин Дюбуа делает хорошую одежду, а?
— Скажу, — ответила я, сожалея, что у меня нет подружек, с которыми можно этим поделиться.
Когда я сняла платье, мадам Дюбуа завернула его в папиросную бумагу, и я заплатила за него, как мне показалось, довольно скромную сумму. Быстрый подсчет показал, что, пока в моем распоряжении есть такая талантливая портниха, мне стоит потратить еще какую-то часть своего жалованья на новый гардероб.
— Я хотела бы, чтобы вы мне еще что-нибудь сшили, — сказала я. — Как вы думаете, что именно, и где бы мне купить ткань получше? Я тут ничего не знаю…
Она погладила мою руку:
— Дайте мне посмотреть, что я могу для вас сделать. Приходите где-нибудь через недельку, сошью что-нибудь для примерки.
Как я ее ни благодарила, мне все казалось мало. Обратно на холм я прямо-таки взлетела как на крыльях, во всяком случае, ощущение у меня было именно такое.
К полудню тучи расступились, и сквозь них проглянуло солнце. Мистер Анджело, как выяснилось, уже имел дело с лисичками во время предыдущих поездок на континент. Он приготовил их в масле и подал в качестве гарнира, а потом от королевы передали, что она очень рада этим рыжим грибочкам, которые наконец-то снова удалось где-то раздобыть.
— У вас верный глаз, моя девочка, — похвалил меня мистер Анджело.
— И шеф Лепин обещал вечером показать мне, как он готовит трюфели.
— Не слишком ли этот французский хлыщ с вами сблизился? — спросил он. — На вашем месте я бы поостерегся.
— Шеф, ему просто льстит, что я проявляю интерес к его работе.
— Ах вот что он вам говорит? — Мистер Анджело помолчал, а потом добавил: — Он мужчина видный. Иностранец. А вы за всю свою жизнь никогда не имели дела с такими типами. Так что ограничьте свое общение с ним кулинарией, хорошо?
— Конечно, — согласилась я.
Похоже, мой мир был теперь полон мужчин, которые искренне пеклись о моей добродетели.
ГЛАВА 23
Сразу после обеда я бросилась к себе в комнату, старательно вымылась, чтобы избавиться от кухонных запахов, брызнула на себя розовой водой и надела новое платье. Благодарение небесам, что мадам Дюбуа сделала застежки спереди! Должно быть, догадалась, что у меня нет горничной, чтобы застегивать крючки на спине. Потом я расчесала волосы и тщательно подколола их. Собралась было взять шаль, но решила, что она выглядит старой и поношенной, так что лучше в случае чего немного померзнуть.
Я спустилась по лестнице, прокралась вдоль той стороны здания, где размещались обычные постояльцы гостиницы (или, скорее, постояльцы, не имеющие отношения к королевской свите, потому что для обычных людей цены тут были неподъемные), благополучно миновала парк и вышла в главные ворота.
Мне не пришлось долго ждать: вскоре по склону холма ко мне поднялась щеголеватая коляска. Она была открытой, как большинство здешних экипажей, — легкая двуколка, запряженная красивой гнедой лошадью. Джайлс сам держал поводья, и его светло-рыжими волосами играл ветер. Вид у него был очень лихой. Он остановил лошадь передо мной и соскочил на землю.
— До чего ж я рад! — воскликнул он. — Здравствуйте, Белла. Как мило с вашей стороны согласиться съездить со мной на прогулку! И выглядите вы просто прелестно. — Он помог мне подняться и сесть на мягкое кожаное сиденье. — Похоже, денек для прогулки хоть куда! С утра я расстроился, когда увидел все эти тучи, но теперь распогодилось.
Он делал то, что мы, англичане, делаем всегда, если слегка смущены и затрудняемся с подбором слов: говорил о погоде.
— Похоже, вторая половина дня будет хорошей, — согласилась я.
— Да, похоже! — с энтузиазмом подхватил Джайлс, и я поняла, что теперь он говорит вовсе не о погоде.
Мы медленно спустились по самому крутому склону Холмса, обогнули старую часть города и оказались у маленького порта, где у причалов подпрыгивали на волнах небольшие суденышки и чинили сети рыбаки. Потом дорога опять пошла вверх, на этот раз карабкаясь на утес у моря. Под нами скала красиво нависала над синей водой, а слева поднимался склон крутого холма, на котором то тут, то там виднелись сады и виллы. Мы свернули за выступ, и я ахнула. Джайлс самодовольно улыбнулся, как будто сам создал этот вид специально для меня. Под нами расстилался узкий залив, где у причала стояли уже не рыбачьи лодки, а большие красивые яхты. На крутых зеленых холмах виднелись редкие виллы пастельных оттенков, окруженные рядами темных кипарисов или высоких пальм. У воды, на одном из склонов, прилепился маленький городок с оживленным портом.