Vi. Aflt. 2300
Kid Choc. 5/1
Vi. HYC 2200 Angola
Единственное, что приходило в голову при виде этого списка, что именно он, Аркадий, и был тем пассажиром Аэрофлота, прибывающим в 23.00, а также, что кто-то еще прилетел из Анголы почти в тот же поздний час. И что в списке было множество телефонных номеров, хотя в комнате не было ни телефона, ни телефонной розетки. Аркадий помнил о том, что у Руфо был мобильный телефон, когда они встретились в аэропорту, но когда он обыскивал тело, телефона не оказалось.
Претенциозная соломенная шляпа цвета слоновой кости с надписью «Сделано в Панаме» и инициалами RPP на ленте внутри висела на крючке. Он просмотрел содержимое бюро, заглянул под подушку и матрас, перебрал обложки видеокассет — это были фильмы о боксе или порно. В мини-баре лежали пакетики орешков, которые выдают пассажирам самолетов, и бутылки с водой Evian. Не было никаких следов, которые могли бы оставить Луна или Осорио.
Аркадий не находил причин, по которым Руфо пытался убить его. Совершенно очевидно, что он готовился к нападению. Спортивный комбинезон был надет по той же причине, что художники надевают свои длинные блузы. Он чувствовал, что Осорио тоже посетила эта мысль. Но к чему устранять человека, который через несколько часов уедет сам? Какую цель преследовал Руфо, или просто в Гаване был открыт сезон охоты на русских?
Когда он вышел, увидел рядом с домом в рассветном полумраке выщербленную темно-красную стену с надписью «Спортклуб». У обочины была припаркована машина полиции, в которой сидела Осорио. Она долго и пристально смотрела на Аркадия прежде, чем протянуть руку.
— Ключ?
— Извините, — Аркадий пошарил в карманах и дал ей ключ от своей московской квартиры. Если потребуется, он всегда сможет сломать свой московский замок.
— Садитесь в машину, — приказала она. — Я бы с удовольствием заперла вас в камере, но доктор Блас хочет поговорить с вами.
Своей аккуратно подстриженной бородкой и легким запахом карболового мыла доктор Блас производил впечатление добродушного Плутона, приветствующего возвращение Аркадия в Институт судебной медицины, он без устали расточал похвалы Осорио.
— Наша Офелия очень умна. Если бы Офелия Гамлета была хоть наполовину так сообразительна, ему одним махом удалось бы расследовать убийство его отца короля. Разумеется, пьеса не состоялась бы. — По коридору прошли две молодые женщины в аккуратных майках с логотипом, глаза доктора выразили одобрение. — До революции мы прошли обучение у сотрудников и преподавателей ФБР в Вашингтоне и Куантико, затем мы учились у русских и немцев. Но мне больше нравится думать, что у нас есть собственный подход. Ваша проблема, Ренко, в том, что вы не доверяете нашему профессионализму. Я понял это, как только вы появились здесь.
— Разве?
Он-то думал, что его проблема только в том, что Руфо пытался убить его, но у доктора, казалось, было другое мнение на этот счет. Они прошли мимо стеклянного контейнера с трупами двух мужчин.
— Объявленные пропавшими без вести и неопознанные трупы. Чтобы посетители могли видеть, вдруг опознают. — Блас вернулся к теме разговора. — Когда вы думаете о Кубе, вы думаете об острове в Карибском море, о таком месте, как Гавайи, о такой стране, как Никарагуа. Когда мы, к примеру, говорим, что мы идентифицировали тело русского, у вас возникает вопрос, насколько хорошо было проведено опознание, насколько квалифицированы эти люди, которые требуют признать результаты и забрать тело домой. Когда вы видите, что тело достают из воды так, как собаки играют с костью, вы задаете себе вопрос, насколько аккуратно работает полиция… Поэтому вы выкрали ключ Руфо и отправились в его квартиру один. Знаете, я постоянно посещаю международные конференции, где встречаю людей, не имеющих представления о Кубе, и с такими же предубеждениями, как у вас. Так что позвольте мне рассказать вам немного о себе. У меня медицинский диплом Университета Гаваны. Я учился в высшей следовательской школе МВД в Волгограде, в Лейпциге и Берлине. В прошлом году я читал курс лекций на конференциях Интерпола в Торонто и Мехико. Так что, поймите, вы не на обочине цивилизованного мира. Некоторые враги Кубы хотят изолировать нас от всего света, но мы не в изоляции. Преступление — это явление международное, и мы не можем быть в стороне. Я этого не допущу.
Они прошли мимо человека, закованного в наручники. Он поднял лицо со старыми шрамами и свежими синяками.
— Ждет медицинского освидетельствования, — пояснил Блас.
— У нас есть и другие специалисты в области судебной медицины, биологии, токсикологии, иммунологии. Русскому трудно в это поверить. Раньше вы были учителями, а мы учениками. Теперь мы обучаем в Африке, Центральной Америке, Азии. Наша Офелия, — доктор кивнул в сторону Осорио, которая скромно прохаживалась рядом, — преподавала во Вьетнаме. Мы не работаем безграмотно… Мне также приятно сказать, что в Гаване самый низкий уровень нераскрытых убийств по сравнению со всеми столицами мира. Поэтому, когда после анатомирования я говорю, кому принадлежит тело, значит, так оно и есть. Однако детектив Осорио утверждает, что вы по-прежнему сомневаетесь в результатах опознания полковника Приблуды.
— Это реакция на совершенное на него нападение… — сказала детектив.
— Возможно, это и повлияло на мою реакцию. Или то, что нашли Приблуду мертвым. Или я просто устал после перелета.
— У вас есть еще неделя в Гаване, — сказал Блас. — Вы привыкнете. С вашей стороны было очень предприимчиво направиться в квартиру Руфо. Офелия предполагала, что вы можете это сделать. У нее великолепная интуиция.
— Я тоже так думаю, — ответил Аркадий.
— Если то, что вы говорите, правда, то выходит, что Руфо по неосторожности убил себя своей же рукой во время короткой, но яростной стычки.
— Случайное самоубийство.
— Именно так. Но это не дает ответа на вопрос, почему он напал на вас. И это меня настораживает.
— Между нами говоря, меня тоже.
Блас остановился на верхней площадке лестницы, где застоялся холодный, словно прокисший воздух.
— Нападение с ножом и шприцем весьма необычно. Вчера отсюда украли бальзамирующий шприц, хотя я не понимаю, когда Руфо мог это сделать. Вы ведь оставались все время вместе, не так ли?
— Один раз я отлучился в туалет. Он вполне мог прихватить его тогда.
— Да, вы правы. Ну, вполне возможно, это был тот самый шприц, хотя по-прежнему не понимаю, зачем шприц мог понадобиться убийце, если у него уже было наготове гораздо более эффективное оружие. А вы?
Аркадий чуть поразмыслил…
— На Руфо были заведены какие-нибудь дела о жестокости или о других правонарушениях?
— Мне известно мнение капитана Аркоса на этот счет, но я должен быть честным. Лучше сказать, что он никогда не попадался. Он был пробивным дельцом. Тот тип людей, которые крутятся около туристов: кому-то девочку, кому-то обменять валюту, достать сигары. Предположительно, был очень успешен с немками и шведками — секретарями на отдыхе. Я могу говорить с вами прямо?
— Да, пожалуйста.
— Ходили слухи о том, что он похвалялся перед иностранками, будто у него pinga, как локомотив.
— Что значит в переводе pinga? — спросил Аркадий.
— Я, конечно, не психиатр, но мужчины с pinga, как локомотив, не будут убивать шприцом.
— Скорее, они возьмутся за мачете, — заговорила, наконец, Осорио.
— Что-то я ни одного не видел. У скольких людей в городе могут быть мачете?
— У каждого кубинца, — отозвался Блас. — В моем шкафу хранятся три.
— У меня тоже есть один, — сказала Осорио.
Аркадий вынужден был признать их правоту.
— У вас есть какие-нибудь соображения по поводу шприца? — спросил Блас.
— Никаких.
— Поймите, что я не детектив, не работаю в полиции, я всего лишь патологоанатом, но с давних пор мои русские наставники учили меня рассуждать аналитически. Я не думаю, что в этом мы сильно отличаемся друг от друга, и готов показать вам нечто, что укрепит ваше доверие к нам. Возможно, вы даже чему-то научитесь у нас.
— Например?
Блас нетерпеливо потер руки, точно хозяин, у которого была заготовлена программа для гостей.
— Начнем с того момента, как вы здесь появились.
…В морге было четыре выдвижных стола, морозильная камера и холодильник со стеклянной панелью; все со сломанными ручками, покрытыми конденсатом.
— Холодильники работают до сих пор. У нас был американский пилот со времен нашествия на бухту Свиней.[8] Он разбился и умер, а власти ЦРУ продолжали настаивать, что никогда не слышали о таком. Это продолжалось 19 лет, пока, наконец, не приехала его семья и не забрала его. Он был в отличном состоянии в своем хьюмидоре.[9] Мы называли его сигарой, — сказал доктор.
Он выкатил один из выдвижных столов. На нем лежало тело, идентифицированное, как тело Приблуды, но собранное заново: череп, челюсть и правая ступня положены между ног, пластиковый мешок с внутренними органами на месте головы. Оставленная открытой распоротая полость живота являла собой зрелище, от которого глазам Аркадия сделалось больно. Тело целиком было помещено в цинковую ванну, чтобы желеобразная плоть не вытекла. Аркадий прикурил сигарету и сделал глубокую затяжку. У него была причина, чтобы закурить прямо в морге. Пока степень его доверия не выросла.
— У нас была надежда на деньги, обещанные нашими русскими друзьями на обновление системы охлаждения. Вы же прекрасно понимаете, насколько важна эта система в Гаване. Потом русские сказали, что мы сами должны заплатить за нее. — Блас осматривал труп «с головы до пят». — Вы можете сказать, что у трупа есть какие-то принципиальные отличия от тела Приблуды?
— Нет, но после недели, проведенной в воде, большинство тел выглядит одинаково.
— Капитан Аркос распорядился, чтобы я не производил биопсию. Однако я полагаю, что директор здесь все еще я, и поэтому я сделал ее. Ни мозг, ни внутренние органы не показали наличие наркотиков или других токсинов. Это заключение не является окончательным — тело пробыло в воде слишком долго, но есть еще один аспект. Сердечная мышца указывает на безошибочные следы некроза, которые явно говорят о сердечном приступе.