Заложник долга и чести — страница 44 из 72

– Ледяные иглы первого уровня, – с сомнением повторила Тора. – Они слабы и медлительны. Может, лучше «воздушный кулак»?

– Это не обычные «иглы». – Мегги заговорщически понизила голос, заметив, что к их разговору прислушивается часовой, с любопытством поглядывая на девушек. – Я сейчас покажу.

Мегги достала браслет, надела на руку и стала оглядываться, куда бы выстрелить.

– Вон щит стоит, стреляй в него. – Ганга кивнула в строну щита, прислоненного к столбу, на котором висел тревожный колокол. Невдалеке стоял часовой.

Мегги направила руку и активировала заклинание. Семь игл подряд устремились к щиту, на стене раздался грохот от взорвавшихся ледышек. Осколки поранили часового, и он, оглохший и очумелый от неожиданности, суматошно забил в колокол.

Выучка дружины оказалась на высоте. Колокол еще издавал тревожные звуки, а часовые, выпустив всадников, уже запирали ворота. Из казармы выскакивали и надевали на ходу снаряжение воины. Трое всадников, выметнувшиеся из ворот, разлетелись в разные стороны. На стену, перепрыгивая через три ступеньки, взлетел Орридар. Нехеец даже не запыхался. Он быстро оглядел округу, не увидел врага и набросился на часового:

– Ты что творишь, Оршик? Уснул, и тебе привиделся враг?

Часовой ошалело дергал веревку, привязанную к языку колокола, и это нескончаемое «Бум! Бум! Бум!» заполняло замок и било по нервам.

– Да перестань ты бить в колокол! – рассердился Орридар. Наконец он увидел кровь на лице часового и сменил гнев на милость. – Рассказывай, что произошло!

Часовой отпустил веревку.

– Э-э-э… ваша милость, я сам не понял, – растерянно заговорил он. – Стоял, смотрел на дорогу, и тут вдруг грохот, в меня что-то ударило. Щит вдребезги! Я и зазвонил. – Оршик растерянно смотрел то на смущенных девушек, то на щит.

Орридар поднял разбитый щит. В середине, где должен быть умбон, была дыра.

– М-да… Таны, вы не видели, что здесь произошло? – спросил он девушек и отошел в сторону, держа в руках поврежденный щит. Мимо них бежали и занимали свои места дружинники. Спешно на стену поднимался по лестнице сам барон в полном вооружении. Он подошел к сыну и взял из его рук щит.

– Интересно, кто это сделал?

– Мы! – ответила за всех девушек Ганга.

– Вернее, я, – призналась Мегги.

– Мы проверяли действие заклинания, которое хотели установить на стенах, – поддержала ее Тора.

Барон еще раз осмотрел щит и повторил:

– Интересно. Повторить сможешь? – спросил он у Мегги.

Девушка кивнула:

– Пусть поставят щит у столба и отойдут.

– Орридар, поставь свой щит, – приказал барон и стал с интересом наблюдать, как Меги достала еще один браслет, надела, направила руку на щит и выстрелила. Снова семь ледышек врезались в щит и раскололи его на части. Барон подошел, нагнулся и поднял две половинки щита. – Интересно, – опять проговорил он. – И вы хотели поставить это заклинание на стену?

Девушки кивнули.

– А как оно целиться будет? Или просто будет пулять ледяные иглы не пойми куда, в воздух?

Девушки переглянулись.

– Мы об этом не подумали, – ответила Тора.

– Не страшно. – Из глаз барона исчезла холодность, он тепло улыбнулся, и эта улыбка растопила тонкий лед всегдашнего отчуждения между нехейцами и жителями Вангора.

– У нас много чего еще есть! – загомонили девушки в три голоса.


Мы возвращались, как положено победителям. Я горланил «Не плачь, девчонка», песню, что заставляла звереть не одно поколение курсантов. Мы ее пели на первом курсе, маршируя в столовую. До нас ее пели на первом курсе и после нас тоже. Неумирающий строевой шлягер. На втором курсе нам позволяли петь «Серая шинель, Родиной даренная…».

Так вот, я пел, а сестра с братом подхватывали припев. Голоса у обоих были сильные, красивые. Слух тоже присутствовал. А уж песня как им понравилась, слов нет.

Проезжая мимо деревни, мы сразу начинали петь эту песню. Из домов выбегали ребятишки и бежали следом. Выходили бабы и мужики. Они, открыв рты, смотрели на нашу троицу. Еще бы! За седлами наших коней были приторочены шкуры пещерных медведей, и в каждой было завернуто мясо. Юллию распирало от гордости, Черридар, подбоченившись, подмигивал молодым девкам. Так, героями, мы и доехали до замка. Вернее, увидели его вдали в клубах пыли. Там творился сущий ад. Сверкали молнии, бушевал буран и крутились смерчи.

– Это что там п-происходит? – запинаясь, спросил Черридар.

– Не видишь, на замок напали! – вскричала Юллия и подстегнула коня.

Я еле успел его перехватить за узду:

– Стой, сестричка. И ты, Черридар, подожди, я мигом. Разведаю, и обратно.

Миг – и я на стене замка. Там столпились дружинники, отец, брат и три гостьи. Вот они-то всю эту чехарду и устроили. В шесть рук девушки били заклинаниями по местности возле замка. Отец с дружинниками в восторге кричали:

– Еще! Давай еще!

Понятно, развлекаются. Не обнаруживая себя, я вернулся.

– Ты где был, брат? – спросил Черри. – Мы смотрим, ты раз – и исчез. Смотрим, ты раз – и появился.

– На разведку ходил, – ответил я. – Там на стене девчонки развлекаются, показывают отцу и Орри магию. Надо подождать.

– Что-то ты как-то быстро ходил. – Брат подозрительно посмотрел на меня. – Прошло-то всего пара мгновений.

– Черри, не тупи, – вступилась за меня сестра. – Ты забыл?

Девочка была развита не по годам. «Надо будет позаботиться о ее будущем, – разглядывая маленькую воительницу, подумал я. Она даже приподнялась на стременах, чтобы, говоря с братом, быть повыше. – Иначе отдадут замуж за наследника какого-нибудь барона, и она здесь зачахнет».

– Что я забыл? – непонимающе спросил Черридар.

– А то, что Ирри маг. Он с помощью магии побывал в замке. Это называется телепортация. – Юллия с трудом выговорила непривычное слово.

Брат посмотрел на меня, я кивнул.

– А ты откуда это знаешь? – недовольно спросил он сестру.

Та всплеснула руками.

– У нас в замке, Черри, большая библиотека. – Голосок ее стал язвительным. – Мог бы и сам книжки почитать, вместо того чтобы просиживать в деревенском трактире с дружинниками.

Брат снова кинул на меня быстрый взгляд и отвел глаза.

– Да ничего там интересного нет, – ответил он, смущаясь. – Сказки одни. Мне так дядька говорил.

Их перепалку прервал всадник, мчавшийся к нам на взмыленном коне. Он подлетел и осадил коня.

– Ваша милость, врагов не видели? – протараторил он.

– Нету тут врагов, Матей, – ответил Черридар. – Мы только.

– Да? А в замке тревога.

– Это отец тренировку устроил для гостей, – вступила в разговор Юллия.

Воин объехал нас по кругу и присвистнул.

– Ого! Это где вы так поохотились? Три пещерника! А… это… я прошу прощения… – Воин замялся и покраснел. – Юллия тоже сама добыла медведя?

– А ты что, не знаешь обычаев? – взъярилась девочка и уперла руки в боки. – Сам добыл и сам должен привезти. Или ты думаешь, что я бы осмелилась взять себе чужую добычу?

– Нет. Нет. Что вы, госпожа! Просто… так… необычно.

Юллия сменила гнев на милость.

– Приходи, я дома все расскажу. Это была такая охота! – воскликнула она, не в силах сдержать охвативший ее восторг.


– …И тут я выхватила кинжал и как бросилась на медведя. Ирри с Черри даже удержать меня не смогли. И воткнула его в глаз. Медведь сделал вот так… – Юллия показала, как стал дергаться пещерник, и закатила глаза, издавая при этом такие звуки, словно ее душили.

Девочка стояла у стола, за которым сидели мы все, хозяева и гости замка, и подробно рассказывала о нашем путешествии. Как мы вели троллей. Как я ушел их провожать и вернулся с пленным раненым дикарем. Как нашли пещеру и как заманили косолапого в ловушку. У отца все чувства, царившие в его душе на тот момент, явственно отражались на лице: удивление, одобрение, тревога, недовольство, восторг. Он вертелся на месте и иногда подпрыгивал. А Юллия оказалась великолепной рассказчицей. Она так живо описывала наш поход, что я только диву давался и, как все, развесил уши, слушая ее с открытым ртом. Нам, мужчинам, не пристало рассказывать о своих подвигах самим.

Когда мы въехали в ворота замка, нас окружили застывшие в немом молчании воины дружины и гостьи замка. Отец и Орридар неспешно спускались вниз. Я помог Юллии снять шкуру ее медведя и разложил у ее ног, как того требовал обычай. Потом свою. И одновременно Черри под взглядами десятков глаз положил свою. Двор наполнялся челядью, и становилось тесно. Отец подошел и долго молча смотрел на трофеи. Лицо его начало дергаться, и он, еле сдерживаясь, хрипло заговорил:

– Вы же… – Он откашлялся. Видно было, что он сильно взволнован. – Вы, может быть, забыли наши обычаи, сыны? Или решили просто наплевать на них? Почему трофей у ног девочки?

– Потому что его я добыла сама, вот этой вот рукой, отец, – гордо вскинув головку, ответила Юллия и подняла правую руку.

– Не лги, дочь! – вскипел барон. – Все знают, какую опасность представляет пещерник для отряда охотников, а ты говоришь «сама добыла». Позор! Позор на мою голову. – Он повернулся ко мне и с ненавистью произнес: – Мы сами виноваты, что змею пустили в дом. Нет в тебе нехейской чести и совести. Соблазнил сестру и брата на обман. Похвалиться решил. Ничтожество!

Дело для меня оборачивалось весьма неожиданно и скверно. Ганга смотрела с тревогой, Мегги подобралась, готовая встать на защиту сюзерена. Тора выступила вперед.

– Господин барон! – холодно произнесла она. – Я не знаю другого такого человека, кто так дорожит честью, как тан Ирридар. Я не позволю никому плохо отзываться о нем. И если вы не извинитесь, я вынуждена буду для защиты его чести и достоинства вызвать вас на смертный поединок.

– Я тоже вызову вас, тан, на поединок. – Рядом с Торой встала Ганга.

– И я! – Плечом к плечу с ними встала Мегги. – Если девочки погибнут в схватке, я встану за своего сеньора.

Барон не ожидал такого развития событий и не знал, как ему реагировать.