– Тоже мне избранник. Кто это видел?
– Я видел, – спокойно ответил Гради-ил. – Он выкупил меня из рабства и отпустил. Ему сивучи отрубили руки и ноги и выбросили в овраг. Там его я и нашел, истекающего кровью. Хотел добить, да, слава богам, рука не поднялась, у него за три круга все отросло.
– Не может быть, – не поверила Сулейма. – Вы все просто очарованы и околдованы им. Все, я спать ложусь! – Она опять потерзала подушку, вымещая на ней свою злость, и, свернувшись калачиком, закрыла глаза.
Ночь вступила в свои права. Гради-ил и Фома уснули на своих местах. Изредка были слышны переклички часовых. Цикады успокоительно стрекотали в темноте, навевая сны. А из-под полога шатра вылезла маленькая фигурка. Она замерла и осмотрелась. Не заметив ничего тревожного, пригнувшись, метнулась наверх по склону холма. Проскочила легкой тенью между разожженных костров, упала за границей света и переждала проход парных часовых.
– Ты слышал? – спросил один из них второго. – Левая рука вернулся.
– Это который? Что небесную невесту увез?
– Он самый. Ракгзак и Троннык говорили, – часовой понизил голос, – что сами видели, как перед состязанием этот человек готовил демона на еду. Еще им предлагал попробовать.
– Врут, наверное.
– Может, и врут, – согласился первый. – Только они сами напросились охранять его. Говорят, очень хотят демонятины попробовать.
Часовые ушли дальше, а тень, чуть выждав, метнулась дальше наверх. На вершине холма стояло два шатра. У входа в тот, что поменьше, дежурили два орка. У того, что был гораздо больше, не было никого. Тень проскользнула по земле к шатру и заглянула внутрь.
– Ганга! – осторожно позвала она.
Не получив ответа, протиснулась дальше и встретилась нос к носу с огромной собакой. Та разинула пасть, в которой могла уместиться человеческая голова, и лизнула ночную гостью мокрым языком по лицу.
Ганга со страхом и в то же время с непреодолимым желанием, отбросив стеснение и одежду, прижалась к широкой спине своего жениха. Что ее толкнуло, она сама не понимала. Это было как затмение, как прыжок со скалы в пропасть, без оглядки и сомнений. Она не думала, что ее оттолкнут или обругают. Она не думала, что человек сможет разжечь в ней такой жаркий огонь. Но он смог. Он повернулся, нашел ее губы и, целуя, утопил ее в ласковых нежных словах. Ее сердце таяло и, казалось, перестало стучать.
Ее подняли на руки, легко и в то же время осторожно отнесли на постель. Она открыла глаза, увидела жениха, склонившегося над ней, и снова закрыла. Когда в следующее мгновение его рука прикоснулась к ее груди, она выгнулась, как от удара тока, и открыла глаза. Открыв их широко, она с удивлением обнаружила, что он уже разделся.
– Как ты…
Она не успела закончить вопрос. Нега, истома и огонь стали наполнять ее тело. Ганга крепко обняла человека, прижав его к себе. Ей хотелось познать его, познать быстрее. Но он мягко отстранился, а его губы побежали по ее телу, унося ее куда-то в неведомую высь чувственного наслаждения. Такого ей испытывать не приходилось. Конечно, тетки рассказывали ей, что им нравится это дело, но всегда при этом назвали мужей козлами, грубыми и вонючими.
Человек был нежен, как прикосновение лепестков озерной лилии. Его запах кружил ей голову. Его руки, сильные и нежные одновременно, сводили ее с ума. Она выгибалась от их прикосновений, трепетала и в конце концов не смогла сдержаться, застонала.
– Иди ко мне, – потянулась она к нему губами, и, как только их губы сомкнулись, лагерь огласил истошный, отчаянный вопль.
Ганга вздрогнула, очарование момента было разрушено. Ей стало стыдно из-за своих чувств и желаний, и она с силой оттолкнула жениха.
– Нападение! – негромко проговорила она. Метнулась к одежде, показав во всей красе свое сильное тело, и стала поспешно одеваться.
Вопль раздался снова, а следом громкий лай. Ганга взглянула на обнаженного жениха, опустила глаза, и краска залила ее лицо. Жених проследил за ее взглядом и тут же отвернулся.
Твою дивизию! Что же делать?
Кровь сильно прилила книзу, и охватившее меня возбуждение не проходило.
– Не стой столбом, Ирри, одевайся! – прикрикнула Ганга, прыгая на одной ноге и второй пытаясь попасть в штанину.
– Шиза, спасай! – взмолился я. Ушел в боевой режим, оделся и вышел.
Ганга наконец попала в штанину, и, когда подняла голову, я уже стоял в полном снаряжении. Она удивленно заморгала, не веря своим глазам.
– Оставайся здесь, я сейчас узнаю, что произошло, разберусь и вернусь.
Ганга в ответ только хмыкнула и натянула штаны. Ее шелковые трусики остались лежать в сторонке вместе с лифчиком.
Я стоял в толпе орков и с удивлением смотрел на Сулейму, забравшуюся на шест ханского бунчука. Рядом стоял Быр Карам и с любопытством рассматривал девушку, внизу сидел огромный сторожевой пес и, виляя обрезанным хвостом, тоже пялился на эльфарку.
Налюбовавшись на это чудо среди степи, правая рука спросил:
– Это твоя эльфарка?
– Моя, – кивнул я.
– А что она там делает?
– Сейчас узнаю. Сулейма, что ты там делаешь?
– А вы не видите? Висю.
– Она висит, – пояснил я Быр Караму и всем присутствующим.
– А почему она там висит?
– Щас спрошу. Ты зачем туда залезла, Сулейма?
– Я от собак спасалась.
– Она от собак спасалась, – сказал я громко, чтобы все слышали.
– Псы охраняют шатер жен хана. Что она там делала? И как прошла охрану?
– Щас и это спрошу. – Я чертыхнулся про себя. Куда ее нелегкая ночью понесла? – Сулейма, что ты здесь делаешь, это запретная территория, и как ты прошла посты охраны?
– Да слышала я вопрос, – ответила эльфарка, крепко цепляясь за шест. Висеть ей было очень неудобно. – Что вы все время повторяете за этим дядькой? – Затем она вскинула голову и заорала на весь лагерь: – Ганга, беги, он людоед! Тьфу, эльфоед… нет, демоноед!..
Ганга протиснулась сквозь любопытную толпу орков, стражников и прислуги, встала рядом со мной и спокойно спросила:
– Кто?
– Да он же! Он! Учитель. Твой жених! Он и тебя сожрет. Я искала тебя, чтобы предупредить!
– Это правда? – с искренним удивлением спросил Быр Карам.
– Нет, конечно, – ответила Ганга. – Девочка просто слишком впечатлительна и, услышав шутку стражников, поверила в нее. – А затем обратилась к виновнице тревоги: – Слезай, Сулейма, я отведу тебя в свой шатер.
– Не могу.
– Почему?
– Я собак боюсь.
Позади раздалось кряхтенье. Я оглянулся. Старый шаман шамкал губами:
– У тебя, Разрушитель, и невеста, и спутники все ненормальные. Как вы живете?
Он развернулся и пошел прочь. Быр Карам махнул рукой.
– Уберите пса. – И мне на ухо задал вопрос: – Ты точно не людоед?
– Нет.
– То есть людоед? – переспросил он.
– Да нет же! – У меня заканчивалось терпение, и я ответил с возмущением: – Делают из меня не пойми что.
– Су, слезай, я тебя выпорю! – гневно велел подоспевший Фома.
– Не слезу.
– Это еще почему?
– Ты меня пороть будешь.
– Он тебя пороть не будет, я не дам, – вступилась за эльфарку Ганга.
Быр Карам махнул на все это рукой.
– Пошли со мной, – сказал он мне, – дело есть.
– До утра не подождет? – Мне хотелось вернуться к Ганге.
Но орк только кратко ответил:
– Нет.
Посмотрев с сожалением на раскрасневшуюся невесту, я обреченно пошел следом за правой рукой.
Быр выгнал всех своих жен, выглянул из шатра и приказал страже отойти на десять шагов.
«Ого, вот это конспирация!» – подумал я и, когда вошел Быр Карам, повесил «полог тишины».
– Дело такое, нехеец. Ты теперь наш. Гремучая Змея, твоя шальная невеста, тоже. Завтра хан согласится с твоими предложениями. Но… – Орк поднял к потолку шатра толстый указательный палец. – Ты тоже должен сделать часть своей работы.
– Что именно?
– Пробраться на правый берег и незаметно лишить жизни двух вождей и двух шаманов оседлых. Это южане, они прибыли для разговора с теми вождями, что готовят поход на воинство Худжгарха. Очень влиятельные противники. Мы не можем к ним подобраться, их усиленно охраняют. Ты же ловкач каких свет не видел. У тебя может получиться.
– С какой стати я буду рисковать? Я посол, Быр Карам!
– Ты не только посол. Ты член моего рода. А я его глава. Так что ты обязан выполнить мое указание.
Я с сомнением посмотрел на Быр Карама.
– Что-то я не вижу преимуществ от пребывания в роду Гремучих Змей. Обязанности ты на меня возложил, а что даешь взамен?
Орк лукаво улыбнулся:
– Ты подарки и золото от короля везешь?
– Везу, – осторожно ответил я и прищурился. К чему он это спрашивает? Да еще так противно ухмыляется.
– Ну вот, подарки вручишь, а золото оставишь себе.
Ну надо же! Он мое оставил мне, и не подкопаешься. На тебе, друже, что мне не нужно. Недооценил я его, недооценил.
– И когда я это должен сделать?
– Желательно сегодня. Завтра у них встреча. Если они договорятся, то остальные оседлые пойдут за ними. А это и вам проблемы, и нам. А завтра вечером посидишь с ханом, посмотришь ему в рот и получишь согласие. Камлет с соглашением отвезешь королю. Глядишь, и герцогом станешь.
Орк громко заржал, как лигирийский конь. Я скривился:
– А как я их найду? Вождей и шаманов.
– Это просто. Они стоят на правом берегу своим лагерем. Шатры сам узнаешь. – Он хлопнул себя по ляжкам. – Хватит болтать, сынок, принимайся за дело. Ступай, а то скоро рассвет. – Он взмахнул рукой, выпроваживая меня.
– Что-то здесь нечисто, – задумчиво проговорила Шиза. – А что бы они сделали, если бы мы не прибыли? Пошли сами убивать? Навряд ли.
Но мне не хотелось думать, зачем да почему. Я хотел Гангу. Как я ни прятался от самого себя, я понял, что попал. Я влюбился. И ничего с этим поделать не мог. Шиза сдалась без сопротивления и мне не мешала. Видимо, сработал ее механизм распространения генов или еще чего там, я точно не знал. Она не стала помогать мне и выправлять баланс гормонов.