Выбравшись на хребет, я остановился, взял автомат на ремень, достал из кобуры «ПСС», затем, по трезвому размышлению, сел, вылил из берцев накопившуюся в них воду, чтобы при ходьбе не хлюпала, и, вновь обувшись, медленно двинулся вдоль вершины, туда, где, по моим предположениям, должны находиться вражеские часовые. По прикидкам, до них никак не меньше пятидесяти, а то и ста метров. Мои рассуждения, вроде бы вполне логичные, все же оказались ошибочными. Сделав буквально пять шагов, я раздвинул перед собой кусты орешника и тут же был вынужден, вскинув пистолет, сделать три выстрела подряд, затем, рванув вперед, четвертый и, уже добивая, пятый. Откинув в сторону автомат одного из убитых и продолжая держать на мушке неподвижные тела, я ощутил начавший разливаться по телу жар.
«Уф, повезло!» Только фактор неожиданности не позволил глядевшему в мою сторону боевику открыть огонь на поражение, а ведь и автомат смотрел мне в лицо, и предохранитель был опущен вниз, и… Впрочем, какая разница, что именно «и»… Мне повезло с первым бандитом, и все тут. Второй же боевик, наблюдавший за наиболее вероятным направлением появления противника, похоже, так и остался в неведении о происходящем. Он даже не успел обернуться на шум – первая же выпущенная из пистолета пуля вышибла из него мозги. А вот первый гад оказался живучим; если бы после попадания пули в грудь он не выронил оружие, еще неизвестно, чем бы закончилась эта история. Третья пуля не оставила ему надежды. Кстати, четвертую и пятую я мог бы и сэкономить. Но жалеть не приходилось. Присев в окоп прямо на один из трупов, я заменил магазин, вытащив из нагрудного кармашка патроны, пополнил второй и, найдя себе местечко понеприметней, принялся ждать.
Игорь Онищенко и Степан Тулин поднялись ко мне, выдержав после моего ухода получасовую паузу, как и было оговорено. Первым за ветвями показался озирающийся по сторонам Игорь, следом, осторожно раздвигая кусты своими широченными плечами, крался, как всегда немного сутулящийся, Степан Тулин.
– Чи, – окликнул я поднимающихся разведчиков. Меня, затаившегося в кустах, им не было видно – в переплетении раскачивающихся веток, в своем «усовершенствованном» маскхалате, я полностью сливался с окружающим фоном.
– Командир, – облегченно перевел дух Онищенко. – Что? Как?
– В норме. Там два ствола, – кивнул я за спину, – заберешь, пригодятся. – И обратился к подтянувшемуся к нам Тулину: – Степа, выбирай позицию так, чтобы видеть большую часть базы, но, по возможности, подальше. Ты, Игорь, заляжешь в стороне от Степана. Твоя задача – если что пойдет не так, в первую очередь дать мне отойти, а во вторую – обеспечивать шумовое прикрытие Игоря. Впрочем, там уже вместе, да и остальные, думаю, поддержат.
– Все будет нормально, командир, все будет нормально! – Игорь потряс поднятым вверх большим пальцем руки. Это он, типа, меня успокаивал. Ну-ну.
– Все, я пошел. Так что вы тут тоже поживее обустраивайтесь. Времени в обрез. – Я взглянул на часы, времени и в самом деле оставалось совсем мало – до темноты. Сделав шаг назад, я поднял с земли камуфлированную куртку, снятую несколько минут назад с убитого боевика, набросил ее поверх маскировочного халата, нахлобучил на голову, прямо на собственную кепку, снятую с того же боевика широкополую шляпу и, повернувшись к наблюдавшему за моими манипуляциями Степану, спросил:
– Ну как?
– Хрен его знает, он хоть без бороды? – Тулин махнул рукой в пространство.
– Этот – да. – Я поправил висевший на ремне автомат, передвинул его за спину. Менять свой привычный «АК-74М» на «АКСы» боевиков не хотелось. Затем расстегнул кармашек с гранатами, на одной из них слегка отогнул усики.
– Значит, все тип-топ, – оптимистично заявил Тулин, снимая чехол с прицела своей «СВД-У», а стоявший рядом с ним Игорь, наоборот, скептически поморщился. Можно подумать, мне сильно верилось в успех собственной миссии. Но ничего более умного нам с Вадимом в голову не пришло. Пытаться уничтожить всех боевиков оптом при наших «силах и средствах» было бы еще глупее.
– Вперед, господа! – скомандовал я и сам первый вылез из укрывающих нас зарослей орешника. Начав спускаться к базе, краем глаза я успел заметить, как уходит вправо Степан, как, отпустив меня на значительное расстояние, начинает медленно продвигаться вперед Игорь.
«Нормально, все будет нормально», – шептал я, пробираясь по узкой, едва видимой (еще не успели вытоптать) тропе. Я хоть и спешил, но шел довольно медленно, внимательно глядя по сторонам, готовый к любым неожиданностям. Именно поэтому появление поднимавшихся вверх боевиков не стало для меня сюрпризом. Как только их фигуры мелькнули среди деревьев, я присел и гуськом сместился в сторону. Теперь мне надо было выждать и, самое главное, не промахнуться.
Похоже, «чехи» совершенно не ожидали опасности. Они шли, о чем-то весело переговариваясь, и вовсе не глядели вперед. Так что у меня появились неплохие шансы. «Чехи» приближались, я медленно поднял оружие, тщательно прицелился, потянул спусковой крючок. Пистолет дважды плюнул. Боевик, шедший впереди, начал заваливаться под откос, открыв мне грудь следующего. Не будь тот слишком увлечен беседой с другом, мне бы не повезло, а так он едва успел потянуться к предохранителю, но опоздал – «ПСС» произвел еще два выстрела. Шум падающего тела заглушили порывы шуршавшего в листве ветра. Все, можно следовать дальше. Только пришлось снова заменить магазин, но вот на то, чтобы дозарядить патронами полупустой, времени уже не было. Дождь, вопреки моим мольбам, начал стихать. Не зная, что делать дальше – молить Бога или ругать дьявола, – я оставил их обоих в покое и уже почти бегом начал спускаться к замаскированным в склонах хребта схронам.
Заурбек Умаров
Заурбек задумчиво пялился в темный потолок. Уже давно следовало проверить несение службы подчиненными, но выходить на холод не хотелось. Тепло помещения и даже некий, уже забываемый, почти домашний уют позволяли Умарову предаваться мечтаниям, хотя, возможно, дело было вовсе не в этом теплом уюте, а в исключительно удавшемся дне. Мало того, что под маской борьбы с отступниками он смог наконец-то ликвидировать своего личного врага, так еще и русский окончательно сдался. А ведь за эти исписанные листочки – Заурбек нежно прикоснулся к спрятанной в нагрудном кармане тетради – обещали хорошие, очень хорошие деньги. Если заказчик останется доволен, Заурбек получит оговоренную сумму, и о лесной жизни можно будет забыть навсегда. Он купит где-нибудь, да хоть в Турции, большой дом, женится, заведет детей…
Мечтания были прерваны звуком открывающейся двери. Свежий воздух ворвался вовнутрь, и под струи непрекращающегося дождя вышли два полностью экипированных боевика – очередная смена охранения. Дверь вернулась на свое место, а в помещении стало значительно свежее. Заурбек прислушался – шум дождя стал тише. Устыдившись собственной слабости, он вылез из-под спальника, обулся и туго зашнуровал шнурки берцев. Затем взял автомат, до хруста потянулся, сгоняя с себя сонное оцепенение, и шагнул к выходу. На улице по-прежнему шел дождь. Текли ручьи. Выбравшись из схрона, Заурбек накинул на голову капюшон и, прыжками перескакивая через многочисленные лужи, поспешил к дверям сарая. Оказавшись рядом, он на мгновение задержался взглядом на темном пятне, оставшемся на месте казни, – пятне, которое не смогли смыть даже потоки падающей с неба воды. Да и на траве кое-где еще виднелись тонюсенькие ободки, оставшиеся на месте смытых дождем кровавых капель. Впрочем, все это могло ему лишь показаться, и никаких ободков не было, как не было и кровавой лужи, на месте которой, возможно, лежала обыкновенная черная грязь. Но Заурбек еще окончательно не спятил, чтобы идти и проверять самого себя. Вместо этого он со злостью откинул щеколду и, распахнув дверь, вошел в сарай. В глубине царила вечерняя серость, еще не успевшие привыкнуть к полутьме помещения глаза практически ничего не видели, и не было ничего удивительного в том, что лежавшего в глубине сарая убитого Ибрагима Умаров принял за своего пленника.
– Эй, ты, – негромко позвал он, но ему никто не отозвался. – Чего молчишь? Спишь? – Главарь банды шагнул вперед, и в этот момент налетел очередной порыв ветра. Открытая дверь с грохотом встала на место. Помещение окончательно погрузилось в темень.
– Ай, шайтан! – выругался Заурбек, но останавливаться не стал. Пройдя к лежавшему на полу «заложнику», он опустился на одно колено и потянулся рукой к белеющему в темноте лицу.
Старший прапорщик Ефимов
Я зря опасался, что придется затратить много времени на поиски входа, вопреки моим ожиданиям, тропинки перед схроном оказались хорошо заметны. Правда, в этот момент я уже находился практически на открытом месте, и существовала возможность, что меня увидят и сумеют отличить мою фигуру от боевика, но все же на какое-то время я остановился, чтобы перевести дух и успокоить дыхание. Сердце стучало в ускоренном темпе, но настоящего волнения не было – если я не в состоянии изменить происходящее, к чему тогда нервничать? Автомат оставался за спиной. Слегка сгорбившись, чтобы никто не смог увидеть моего лица, я шагнул на небольшую лесную проплешину. Идя напрямую к замаскированной дерном двери схрона, я прижал пистолет к груди так, чтобы его было как можно труднее заметить стороннему наблюдателю. Пока мне везло, никто не обратил на меня внимания, никто не окликнул. Возможно, вражеские наблюдатели находились в глубине леса, и вблизи подземного убежища они попросту отсутствовали. Как бы то ни было, я подошел к двери схрона (теперь она виднелась вполне отчетливо) и, увидев торчащий из нее сучок, схватился за него рукой. Даже не удивившись тому, что сучок на самом деле оказался искусно покрашенной железной ручкой, я потянул дверь в сторону, и она легко, почти бесшумно открылась. Вновь почувствовав участившиеся удары сердца, я шагнул вовнутрь, шагнул, как в бездонную пропасть, шагнул, не поднимая головы, тут же захлопнул за собой дверь и часто-часто заморгал, пытаясь привыкнуть к скудному освещению.