– Тогда понятно, почему нам столько топать, – задумчиво процедил Гордеев. – Высадись мы где поближе, и связник может поменять свои планы.
– Вот именно, – поддакнул ротному Бабченко. – На начальном этапе вам предстоит отследить маршрут связного, затем обнаружить базу и освободить наш «объект».
Нет, ну это бред, в лесу проследить за «чехом»! А если он или голову повернет не вовремя, или ветка под ногой у кого из нас хрустнет? Хотя… почему мы должны двигаться толпой, может пойти кто-то один. И я даже, кажется, знаю подходящую кандидатуру. Ага, он самый – Виталик. Как бесшумный ходок – он лучший. Так что работать шпиком придется ему, и я думаю, это без вариантов. Мы же будем двигаться на приличном удалении. Как только Виталик определится с местонахождением базы, он оттянется назад, туда, где мы будем его ждать, или скинет нам свои координаты. Как все легко и просто в рассуждениях. А в жизни?
– Одна из радиостанций всегда на приеме. – Инструктаж был в полном разгаре. – Самим на связь не входить. Выход в эфир только в экстренных случаях. А экстренный случай для вас – это невозможность продолжать выполнение задания.
Ничего удивительного, о чем-то подобном мы уже догадывались.
– Вам необходимо остаться незамеченными. Квадраты, как вы сами понимаете, не закрыты, и для всех наших вы – противник. И «Флир», и артиллерия вполне могут прийти по ваши души.
– Замечательно, – взмахнул руками Вадим, – просто замечательно!
«Действительно, офигеть, как здорово, только успевай поворачиваться!» – подумалось мне, а вот глядя на улыбающегося ротного, можно было подумать, что он данным обстоятельствам и в самом деле безумно рад.
– Зашибись! – Виталик никак не мог обойтись без того, чтобы не вставить свое слово.
Остальные контрачи, в отличие от него, помалкивали – и угрюмо-сосредоточенный Игорь Онищенко, и улыбающийся чему-то своему Степан Тулин, и, казалось, совершенно безучастный ко всему происходящему Евгений Бочаров. Да и я больше не спешил высказывать свои мысли вслух. Но предстоящее задание мне все больше и больше напоминало авантюру. И самое слабое место в авантюре – это попытка отследить связника. Дебильней придумать нельзя – это же надо, сесть на хвост! В лесу! Связному «чехов»!!! Уму непостижимо. Но если другого способа отыскать банду нет, то… Куда деваться?
А фэшник талдычил дальше:
– Главный приоритет – жизнь заложника. Тут уж, как говорится, извиняйте, но ранение или даже смерть любого из вас не должны стать препятствием для спасения «объекта». – Похоже, говоря это, Бабченко почувствовал себя слегка виноватым, а может, мне так только показалось? – Следовательно, никаких вытаскиваний трупов и тяжелораненых. Но если непредвиденное случится, то, хотите, прячьте их в кустах…
«Типун тебе на язык!» – подумал я, а он продолжал:
– …Хотите, оставляйте кого-то одного на прикрытие, но все остальные должны дотащить заложника к месту эвакуации.
– Да кто же он, черт бы его побрал, такой? – прорвало до того сохранявшего невозмутимость Вадима.
– Научный работник, – ответил фээсбэшник.
«Ага, – я мысленно поставил себе плюсик, – значит, я не ошибся, предположив в изображенном на фотографии субъекте «Кулибина».
– Чем занимался? – Не думаю, что ротный сильно рассчитывал получить положительный ответ, но спросить все-таки решил. Почему бы и нет?
– Не думаю, что вам следует это знать. Я, кстати, тоже не в курсе, – заверил нас Бабченко, и, похоже, не лукавил. – Причем не знаю и знать не хочу. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Это точно! – согласился мой Виталик. Я мысленно ему поддакнул, но продолжил хранить молчание.
– В принципе, все. – Фэшник помедлил, потом, что-то вспомнив, сделал задумчивое лицо, прикусил нижнюю губу, словно никак не решаясь сформулировать завершающую фразу. – И… – Снова короткая пауза. – В крайнем случае… – Опять пауза. – Если не будет никакой иной возможности, если возникнет угроза… – Пауза.
Задолбал! Так мы до места десантирования доедем, а с инструктажем не разберемся. Кстати, похоже, что наш особист – неплохой артист, дает прочувствовать зрителям, то есть нам, что озвучиваемое решение далось ему и прочим, принимавшим его, исключительно тяжело. Но пауза были слишком долгой и излишне драматичной, так что Бабченко еще не облек свою мысль в слова, а я уже понял, куда он клонит.
– …потери контроля над «объектом»… – Он и впрямь уже всех достал своими паузами. – В общем, заложник ни в коем случае не должен попасть в руки противника вновь. При возникновении подобной ситуации «объект» должен быть нейтрализован.
– Его что, надо будет грохнуть? – без обиняков уточнил Виталик, и фэшник от прямоты его слов даже поморщился.
– Ну, в общем да, но это только при угрозе – стопроцентной угрозе нового пленения. Или невозможности освободить. А вообще, как я и говорил, приоритет – доставка его в целости и сохранности. Даже ценой ваших жизней.
Ага, последняя фраза как бы искупала предыдущее указание, мол, когда все мыслимые и немыслимые возможности будут исчерпаны, только тогда. Даже тут лицемерие. Разве нельзя было сказать проще: «Мужики, его надо вытащить, а если не получится, то пристрелить, а то он слишком до хрена знает»? Мы бы поняли. А то куча фраз и едва ли не стенания перед необходимостью выбора. Еще слезу пустил бы.
– Я так понимаю, что, в случае если у нас не будет возможности его вытащить, его тем или иным способом следует убрать? – Я решил, что этот момент надо уточнить, а то, кто его знает, куда нас кривая вывезет. Потом докажи, что это была его команда. Плавали, знаем.
– Да. – Ответ особиста был лишен двусмысленности. Уже легче. Бедный «Кулибин» – если не получится спасти, можно грохнуть. Вот ведь жизнь какая! Вывод: много знать вредно, а если уж так сложилось и много знаешь, не гуляй дальше своей комнаты, а то кругом дяди нехорошие бродят.
– Вероятнее всего, – наконец-то подошел к финалу своего инструктажа Бабченко, – связной будет выдвигаться от могильника.
– Понятно. – И я, и ротный, да и все наши спутники прекрасно знали, где находится этот самый могильник, так что запоминать сообщенные фэшником координаты необходимости не было.
– Может, проще взять связника? – предложил Гордеев, но Бабченко в ответ скривил лицо.
– Нет. Во-первых, нет никакой гарантии, что он заговорит. – При этих словах особиста я скептически улыбнулся. Никогда не поверю, что у ФСБ нет надежных средств развязывания языка. – Во-вторых, где гарантия, что он знает место расположения базы? Что, если его ждут и встречают каждый раз на полпути от лагеря? И, в-третьих: если мы его возьмем, то об этом, скорее всего, через какое-то не слишком большое время, станет известно боевикам. И в этом случае они почти наверняка уйдут на запасную базу. – Бабченко замолчал.
Что ж, относительно второго и третьего предположения я бы спорить не стал, такое вполне возможно. Еще можно было бы добавить: «И, в-четвертых, фээсбэшники опасаются спалить своего осведомителя». Но как бы то ни было, в целом наш особист прав.
– Еще вопросы будут? – не дожидаясь ответа, Бабченко начал сворачивать карту.
Мы с Вадимом одновременно отрицательно качнули головами. Виталик промолчал. Игорь Онищенко, вытянувшись во весь рост, картинно зевнул, пересел вперед и, притулившись в уголке, закрыл глаза. Степан Тулин пошевелил широченными плечами, едва заметно грустно улыбнулся, ссутулился сильнее обычного и тоже притворился спящим. Евгений Бочаров поправил разгрузку, хрустнул костяшками пальцев и, вытянув свои длинные ноги, последовал примеру товарищей. Мы с ротным переглянулись и сделали то же самое. Уснуть, даже несмотря на вчерашнее затянувшееся допоздна дружеское чаепитие, было сложно, нас все время подбрасывало на ухабах, но можно было хоть какое-то время побыть в сладкой полудреме.
Специальные агенты федеральной службы охраны
– Зря ты, Федорыч, так решил, зря, – пенял водителю сидевший в глубине салона автомашины тридцатилетний мужчина. – Следовало кого-то из наших с ними отправить. Нельзя было их без нашего контроля оставлять, нельзя!
– А ты, Григорий, предстоящий маршрут видел? – лениво отозвался водитель и лихо крутанул руль, вписываясь в крутой поворот. – Тогда скажи, кто из наших ребят сейчас в состоянии его пробежать?
– Ну, может, Иван или Алешка, – уже не так уверенно отозвался Григорий.
– Вот видишь, а ты говоришь – зря. – В голосе Федоровича появились довольные нотки.
– Могли бы их и поближе десантировать, никого бы не спугнули, – продолжал настаивать на своем тот, кого звали Григорий.
– Возможно, и не спугнули бы, – согласился Федорович, но это было не согласие признающего свое поражение, а стена, от которой следовало оттолкнуться, чтобы напасть и победить. – Вот если бы дело было только в этом! Отправить своего человека с ними мы, конечно, могли, но, как ты думаешь, с кого бы спросили в первую очередь в случае провала миссии?
– Ах, вот ты о чем, а я как-то и упустил. – Григорий в глубокой задумчивости почесал затылок. – Да уж… да уж.
– Вот то-то же, пойди наш человек с ними, да еще старшим (а как же иначе?), и все, приехали – шишки посыпались бы на нас… А так, на выполнение задачи пошли одни спецы ГРУ, если что – они же задание и провалили. Пока они будут отбрехиваться, пока туда, пока сюда, до нас пока докатится, все уже по сковородке размажется. И мы вроде как уже и ни при чем.
– Да, тут ты прав, но, с другой стороны, если все получится удачно, тогда наши заслуги в этом деле тоже «по сковородке размажутся»?
– А тут ты снова не прав. Если все сложится удачно, разве мы будем молчать? Отрапортуем, наши разработки покажем, что, как, когда, так что сливки будут наши. Одним словом, не переживай, все будет тип-топ. – Водитель обернулся, и Григорий увидел на его лице улыбку. Ухмыльнувшись в ответ, он с ехидцей посоветовал:
– Ты за дорогой смотри, за дорогой. А то будет у нас тип-топ…
– Я всегда за дорогой смотрю, – подмигнул Федорович и вновь ухватился за руль обеими руками. Дальше он вел автомобиль, больше не отвлекаясь на пустые разговоры и вообще стараясь не думать ни о чем постороннем.