— О! Это — шеф! — с неприкрытым восхищением пояснила Ирине приятная молодая женщина, почти девушка, которую к супруге Турецкого несколько минут назад прикрепила хозяйка, так сказать, сегодняшнего «пати» в качестве гида. Ну и еще чтоб гостье скучно не было, пока все не уселись за стол. Поводить по обширной территории, показать интересное, объяснить, если что непонятно, помочь при необходимости.
А Валерия, или Лера, как она с ходу предложила себя называть, похоже, была по уши озабочена хозяйскими делами — подготовкой к большому приему. Вот ведь, оказывается, что! А то Турецкий с присущей ему самонадеянностью решил, будто пир собираются закатить исключительно в его честь… Ничего, улыбнулась про себя Ирина, небольшой такой щелчок по его нахальному носу будет только на пользу.
Олечка же, которая вовсе не принадлежала к обслуживающему персоналу, а была подругой Леры и женой одного из проживающих здесь же банкиров, как их всех скопом именовал Турецкий, легко пришлась Ирине по душе. Смешливая, уютная такая болтушка, не зацикленная на мифических миллионах мужа, Олечка без всяких просьб со стороны Ирины вмиг посвятила ее во все особенности бытия в этом закрытом для посторонних глаз поселке Солнечный.
В сущности, здесь имелось все, что необходимо для нормальной человеческой жизни. И в этом, собственно, главный принцип и заключался. Никаких тебе забот, вызванных невозможностью либо трудностью решения неожиданно возникающих проблем. Все есть, все под рукой, а если чего вдруг не окажется, скажи, немедленно привезут и еще в зад поцелуют, чтоб лишний раз не волновался. Но если все-таки желаешь поволноваться, погонять кровь, пощекотать нервишки, найдется и такой способ. Правда, в основном это касается мужчин, которым иной раз просто необходимо взбодриться, оторваться, отвязаться маленько, как они это называют. Зато и дома после всегда спокойно. Нет, не бордель какой-нибудь, не гарем опять же, и с кровью все в порядке, а в общем, резвятся, ну и пусть. Хватало б здоровья!
Что ж это за способ такой, о котором с явным умилением отзывается Олечка? Все оказалось просто до примитива. Казино мужья себе завели. Без обмана, по-честному, но… со всякими прочими удовольствиями, которые могут предложить заведения подобного рода в лучших городах мира и, разумеется, его окрестностях. Жены заходят иногда, нечасто, чтобы поиграть немного, рюмочку-другую пропустить. Дети подрастают, им тоже интересно, ведь к настоящей, большой и ответственной жизни готовятся! Так пусть привыкают. Под родительским крылом оно для начала как-то и проще, и надежнее. Дети тут вообще, как говорится, особая статья.
Так уж сложилась судьба, что построили и заселили Солнечный, в общем-то, ровесники. Те, на чью тяжкую долю пришлось самое что ни на есть начало перестройки. Когда все было дико, непонятно, сложно и опасно. Иногда даже смертельно опасно. Зато и дух захватывало от открывавшихся шальных возможностей! Но, как говорится, пережили лихое время, все устаканилось, образовались капиталы, сложились более-менее четкие финансовые отношения, взаимозависимости и, соответственно, «взаимонеприятия», определились группы сторонников и противников, появилось в конечном счете большое дело. Дело, можно сказать, на всю оставшуюся…
И получилось, что у ровесников-родителей и дети тоже оказались практически ровесниками. И тоже дружат между собой, отрываются иной раз до такой степени, что и сладу с ними нет никакого. Но это уже проблемы отцов, мамашам здесь делать нечего.
— Вон они, кстати! — показала Олечка на асфальтированную дорогу вдоль всей внутренней части «кремлевской» стены.
Там с сумасшедшим ревом носились диковинные мотоциклы, на которых восседали всадники в черно-серебристой коже, в фантастических шлемах, с девицами с голыми ногами на задних сиденьях.
— Не побьются? — с тревогой спросила Ирина, понаблюдав немного за опасными гонками.
— А! — беспечно отмахнулась Олечка. — Ни черта с ними не сделается! А мы все уже давно привыкли. Тут же лучше, чем где-нибудь на шоссе, вот там в самом деле опасно. А тут, если что, и врачи свои, и дом рядом. Побесятся и успокоятся. За столом все встретимся…
— А если ваш сын или дочка?..
Наивные глаза Олечки весело блеснули.
— Моей славной Натулечке еще только три годика! Куда ей на такого зверя! Не-ет, пусть сначала подрастет!..
Они с Ириной уже прошли «большой круг», осмотрели замки-коттеджи, не отличавшиеся, кстати говоря, особыми индивидуальными фантазиями архитекторов-строителей. Да и самих хозяев, наверное, что было вернее всего. Ломаные крыши, покрытые особой какой-то черепицей, зелень по стенам, арки окон, башенки, висячие балконы, стеклянные галереи… Нет, в общем-то, неплохо. Богато, так будет точнее. Но с выдумкой, конечно, туговато.
Памятуя о просьбе мужа, просившего не раскатывать губы, глядя на чудеса, Ирина сдержанно кивала в ответ на восторги Олечки, а сама думала, что игры тут с ее стороны, пожалуй, и нет. Не чувствовала, увы, почему-то она зависти. Представила вот на миг себя в этом окружении и даже поморщилась: в самом деле, только в казино, в конце концов, и придется искать спасения от сытой жизни и смертной тоски. Или как вон те, молодые, с ревом и грохотом на мотоцикле. До упора, до полного уже одурения…
А как же удается Олечке сохранять свою, явно искреннюю, открытость и веселость? Есть любимое занятие? Выяснилось, что нет. Она вся — в воспитании Натулечки и до остального ей решительно нет никакого дела. Счастливая девочка…
Они вернулись к исходной точке, к чадящему всеми ароматами мира мангалу.
И тут выяснилась новая пикантная подробность. Оказывается, такие вот «пати», общие пикники, шумные вечеринки за общим огромным столом на поляне, под вековыми, будто бронзовыми соснами, у пылающего огня, собирающего буквально всех жителей поселка, происходят здесь регулярно. Причем, что особенно демократично, всегда в складчину, со всех поровну, независимо от того, насколько ты сможешь наесть или напить или скольких соизволишь пригласить гостей. Последний вариант, правда, всегда обсуждается. Но исключительно для того, чтобы среди своих — равных, естественно! — по случайной ошибке не появились чужаки. Впрочем, это вовсе не касается личных, так сказать, гостей, не участвующих в общих игрищах: приглашай к себе домой, угощай, остальных это не касается.
Для Ирины сие означало, что они с супругом Александром Турецким здесь никак не чужие, а свои в доску. Любопытно, надо будет не забыть поставить его об этом в известность. Или он уже в курсе? Странно, оставил жену одну. Правда, на попечение этой милой болтушки, но все же… А сам вместе с Игорем Валентиновичем ушел в дом.
А вот этот Игоряша, как называет его Шурик, видать, по школьной еще привычке, очень напоминал Ирине какого-то актера, а может, и кого-то другого, но все равно причастного к искусству. Их ведь нынче много мелькает на экране телевизора, таких толстых и лысых «дядечек» среднего возраста, внешность которых нередко вызывает улыбку, поскольку кажется, что все они туповатые и медлительные, но на самом деле это весьма деловая и даже жестокая братия, проворная и шустрая, словно россыпь ртутных шариков. И ездить они предпочитают на солидных «мерседесах». Нередко с синими «мигалками» и федеральными номерами. Спонсоры всякие там, продюсеры… Знавала ведь их Ирина, наезжали они и в музыкальное училище, где она преподает, со своими туманными, мягко говоря, «спонсорскими заботами».
Ну, конечно, подумала и сразу вспомнила: на известного Марка Рудинштейна он похож, этот Игоряша, словно его увеличенная копия. Он тут и выглядит самым главным. Но тогда, может быть, на него не распространяются общие для всех остальных правила? А, зачем себе зря голову ломать с этой их дурацкой табелью о рангах? Пригласил, значит, имеет на то право. Не может ведь так быть, чтобы все остальные обитатели Солнечного тоже только и мечтали познакомиться с четой Турецких! А что, все равно лестно в какой-то мере…
Пока размышляла, невольно пропустила часть Олечкиной болтовни. Но неожиданно прямо-таки восхитила одна деталь.
С самого начала обитатели Солнечного установили такой порядок, что кормить их должны только лучшие повара из наиболее престижных ресторанов. Дорого? Зато вкусно! И со временем, когда здесь перебывали уже бригады и из «Арагви», и из «Баку», и из «Пекина» — этих патриархов великих застолий, у «шефов» появилась даже негласная конкуренция: чья очередь следующая? А то! Наверняка и гонорары такие, что не каждому снились, и уважение особое, и много кое-чего иного, о чем хорошо известно людям, понимающим толк в «серьезных мероприятиях». Сегодня угощали так называемые «новые грузины», и они очень старались.
На огромном вертеле целиком жарили нескольких барашков. «Шашлык-машлык» — это само собой, но некоторые любят, чтоб от туши отрезать. Шеф торжественно колдовал: наблюдал, как помощники поворачивали ему туши то одним, то другим боком, нюхал, многозначительно качал головой, бросал им какие-то непонятные реплики низким гортанным голосом. Словом, творил спектакль, вот только зрителей у него не было, народ не торопился к столу и занимался своими делами.
Особенно весело было возле аквапарка. В огромный бассейн с небесно-голубой водой с хитроумных горок скатывались и полностью обнаженные, и едва прикрытые лоскутками тканей загорелые тела, хохот и визг стояли над всей округой, завораживая и притягивая к себе. Олечка уже звала принять участие, но Ирина постеснялась. Хотя теперь подумывала, что совсем и не рисковала бы уронить свое достоинство или что-то там другое, чего опасался Турецкий, предлагая ей вести себя скромно и осторожно. Чего опасаться-то? Но… раз решение принято, отступать не хочется, хотя становится довольно жарко. В конце концов, можно будет искупаться и после застолья, даже и лучше.
И они с Ольгой отправились дальше.
Несколько в стороне трое явных джигитов, красующихся яркими черкесками, эдак картинно разливали вина из специальных бочонков по узкогорлым и высоким глиняным кувшинам. Вин было много — и совсем темные, и красные, и светлые, даже прозрачные, будто хрусталь. Каждое, снова стала охотно объяснять Олечка, к своему блюду. Тебе знать это совсем необязательно, потому что обслуживать станут те, кому известно, как все должно быть. Они того, чего не положено, и сами не нальют.