Рейс 573
В кабине пилотов было тихо. Эрик лихорадочно соображал, как ему выйти в салон, чтобы потом Карим впустил его обратно. Он понял, что должен поговорить с отцом.
Внезапный стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Эрик взглянул на экран — это была Фатима. Карим нажал кнопку блокировки, и женщина прошмыгнула в кабину.
— Доигрались, — выдохнула она.
— Что случилось? — Эрик вскинул голову, в то время как Кариму потребовалось несколько секунд, чтобы оторваться от окна и перевести взгляд на стюардессу.
— Один из пассажиров включил мобильник и прочитал СМС от родственников.
— Черт! — выругался Эрик. — И что дальше? Только не говорите, что он успел рассказать обо всем другим.
— Нет, он обратился ко мне. Один раз, а потом еще…
Эрик чувствовал, что она что-то недоговаривает.
— И что вы ему ответили? — спросил Карим.
Фатима закусила нижнюю губу.
— Первый раз он остановил меня, когда я проходила мимо его места. Я солгала, но потом он отыскал меня в камбузе и уже был взволнован не на шутку. Показал сообщение от матери. Что я могла ему ответить?
— То есть вы рассказали все как есть?
— А что мне оставалось? — В ее голосе звучало отчаяние. — Ваше объявление о задержке рейса по причине плохой погоды его не убедило.
Эрик понимал, что ни у Карима, ни у Фатимы выбора не было. Тем не менее, к удивлению Эрика, известие Фатимы расстроило Карима.
— Таких будет все больше, — сказал Эрик Кариму. — Нужно сделать еще одно объявление, прежняя версия уже не работает.
«Если в этих объяснениях есть еще хоть какой-то смысл», — добавил он про себя.
Эрик сглотнул. Нет, он не должен умереть. Именно сейчас, когда он стал отцом и обрел под ногами почву. Когда у него появилась любимая жена и дом.
— Не согласен, — возразил Карим. — Самое главное сейчас — избежать паники. Мы будем скрывать правду как можно дольше.
Избежать паники.
Собственно, как все это может выглядеть на борту самолета? Вряд ли народ будет толпиться у выхода, как это бывает в случае теракта в автобусе или магазине.
— Люди имеют право знать правду, — сказал он Кариму.
— Какую правду?
У Эрика к горлу подступил комок. «Что все мы сегодня умрем», — мысленно ответил он.
— Что над всеми нами нависла смертельная опасность, — сказал он вслух.
— И что они будут делать с этой правдой? — Голос Карима звучал так равнодушно, что Эрика прошиб озноб. — Зачем правда тому, кто не в состоянии изменить ситуацию?
В последних словах Карима Эрику послышался намек, как будто они относились не только к пассажирам.
— Карим, почему ты не хочешь поговорить с нами? — обратился он к командиру. — Что произошло?
Сасси отвернулся и снова замолчал. Эрик похлопал его по плечу — бесполезно.
— Попроси пассажира вернуться на место, — велел Карим Фатиме. — И пусть молчит. Объясни, что болтовня может иметь тяжелые последствия, в том числе и для него самого.
Фатима уставилась в спину Карима.
— Может, будет лучше поговорить с ним кому-нибудь из вас? — предложила она. — Его зовут Иоаким.
Эрик понял, что стюардесса обращается в первую очередь к нему.
— Я иду, — ответил он. — Заодно побеседую с членами экипажа.
Сердце учащенно забилось. Наконец появился повод покинуть кабину. Но Эрик все еще не доверял Кариму.
— Вы останетесь здесь, — велел он Фатиме.
Та посмотрела на него с недоумением, и Эрик почувствовал новый прилив страха. Если она его не послушает, он никуда не пойдет.
— Вместе мы вызовем ненужные подозрения. Я поговорю с парнем, а вы подождите здесь.
Еще некоторое время Фатима мялась, словно хотела возразить Эрику, однако, поняв, как это для него важно, уступила.
— Ладно, — кивнула она.
Но не успел Карим нажать кнопку блокировки, как в динамике послышался треск. Карим поднял удивленные глаза.
— Рейс пятьсот семьдесят три, ответьте, — произнес мужской голос по-английски.
Карим принял вызов.
— Капитан Сасси, это Эндрю Хоффман из центра воздушного наблюдения Министерства обороны США. Вы меня слышите?
— Слышу, — отозвался Сасси.
Эрик застыл в кресле. Фатима замерла у двери.
— Я обращаюсь к вам от имени военного и политического руководства США. Для вас крайне важно внимательно выслушать то, что я вам сейчас скажу, и не отклоняться от наших указаний.
Карим сидел белый как мел.
— Вам уже рекомендовали держаться в зоне международного воздушного пространства. Довожу до вашего сведения, что и в дальнейшем рейсу пятьсот семьдесят три не будет разрешено пересечь нашу воздушную границу. Вам следует выбрать альтернативный пункт посадки за пределами США. Вы меня поняли?
Голос стих в ожидании ответа.
— Вы меня поняли, капитан Сасси? — повторил Эндрю Хоффман.
Карим вытер лоб тыльной стороной ладони.
— Я понял вас, — отозвался он.
— Отлично, надеюсь, в дальнейшем проблем у нас не возникнет.
Похоже, Эндрю Хоффман хотел на этом закончить, но у Эрика и Карима сразу возникло множество вопросов.
— Топливо на исходе, — сказал Карим. — Будет нам дано разрешение на аварийную посадку?
В динамике раздались щелчки.
— Капитан Сасси, я надеялся, вы меня поняли.
— Разумеется, — ответил Карим. — Но если у меня закончится топливо, катастрофу можно будет предотвратить, лишь произведя вынужденную посадку.
Эрик облегченно вздохнул. До сих пор он полагал, что после разговора с полицией Карим исключил этот вариант.
— Вы произведете ее где-нибудь в другом месте, — отозвался недовольный голос Эндрю Хоффмана. — Еще вопросы есть?
— Но каким образом? — Глаза Карима округлились от ужаса, Эрик чувствовал то же самое. — У меня на борту четыре сотни человек. Я должен иметь возможность предотвратить их гибель.
— Капитан Сасси, такую возможность вам предоставят в другой стране.
Тут в мозгу Эрика словно сработал сигнал тревоги, предупреждающий, что его голова вот-вот разорвется на куски.
— Вы не понимаете! — закричал Карим. — Я должен приземлиться в Соединенных Штатах!
«Зачем тебе это нужно?» — удивился про себя Эрик.
— Советую вам изменить курс и выбрать место посадки за пределами США, — настоятельно повторил Эндрю Хоффман. — Сожалею, но американское правительство не вступает в переговоры с террористами. Извините.
Казалось, Карим вот-вот готов разрыдаться.
— Но какого черта! — заорал он. — Дайте мне посадку!
— Вам ее предоставят где-нибудь в другом месте, — произнес Эндрю Хоффман, теряя терпение.
— А что с изложенными в записке требованиями?
— Повторяю: американское правительство не вступает в переговоры с террористами. Рейс пятьсот семьдесят три не получит разрешение на посадку в США. В случае пересечения американской воздушной границы самолет будет сбит.
Сбит? От неожиданности Эрик разинул рот.
— Но вы ведь знаете, что сказано в записке? — продолжал Карим. — Самолет не должен сесть раньше, чем закончится топливо.
— Все так, — ответил Эндрю Хоффман. — Потом время выйдет, и, как я уже говорил неоднократно, вы запросите посадку в любой стране, кроме Соединенных Штатов. Если, конечно, решитесь на такое.
— У меня не останется выбора, когда топливо закончится, — ответил Карим.
— Тогда перечитайте записку еще раз, — рекомендовал Эндрю Хоффман. — Согласно их условиям, насколько я помню, самолет будет взорван при попытке его посадить независимо от того, останется ли на борту топливо. Или нас неверно проинформировали?
Эндрю Хоффман словно намекал на что-то, и Кариму был неприятен этот тон.
— Но я вижу, мы друг друга поняли, — произнес Эндрю Хоффман, поскольку Карим долго не отвечал. — У меня все.
Карим словно окаменел.
— Черт, — прошептал он.
— Что такое? — спросила Фатима. — Они хотят сбить наш самолет?
— Они нас не пускают, — ответил Карим.
Эрик глубоко вздохнул несколько раз, прежде чем нашел в себе силы высказаться:
— Мы должны сделать, как он велел. Будем искать посадку где-нибудь в другом месте. Сейчас же запросим аэропорты в Мексике или Канаде.
И что будет, если ее не дадут?
— Не понимаю, — подала голос Фатима. — Почему они не хотят нас пускать?
Карим молчал, сердце Эрика билось о грудь, будто молот. Сейчас ему, как никогда, нужно было побеседовать с отцом. Поведение американцев совершенно нелогично, даже принимая в расчет угрозу взрыва.
Он решительно поднялся с кресла. Внутри все кипело, но Эрик надеялся, что Карим этого не замечает.
— Пойду поговорю с тем парнем, что получил СМС, — объявил он. — Оставайтесь здесь, Фатима.
Она кивнула:
— Он в баре с Лидией.
Лидией звали бортпроводницу, которая заведовала баром в салоне первого класса.
Эрик повернулся к капитану:
— Через несколько минут я вернусь, и тогда решим, где запрашивать посадку. Хорошо?
Карим не отвечал.
— Я сейчас, — кивнул Эрик Фатиме и вышел из кабины.
Закрыв дверь, он облегченно вздохнул.
Сначала он, как обещал, поговорит с тем пассажиром. А потом позвонит отцу и спросит его, почему американцы подписали четырем сотням человек коллективный смертный приговор.
42
Стокгольм, 19:00
Привычными движениями Фредрика Бергман перелистывала бумаги из папки Захарии Келифи. Выдержки из материалов о прослушанных телефонных разговорах, неотличимые от тех, которые Фредрика делала сама, когда работала в полиции. Похожие на них документы слежки, протоколы допросов…
Фредрика задержала взгляд на одном из листков.
Итак, ответы Келифи.
«Да, это он на снимке».
«Да, он знает человека рядом с ним».
«Нет, они встречались не потому, что планировали теракт, просто надо было помочь приятелям забрать новые зимние шины».
«Да, все эти звонки сделал он, за исключением тех, что значатся в списке до того момента, когда телефон перешел к нему. Нет, все его слова следует понимать буквально. Они не пользовались никаким секретным кодом».
Должно быть, кто-то оклеветал Захарию Келифи, потому что он оказался за решеткой неожиданно для себя и не совершив ничего предосудительного.
Но как такое могло случиться? Почему ни в чем не повинный Захария Келифи стал вдруг интересен шведским спецслужбам как представляющий угрозу национальной безопасности?
Снова и снова Фредрика перечитывала строки, которые давно знала наизусть. Внезапно она обратила внимание на окружение Захарии, точнее, на некоторые имена и фамилии, которые мелькали в разных ситуациях слишком часто, чтобы их можно было не заметить. Тем не менее Служба безопасности как будто не уделила им должного внимания.
Эти темные личности встречались не только в документах СЭПО, но и в протоколах криминальной полиции. Безликие тени, кочевавшие из одного расследования в другое. Разумеется, среди знакомых преступников попадаются не только сообщники, но и законопослушные люди, но разве не надо прилагать определенные усилия, чтобы отличить одних от других?
Часть утверждений Захарии не вызывала никаких сомнений, другая казалась подозрительной. Келифи не оставил без ответа ни один из вопросов следователей и находил самым загадочным совпадениям вполне естественное объяснение. Он понятия не имел о содержимом того пакета, который забирал из бутика. Он не знал, почему Эллис указал на него как на сообщника. Наконец, он не имеет никакого отношения к телефонным разговорам, фигурировавшим в расследованиях СЭПО двух-трехлетней давности.
Фредрика достала список телефонных контактов, который только что еще раз перепроверил Себастьян. Вот номера, по которым якобы звонил не Келифи. Как только работала полиция, когда не существовало мобильников! Анализ телефонных разговоров — важная часть расследования, в этом Фредрика убедилась на собственном опыте. Именно таким образом находились недостающие люди, устанавливалось их алиби и связь с другими преступлениями. На желтом постере угловатым почерком — вероятно, Эден — было написано:
«Судя по списку контактов, Захария Келифи говорит правду. Похоже, что телефон действительно менял владельца».
Фредрика пробежала глазами длинную колонку цифр. Бо́льшая часть подчеркнута желтым. Внизу некоторые номера отмечены звездочками спереди и сзади.
Что, если правительство выпустит Захарию Келифи и вернет ему вид на жительство на основании анализа телефонных списков? Может, тогда удастся образумить террористов? Фредрика снова погрузилась в изучение списка. Она хотела знать больше. Но бумаг недостаточно, Фредрика решила заглянуть в компьютерные базы.
Не медля ни секунды, она отыскала в зале главного аналитика Себастьяна:
— Могу я ознакомиться с телефонными контактами Келифи?
— Разве в папке, которую вы получили, нет копий?
— Мне нужны электронные базы.
Себастьян задумался:
— Зачем?
— Я должна на них взглянуть.
Собственно, это не было ответом на его вопрос, но Фредрика не хотела вдаваться в подробности того, чем планировала заняться. Так или иначе, она решила провести собственный анализ.
Себастьян освободил место для Фредрики за своим компьютером и открыл новую программу.
— Простите, что помешала. — Фредрика уселась за стол.
— Ничего страшного, — успокоил ее Себастьян. — Я как раз собирался отлучиться по делу. К этим базам можно получить доступ не со всех компьютеров, поэтому воспользуйтесь моим. Если потребуется помощь, обращайтесь.
С этими словами Себастьян исчез, а Фредрика подняла глаза на монитор.
Пальцы сами забегали по клавиатуре.
Фредрика набрала дату предполагаемой продажи телефона Захарии и расположила номера в хронологическом порядке. Потом она сгруппировала вокруг каждого номера входящие и исходящие звонки. Телефон Захарии находился в контакте с более чем двадцатью номерами; некоторые встречались чаще, другие реже. Фредрика внимательно всмотрелась в список.
Как уже заметил Себастьян, иные номера находились по обе стороны линии, разделяющей абонентов Захарии и того, кто владел телефоном до него.
Три номера попадались чаще других, Фредрика выписала их на бумажку.
Быть может, эти люди помогут ей установить прежнего хозяина номера, коль скоро Захария отказывается.
Они не вступают в переговоры с террористами. В глубине души Алекс Рехт одобрял такой подход. Но что, если условия террористов справедливы и обоснованны? Что, если, к примеру, Захария Келифи действительно невиновен? Следует ли игнорировать требования только потому, что они исходят от террористов?
Расставшись на кухне с Фредрикой, Алекс задумался, что ему делать дальше. Только что звонила дочь, интересовалась, как продвигается расследование. Алекс знал, что́ на самом деле означает ее вопрос: каковы шансы, что она еще увидит брата? Ответить было нечего.
Связаться с невесткой ему до сих пор не удалось. По иронии судьбы она летела сейчас в другом самолете в Южную Америку. Алекс старался не думать о том, что произойдет, когда она услышит последние новости. Вероятно, надо просить местные власти поспособствовать с оказанием первой помощи.
Вообще какова роль криминального полицейского в этом расследовании? Этого Алексу никто объяснить не мог. Пока речь шла об угрозе взрывов, он чувствовал себя на своем месте, но теперь не знал, что ему делать. Допросов больше не планировалось, а основную информацию по делу, похоже, прибрало к рукам СЭПО.
Размышляя о вчерашних ложных угрозах, Фредрика отмечала одну странность: все они исходили от анонимных информаторов, которые не выдвигали никаких требований. Четыре так и не обнаруженных взрывных устройства, в том числе и в таких разных местах, как универмаг «Оленс» и Розенбад. Нет ли во всем этом некоего скрытого намека, который указывал бы на связь с сегодняшним захватом самолета? Алекс в это не верил. Единственное, что объединяло оба преступления, — отпечатки пальцев Карима на одном из телефонов. Совершенно бесполезная улика.
Алекс покинул корпус СЭПО и направился в свой кабинет. Что нового по делу о вчерашних так и не состоявшихся взрывах? Как далеко продвинулось расследование, если оно ведется вообще? Хотелось хоть чем-нибудь заняться.
Он вспомнил свои рассуждения до того, как выяснилось, что Карим в сговоре с террористами. Тогда он рассматривал три варианта действий: либо правительства идут на уступки угонщикам, либо спецслужбы обезвреживают бомбы, либо они же находят тех, кто за всем этим стоит.
Но соучастие Карима в захвате самолета в корне изменило ситуацию и поставило Алекса в тупик. Теперь не оставалось никакой возможности устранить угрозу с земли, это можно было сделать лишь на борту самолета. Значит, вся надежда на Эрика.
Алекс подошел к одному из следователей, занимавшихся вчерашними взрывами.
— У меня нет ничего интересного, — ответил ему коллега, пряча глаза. — Мы до сих пор не понимаем, почему Карим оказался настолько беспечен, что оставил свои отпечатки только на одном из телефонов, но не на всех остальных. И если у него есть сообщники, не работают ли они в Арланде или какой-нибудь авиакомпании?
— В Арланде? — переспросил Алекс.
— Но все звонки были сделаны неподалеку от аэропорта.
— Я помню это.
— Если Карим Сасси действительно звонил с того телефона, логично предположить, что он занимался этим до или после работы. А поскольку все звонки сделаны вблизи аэропорта, относительно его сообщников напрашиваются соответствующие выводы.
— Но это же можно выяснить! — удивился Алекс. — Нужно только еще раз хорошенько прослушать все эти предупреждения и определить, один человек звонил или несколько. Если такое возможно, когда используется изменитель голоса.
Ох уж этот изменитель голоса! Чертов Микки-Маус, или, если верить ТТ, Дональд Дак!
— Со звуком сейчас работают специалисты из СЭПО, — сообщил коллега. — Нам так и не удалось стереть помехи. Но если вас интересует мое мнение, лично мне показалось, что говорил один человек.
А что, если Карим не имеет никакого отношения к этим звонкам и причина появления его отпечатков на телефоне совсем другая?
Такое, по крайней мере, допускала Фредрика.
— А не было ли у Карима алиби на момент звонков? Вы не проверяли?
— Алиби? — переспросил коллега.
— Где находился Карим, когда нам звонили? — пояснил Алекс. — Точно вблизи Арланды? Вы спрашивали об этом его жену? Проверяли его мобильник? Потому что, если Карим был где-то в другом месте, звонил точно не он.
То, что звонки сделал Карим, по-прежнему оставалось недоказанным предположением. Слишком много догадок.
— Это надо выяснить немедленно, — подытожил Алекс.
Доказательства походили на святящиеся камни в темном лесу и вели полицию только в одном направлении — к Кариму Сасси. И не только книга Теннисона и фотография. Прежде всего вчерашние предупреждения о взрывах, роль которых оставалась непонятной. Отпечатки пальцев на телефоне и тот факт, что все четыре мобильника обнаружились в аэропорту Арланда аккуратно сложенными в картонную коробку. Мог ли Карим Сасси проявить такую неосторожность?
Оставить такие следы — все равно что самому явиться в полицию и встать под окнами, размахивая руками: «Вы что, до сих пор так ничего и не поняли? Это я, Карим Сасси, все сделал! Слышишь ты, Алекс Рехт!»
Зачем Кариму Сасси так подставляться?