19:35
Чего бы она сейчас не отдала за хороший бокал рома! Годовую зарплату.
Эден Лунделль курила в своем кабинете без окон.
Всего лишь несколько затяжек.
«Я могу это бросить в любой момент».
Итак, самолет будет сбит при попытке нарушить американское воздушное пространство. Эту новость им только что сообщили в Розенбаде. Дикость, с которой Эден не могла и не хотела смириться. Все помнят 11 сентября. Здания рухнули как карточные домики, а в небо, словно ракета, взвился столб дыма. Понятно, что такое событие повлияло не только на политику страны, но и на психическое здоровье нации.
Потом были теракты в Лондоне и Мадриде, после которых стало ясно, что кое-какими демократическими принципами придется поступиться. Безопасность прежде всего.
Теракт на Брюггаргатан в Стокгольме произошел где-то между лондонским и мадридским, в самый разгар рождественской суматохи. Волнения как будто улеглись быстро, но подспудно память о том событии жила и в любую минуту была готова прорваться наружу.
Самолет, выполняющий рейс 573, нужно посадить, пока не закончилось топливо. Иначе его ждет неминуемая катастрофа. Однако, если верить оставленной в туалете записке, в этом случае произойдет взрыв. То же самое будет при аварийной посадке, если топливо закончится. Вывод один: если правительства не пойдут террористам на уступки, и самолет, и пассажиров ждет гибель. Теперь ко всему этому добавился еще один запрет: в случае пересечения американской воздушной границы «боинг» будет сбит.
Эден затушила сигарету в пепельнице. Час от часу не легче. Разговор Карима Сасси с СЭПО и американцами подлил масла в огонь. Карим не может нарушить американскую воздушную границу, однако искать место посадки в другой стране тоже не собирается. Он намерен держаться в воздухе, пока не закончится топливо, а потом попросить у американских властей разрешения на аварийную посадку.
— Я не хочу противиться их требованиям, — сказал он.
— Но вы все равно это сделаете, если совершите вынужденную посадку, — возразила Эден.
— Когда топливо закончится, у меня не останется выбора, — ответил Карим. — Но пока это возможно, я буду следовать их инструкциям и держаться вблизи американского воздушного пространства.
Карим завершил разговор, и Эден вернулась к своему столу, чтобы собраться с мыслями.
В кабинет вошел главный аналитик Себастьян.
— У нас принято стучаться, — заметила Эден.
— А у нас не принято курить, — отозвался Себастьян.
— Ты явился читать мне нотации?
Эден тут же устыдилась своих слов. Было глупо обижаться на коллегу, если он застал ее врасплох, тем более что его замечание справедливо.
Надо прекращать курение, по крайней мере в кабинете.
— Ты, как всегда, в своем стиле. — Себастьян устало рассмеялся.
Эден закинула ногу на ногу и спрятала зажигалку в куче бумаг:
— Да, а чего ты ждал?
Себастьян прислонился к стене.
— Фредрике Бергман не дают покоя телефонные контакты Захарии Келифи, — сообщил он.
— Какие именно?
— Те, которые подтверждают, что раньше его номер принадлежал кому-то другому.
— Пусть работает, — махнула рукой Эден. — Алекс говорил, что она чертовски толковая.
— Я ведь тоже знаком с его делом, — напомнил Себастьян. — Даже если не принимать в расчет тех звонков, на Келифи висит достаточно. Нам не надо ничего выдумывать, дабы доказать, что он представляет собой угрозу безопасности страны.
— На сегодняшний день он фигурирует в трех расследованиях, — подвела итог Эден. — Последнее привело к обвинительному приговору. Захария Келифи развозил главного подозреваемого по городу на машине, кроме того, забрал для него пакет с ингредиентами взрывчатого вещества. Остается добавить, что Эллис на нескольких допросах показал на Келифи как на своего сообщника.
— Здесь есть что сказать в его защиту, — заметил Себастьян. — Келифи утверждает, что к первым двум операциям не имеет никакого отношения, поскольку всплывший в тех расследованиях номер принадлежал тогда не ему. Что касается последнего случая, Келифи, если верить его словам, не знал, что находится в том пакете.
Их глаза встретились.
Эден видела, что Себастьян думает сейчас так же, как она. Он удивленно поднял брови и наморщил лоб. Эден нашла, что такое выражение ему к лицу.
«Удивляйся почаще», — мысленно заметила она.
— Мы должны снова поговорить с Эллисом, — предложил Себастьян.
Эден пожала плечами:
— Он и Хасан сейчас должны быть в тюрьме.
— Это нельзя откладывать до завтра.
— Тогда на допрос, одна нога здесь, другая там.
Себастьян вышел из кабинета.
День получился долгий, и конца ему не предвиделось. Никто из команды Эден не собирался идти домой, пока самолет находится в воздухе. Задержали даже Элину, которая работала неполный день.
— Но мне надо кормить детей, — протестовала Элина.
— Разве о них больше некому позаботиться? — спрашивала ее Эден.
— Да, но мой муж частный предприниматель и трудится допоздна.
— Тогда позвоните и объясните ему, чем так важна безопасность государства. А если это до сих пор не ясно вам обоим, советую в ближайшее время подыскать другое место.
Эден злилась. До тех пор пока шведы ставят семейные интересы превыше всего, в стране порядка не будет. Неужели требуется захват самолета, чтобы понять такую очевидную вещь?
Хотя справедливости ради нельзя было не заметить, что не у одной Элины проблемы с домашними. Микаэль тоже не был в восторге от жизненных приоритетов Эден.
«Черт возьми, Микаэль, если бы я об этом знала, давно бы оставила и тебя, и дочерей!»
Последняя мысль вызвала у Эден такое чувство раскаяния, что ей захотелось тут же опуститься на пол. Слезы полились из глаз, а ведь Эден не помнила, когда последний раз плакала.
Эден Лунделль считала себя сильной женщиной. После того, что случилось в Лондоне, она не могла позволить себе быть другой.
По логике, человек либо невиновен, либо виновен. Вопрос в том, кому это решать. Считается, что это обязанность судебных инстанций, однако в некоторых случаях она переходит к полиции, а иногда — что совсем неправильно — СМИ. Фредрика Бергман давно поняла, как работает шведская правовая система.
Полиция должна отчитаться перед обществом.
Случалось, что следователи четко понимали, кто стоит за преступлением, однако не имели возможности это доказать: либо преступник был к тому времени мертв, либо за недостаточностью улик. Тогда полиции ничего не оставалось, как отыскать жертву для отвода глаз. Потому что никто не требовал от суда обвинительного приговора, нужны были лишь обоснованные выводы.
Принципиальной ошибки в таком подходе Фредрика не усматривала. До тех пор, пока этот метод правильно применялся, то есть служил защите граждан и предотвращал нарушения закона. Однако «жертва» должна оставаться таковой лишь для отвода глаз. Силы правопорядка не могут искать альтернативных преступников, если ничто не указывает на их наличие.
Соблюдался ли этот принцип в деле Захарии Келифи? Фредрика не знала, что и думать.
Несколько сотен человек взяты в заложники, чтобы он был отпущен на свободу. Эти люди могут не дожить до завтрашнего утра, а тут еще американцы угрожают сбить самолет. Последнюю новость Фредрика слышала от Эден, когда та вернулась из Розенбада.
Самое время, как казалось Фредрике, пересмотреть дело Захарии и, если тот невиновен, объявить об этом во всеуслышание. Ведь теперь речь шла не о том, чтобы идти на поводу у угонщиков, а о восстановлении справедливости. И лучше было бы сделать это вовремя.
Фредрика уже закончила работу с компьютерными базами и вернулась за свой стол, как вдруг увидела, что к ней направляются Эден и Себастьян. Волосы Эден были небрежно подколоты на затылке. Фредрика инстинктивно потрогала свою прическу: каждая прядь лежала на месте, аккуратная коса падала на спину. Спенсер шутил, что, если Фредрика обрежет волосы, он ее бросит.
— Можно вас на минутку? — Эден сделала знак Фредрике.
Она даже не остановилась, только замедлила шаг, чтобы Фредрика могла их догнать. Фредрика схватила блокнот и выскочила из-за стола.
Они вошли в кабинет со стеклянными стенами и задернутыми шторами на окнах. Эден включила верхний свет и заняла место за столом в центре комнаты. Остальные последовали ее примеру.
— Я слышала, вы просматривали телефонные контакты. Что нового?
— Ничего, — пожала плечами Фредрика и в нескольких предложениях поделилась результатами работы и своими ближайшими планами: — Вот три номера, которые встречаются в списке как до, так и после предполагаемой смены владельца мобильного. Полагаю, они помогут нам установить, кому принадлежал телефон Захарии раньше.
Она открыла записную книжку. Себастьян заглянул через плечо.
— Я займусь этим, — заявил главный аналитик.
Себастьян взял у Фредрики блокнот и исчез за дверью.
— Отлично! — похвалила Эден.
Фредрика отметила, что начальница выглядит какой-то рассеянной. Как будто ей стоит усилий сосредоточиться на работе.
— Я думаю, нам следовало бы допросить и сестру Захарии, — робко предложила Фредрика.
— Согласна, — кивнула Эден. — Мне тоже интересно, как мы могли пропустить такую птицу.
Фредрика мысленно согласилась с руководителем расследования, но оставила ее замечание без комментариев.
— Я уже навел кое-какие справки, — подхватил Себастьян, появившись на пороге кабинета. Он только что передал блокнот Фредрики одному из своих подчиненных. — Черт знает что! В иммиграционной службе понятия не имеют об этой сестре Захарии.
— То есть у нее нет вида на жительство? — удивилась Эден.
— Этого мы не знаем, — ответил Себастьян. — Вполне возможно, что она его получила, нигде не указывая, что приходится сестрой Келифи.
— Но почему? — недоумевала Эден. — Мы ведь так или иначе допросили всех из его окружения. И никто не упомянул, что у Захарии в Швеции живет сестра.
— Надо снова навестить его дядю, — предложила Фредрика.
— Тогда поезжайте, — отозвалась Эден. — А мы с Себастьяном поработаем с вашими телефонами.
На этом их летучка закончилась. Себастьян и Фредрика направились в следственный отдел, а Эден к лифту.
— Куда это она? — Фредрика показала взглядом на начальницу.
— Без понятия, — пожал плечами Алекс. — Эден Лунделль, как всегда, непредсказуема.
Очевидно, он хотел пошутить, но у Фредрики неприятно похолодело в желудке. Шеф антитеррористического подразделения идет своим путем, не желая посвящать остальных в свои планы.
Фредрика не могла понять, откуда у нее это чувство, но ей казалось, что Эден в чем-то запуталась.