Стокгольм, 20:10
Следующая летучка проходила возле стола Фредрики Бергман.
Им удалось узнать имя сестры Захарии, но не больше.
А допрос осужденного Эллиса закончился всего десять минут назад. Террорист так и не признался, почему отказался от своих показаний против Захарии.
— Кто же нам поможет? — вопрошала Эден.
Она барабанила пальцами по гладкой столешнице, действуя на нервы Фредрике.
— А что с немцами? — поинтересовался Себастьян.
— Я встречаюсь с ними через пятнадцать минут, — ответила Эден. — Они уже давно нас ждут. Будет хорошо, если и ты присоединишься.
Себастьян кивнул.
— Я могу побеседовать с подругой Захарии, — предложила Фредрика, пока Эден сама не нашла ей дела. — О Софии Келифи.
— Хорошо, — согласилась Эден, — только вы ведь уже не работаете в полиции. Поэтому возьмите с собой кого-нибудь из следственного отдела. И поторопитесь, теперь это срочно.
Это было срочно с самого начала. Фредрика не понимала, к чему Эден употребила слово «теперь».
— И все-таки почему молчит Эллис? — спросил Себастьян. Эден пожала плечами. — Может, ему угрожали?
— Но ведь он сидит в камере, — напомнила Эден.
Себастьян погладил щетину на подбородке.
— Тогда следует задаться вопросом, почему он показал на Захарию с самого начала?
— Он мог передумать и без всяких угроз, — объяснила Эден. — Я читала протокол допроса. Эллис не колебался ни секунды, прежде чем сдать Келифи.
— Именно это меня и насторожило. Никому из нас тогда и в голову не пришло, что Эллис врет. Помимо всего прочего, он был точен в деталях. Не путался ни в именах, ни в событиях, ни в датах.
Фредрика слушала их разговор и не знала, что сказать. Существуют тысячи причин, по которым преступник может оговорить ни в чем не повинного человека, однако отказываются от таких показаний крайне редко. Угроза? Но кто мог угрожать Эллису в камере?
Им никогда не разгадать эту загадку.
— Вы сообщили о проверке телефонных контактов в Министерство юстиции? — спросила ее Эден.
— Начальство, мягко говоря, взволновано, — кивнула Фредрика. — Обещали перезвонить в течение часа.
— Они намерены пересмотреть решение о высылке Захарии уже сейчас? Но ведь мы пока не знаем, врет он или говорит правду.
— Этого мне не сообщили. Однако, если нам не удастся установить прежнего владельца его мобильника в ближайшие несколько часов, они скорее отпустят Захарию, чем будут его удерживать.
Эден хмыкнула:
— А если послезавтра выяснится, что все это время телефон принадлежал ему? Арестуем его снова? Что-то не верится.
— Мы слишком многого не знаем, — вмешался в разговор Себастьян. — Давайте займемся более насущными вопросами.
Эден нахмурилась:
— Правильнее будет сказать, что информация, которой мы располагаем, пока совершенно для нас бесполезна. — Она перевела взгляд с Себастьяна на Фредрику. — Мы в чем-то ошиблись с Захарией, но не понимаем в чем. Мы чувствуем, что нам нужна его сестра, но не знаем зачем. Мы до сих пор не установили связь между вчерашними телефонными угрозами и тем, что произошло сегодня, хотя почти не сомневаемся в том, что она есть. Наконец, мы не можем объяснить ни поведения Карима, ни его участия в захвате самолета.
— Кроме того, мы почти уверены, что на борту нет бомбы. Почти… — добавил Себастьян.
— Да, и это тоже, — кивнула Эден.
О других непонятных моментах просто было трудно говорить. До сих пор никто из группы не представлял себе, как посадить захваченный «боинг» и как эвакуировать пассажиров рейса 573.
«Я больше не вернусь в полицию, — думала Фредрика, — чем бы все это ни кончилось».
Она тряхнула головой. То, что она не вернется в полицию, было ясно уже в день ее ухода. Или все-таки нет? «Как можно хотеть повторения этого кошмара?» — спрашивала себя Фредрика.
— А что с массмедиа? — поинтересовалась Эден.
— Черт знает что! — выругался Себастьян.
— Мы уже сообщили им номер рейса? — спросила Фредрика.
— Больше часа назад, — ответила Эден.
«Как же я это пропустила? — удивилась про себя Фредрика. — Нужен заряд энергии. — Она оглядела коллег из-за своего стола, словно из траншеи. — Мы все слишком устали».
— Так что с телефоном Захарии? — Фредрика посмотрела на Себастьяна.
— Ах да! — вспомнил тот. — Из трех номеров, что повторяются в списках контактов Келифи и прежнего владельца его мобильника, функционирует, как я уже упоминал, только один. И он принадлежит некоему Йеркеру Густавсону. Он автомеханик и, по его словам, не особенно близок к Келифи.
— Кто-нибудь из его друзей? — предположила Фредрика.
— Не думаю, — покачал головой Себастьян. — За все время прослушивания его телефонных разговоров этот номер всплывал лишь несколько раз, и в каждом случае речь шла об автомобилях — Захарии либо его подруги.
— Как часто нормальные люди звонят автомеханикам? — поинтересовалась Фредрика, которой никогда в жизни не приходилось пользоваться услугами таких мастерских.
Себастьян коротко рассмеялся:
— Возможно, Келифи просто не повезло с автомобилем.
— Как и тому человеку, который владел мобильником до него, — добавила Фредрика.
— Почему бы нам не поговорить обо всем этом с самим Густавсоном? — предложила Эден. — Сейчас не время играть в загадки. Надо немедленно кого-нибудь к нему послать, плевать, что поздно! А потом встретиться с Захарией и его девушкой.
В дверях нарисовался бледный как смерть Алекс. Фредрике стало страшно.
— Он звонил.
Это прозвучало так громко, что сотрудники в разных концах зала вскинули головы.
— Кто? — удивилась Эден.
— Эрик.
В два прыжка преодолев расстояние от входа, Алекс остановился у стола Фредрики.
— Звонил? — переспросила Эден.
— Из кабины пилотов? — Фредрика уставилась на Алекса.
— Из салона первого класса. Сообщил, что Карим спятил.
Алекс передал свой разговор с Эриком. Фредрика заметила, как хорошо он запомнил каждое слово сына. «Будто старался сохранить на всю жизнь», — подумала она и сама испугалась своих мыслей.
— То есть Вашингтон, — шепотом повторила Эден, когда Алекс закончил.
— Теперь все сомнения рассеялись. — Он кивнул.
Группа замолчала. То, что Сасси назвал Вашингтон вместо Нью-Йорка, вряд ли было случайной оговоркой. Карим действительно намерен направить самолет в сторону Капитолия. Тот, кто писал последнее электронное письмо немцам, не лгал.
И что теперь? Фредрика отвела взгляд. Она хотела поднять несколько вопросов, ставящих под сомнение участие Карима в захвате «боинга», но что толку?
— И что вы сказали Эрику? — Эден тут же ухватилась за другую нить.
Алекс молчал.
— Вы сказали, что он должен взять в свои руки управление самолетом?
— Он и сам так думал. Однако спросил у меня совета.
— И вы ему его дали, — закончила мысль Эден.
— Да.
— Тогда остается предупредить американцев, — засуетился Себастьян.
— Подождем звонка Эрика, — сказала Эден. — Надеюсь, он не задержится. Я говорила с ГД, он согласен с тем, что Эрик должен сместить Карима, если не будет других вариантов.
— И еще одно. — Алекс поднял руку.
Фредрика заметила, что он пытается поймать ее взгляд.
— Что еще? — спросила Эден.
Все взгляды устремились на Алекса. За последние несколько минут он стал главной фигурой в группе.
— Это не Сасси звонил вчера с угрозами в участок.
— Уже есть подтверждения?
Фредрике показалось, что от голоса Эден в кабинете завибрировали стекла.
— Когда нам звонили, Карим Сасси находился далеко от Арланды, — пояснил Алекс. — Я попросил коллегу навести справки. В детском саду был так называемый родительский день, Карим провел там несколько часов. Так, по крайней мере, утверждает его жена. Вчера Сасси вообще не ездил в Арланду.
Какой же вывод можно из всего этого сделать?
Карим Сасси не звонил в участок с угрозами, но он выходил на связь с неизвестным информатором.
— Пусть так, все равно он во всем этом замешан, — подытожила Эден.
Это был едва ли не единственный неоспоримый факт, которым они располагали.
Помимо того, что Карим Сасси общался со вчерашним телефонным террористом.
51
Рейс 573
До кабины пилотов оставалось около метра, когда Эрик Рехт остановился, парализованный страхом.
За всю свою взрослую жизнь он ни разу не ударил человека. Это противоречило его убеждениям. По мнению Эрика, этого просто нельзя было делать, и сама возможность такого поступка отличала психически больного от здорового. Эрик искал в себе силы совершить задуманное. Чувствуя на себе взгляды пассажиров, он свернул в один из туалетов.
Там он поставил пакет с бутылкой на пол, а сам присел на крышку унитаза, потирая виски́. Эрик пытался сосредоточиться.
Все это бред, полный бред. Неужели нет другого способа? Он представил себе, как зайдет в кабину и обрушит бутыль на голову Карима. Несколько раз, если потребуется. Он должен быть уверен, что Карим не придет в себя, пока Эрик не посадит машину.
Сейчас ему больше чем когда-либо не хватало Клаудии. Эрик хотел, чтобы она появилась здесь, взяла его голову в ладони и сказала, глядя в глаза:
— Ты справишься, Эрик.
Он подумывал о том, чтобы снова позвонить Алексу. Одиночество всегда угнетало его, но теперь Эрик просто боялся. Помня разговор с Фатимой в туалете, он решил не посвящать коллег в свои планы, во всяком случае пока. Им нужно время, чтобы убедиться в виновности Карима, а Эрик боялся опоздать.
Он подумал, что присутствие Фатимы в кабине создаст лишние проблемы.
Что может прийти ей в голову за те считаные секунды, пока Эрик успеет все объяснить? Что, если она преградит ему путь и станет защищать Карима? Меньше всего Эрику хотелось применять к ней насилие.
Он открыл кран и ополоснул лицо, вытерся бумажным полотенцем. Сейчас или никогда. Он никого не спасет, отсиживаясь в туалете. Кариму он потом все объяснит. Эрик должен действовать ради всех, включая Карима.
Он решительно взял пакет и, чувствуя дрожь в коленях, снова вошел в салон первого класса.
Сейчас. Только сейчас. Все должно произойти с минуты на минуту.
Однако не успел Эрик сделать и пары шагов по направлению к кабине, как его остановил один из пассажиров.
— Excuse me.[7]
Эрик обернулся. Он не хотел привлекать к себе лишнего внимания, но было поздно.
— У меня нет времени, — ответил Эрик, чувствуя на себе вопросительные взгляды пассажиров. — Обратитесь к бортпроводнице.
— Именно так и я хотел, но она задержалась в кабине пилотов, — ответил пассажир.
Его взгляд показался Эрику странным. Как будто мужчина на что-то намекал. Однако, как ни морщил лоб, Эрик не мог припомнить, что когда-нибудь встречался с этим человеком раньше.
Пассажир был коренаст и в хорошей физической форме. Эрик сразу это заметил, несмотря на то что мужчина сидел перед ним в куртке. Свободная рубаха под ней прикрывала ремень, однако, судя по складке внизу, была заправлена в брюки.
— Дело в том, что я хотел поговорить именно с вами, — продолжал мужчина. — Не уделите мне пару минут?
Пассажир говорил так тихо, что никто, кроме Эрика, его не слышал. Однако многие с любопытством наблюдали их диалог, и это нервировало Эрика.
— Нет, — решительно ответил он. — Бортпроводница сейчас выйдет, подождите.
Дальнейшее произошло так быстро, что Эрик не успел среагировать. Внезапно человек вскочил с кресла и встал в проходе, преградив Эрику путь.
— Я знаю, что случилось, и помогу вам, — прошептал он. — Если только вы проведете меня в кабину пилотов.
Эрик отпрянул. Мужчина не сводил с него глаз, наблюдая за его реакцией.
— Я не знаю, кто вы, — выдавил Эрик сквозь стиснутые зубы, — но вы окажете всем нам большую услугу, если вернетесь на место и предоставите членам экипажа самим решать свои проблемы.
Не дожидаясь ответа, Эрик пошел вперед, грубо оттолкнув мужчину плечом. Сердце колотилось до боли в груди. Итак, у Карима на борту есть сообщники и они хотят проникнуть в кабину пилотов. Черта с два!
Шаг за шагом Эрик приближался к цели. Бросив взгляд через плечо уже у порога рубки, он снова увидел того мужчину, который неотступно следовал за ним. Сейчас их разделяло не больше полуметра. Эрик снова вспомнил о бутылке. Что, если использовать ее уже сейчас?
Времени на размышление не оставалось. Эрик дал мужчине подойти еще ближе и уже опустил руку в пакет, как тот толкнул его в грудь и прижал к двери.
— Поймите, я с вами! — прошипел пассажир. — Я сотрудник спецподразделения американской службы безопасности. Не вынуждайте меня применять к вам силу на глазах у пассажиров. Просто дайте мне войти в кабину. Немедленно.
От одного его голоса Эрика чуть не стошнило. Разве сотрудник спецподразделения стал бы так себя вести? Или это шутка? Но Эрику нельзя было рисковать.
— Хорошо, хорошо, я помогу вам, — ответил он.
Он должен был освободиться от объятий этого типа, чтобы иметь возможность его ударить. Эрик подумал было расспросить его, кто он таков и с кем работает. Но ситуация не располагала к разоблачениям. Эрик и так знал, кто этот мужчина. Само его телосложение и поведение свидетельствовали о чем-то таком, что Эрик не смог бы выразить словами. Будто это человек привык к тому, что ему везде оказывают содействие.
Только не сейчас.
На этот раз номер не пройдет.
Стоило мужчине ослабить хватку, как Эрик, не вынимая своего оружия из пакета, изо всей силы ударил его в висок.
Мужчина застонал и, падая, неуклюже ухватился за Эрика.
Он рухнул под ноги сидевшим в первом ряду пассажирам. Послышался истошный крик. Эрик снова поднял бутылку, которая, к его удивлению, оказалась целой.
Эрик нагнулся, чтобы осмотреть поверженного незнакомца. Тот дышал, хотя, похоже, был без сознания. Эрик перевернул его на живот и, сняв ремень, связал ему за спиной руки.
— Сожалею, — обратился он к испуганным пассажирам. — Вы можете пересесть на другие места, если хотите, но этот человек останется здесь.
Теперь Эрику никто не мешал. Наблюдение за незнакомцем он решил поручить Фатиме. В случае чего она забьет тревогу.
Ни слова не говоря, Эрик встал на ноги, подошел к двери и нажал кнопку звонка. Реакции не последовало. Эрик нажал еще раз. А потом еще и еще…
Все было бесполезно. С пакетом в руках, Эрик стоял в проходе перед запертой дверью. Карим не хотел впускать его. Он решил выполнить свою миссию до конца и убить их всех.