Мог бы седеть, поседел бы, наверное, за эти полчаса, что длилась операция.
Сам себе, после неё, клялся и твердил: «Что б я, что б ещё раз! Да ни за что!! Не моё это! Не моё!». Не зря отец говорил, что врачом быть — особую натуру надо иметь…
— Закончил, — сообщил я Катерине внешне спокойно и убирая воду от тела Ильи. Вся извлечённая из него «грязь» была сразу же, ещё в процессе, переправлена в отдельный, специально отведённый контейнер, на который даже смотреть сейчас было противно и страшно. На самом же теле, даже в районе непосредственно разреза (хотя, скорее прокола), не было ни капельки крови. Чистое, неповреждённое тело… всё исполосованное тонкими розовыми линиями от предыдущей… операции.
Эх, Илюха! Знал бы ты, что за сегодня дважды «родился»! Дважды прошёл через то, что для обычных людей может считаться только и исключительно чудом.
Но, несмотря на это, на то, что «грязь» в контейнере, убранную от тела пилота воду я к своему телу уже не допустил. Ни капли, что успела коснуться его, не допустил. Я убрал и выбросил её прямо на снег и лёд подальше, метрах в тридцати в сторону от машины. Себе я сконденсирую лучше новой, свежей, совсем чистой. И химически, и информационно. К той я прикасаться брезговал. Готов был вздрогнуть от одной лишь мысли об этом, о том, что она дотрагивается до меня — бррр!!
— Хорошо, — кивнула мне внимательно наблюдавшая за всеми моими, самыми малейшими движениями. Она бросила ещё один пристальный взгляд на спящее тело и встала. Я тоже встал. Она вышла из машины. Я вышел за ней. Работники скорой захлопнули двери.
Мы спокойно, уверенно, не оборачиваясь, двинулись прочь от машины. Я на ходу конденсировал на своём теле новый «водный покров» взамен потраченного. И краем уха ловил, что Император, чуть задержавшийся у машины, велел главному в бригаде скорой везти пациента в клинику Агеевых. А ещё, чуть позже, после отъезда машины, Графу своему поручал взять парня на отдельный и особый контроль. Всё: состояние, результаты обследований, динамику, любую мелочь. Что б чуть ли не под микроскопом за тем наблюдали и ему докладывали.
Говорил он тихо. И довольно далеко уже за спиной, но у меня уже в привычку входить начинает оставлять позади себя, в интересных местах пару-другую капель своей воды… которые, впрочем, быстро испаряются, не оставляя после себя следов.
Глава 37
Я уснул в самолёте. Видимо, копившееся всё прошедшее время напряжение дало о себе знать. Стоило только чуть-чуть расслабиться, почувствовать себя в хоть относительной безопасности, как старые привычки взяли верх. В частности, привычка спать в транспорте. Будь то пассажирское сидение рядом с водителем, автобус, кузов тентованного КамАЗа, капсула «Тайфуна», полка плацкартного вагона или кресло-сидение в самолёте. Стоит только моей заднице разместиться на чём-то предназначенном для сидения, а транспортному средству двинуться вперёд, как, словно кнопку какую нажимают — я вырубаюсь.
Сознательными волевыми усилиями можно этому эффекту противостоять. Но, для этого требуется желание и хоть какая-то цель/причина. Для того, чтобы прикладывать эти усилия. А именно в данной ситуации, такой причины не было. Как и цель, именно остаться в полёте бодрствующим, отсутствовала.
Вот я и вырубился.
Правда, чтобы быть до конца объективным, стоит сказать, что не сразу. Я ещё успел потратить несколько минут на то, чтобы «пробудить» свой стилет — установленный самим себе план выполнять надо!
Не то, чтобы мне этот стилет был реально нужен, но ведь и дело было не в нём, а в прокачке навыка.
Я уснул в самолёте.
Проснулся дома. В своей постели.
Выходной день — никуда спешить и идти не надо, можно посвятить себя и своё время творчеству. Тем более, что в мире Княжича накопилось довольно много событий, которые стоило перенести в мой роман, успевший незаметно разрастись уже до серии из четырёх томов. Притом, что четвёртый уже к концу подходит, и пятый со дня на день пора будет начинать.
Несколько часов я потратил на перенос событий. Несколько часов после этого занимался семьёй и обычными своими делами. А потом… моя наркоманская доза! Комментарии…
Главная просьба читателей выражалась в том, чтобы в книге появились интерлюдии, описывающие произошедшие события и мои действия со стороны других людей. В частности, всех особенно интересовали Император, Князь Долгорукий, Катерина и, почему-то брат Императора.
Что я могу на это ответить? Ребята! Как бы я сам хотел почитать такие интерлюдии!!! Насколько бы упростилась (или усложнилась) моя тамошняя жизнь, будь у меня подобная возможность!
К сожалению, у меня её нет. Я ещё не сошёл с ума настолько, чтобы пытаться организовывать слежку за Императором… там, где это уже нельзя объяснить простой случайностью и рассеянностью (как с каплями, оставшимися возле скорой или в том зале Зимнего). Ведь, провал такой попытки может очень болезненно мне аукнуться. А в том, что провал неминуем, я уверен. Иначе бы, все постоянно следили за всеми, используя доступные им стихии. Не существовало бы самих понятий, как конфиденциальность, секретность, личная информация и тайна. Одарённые существуют не первый десяток веков — должны были разработать эффективные меры противодействия таким умникам, как я. А уж Император просто обязан применять эти меры для обеспечения сохранения государственных секретов и приватности переговоров, ведь подобная инсайдерская информация — мощнейшее конкурентное преимущество!
Про Катерину и говорить нечего: она Водой владеет на уровень, если не больше, лучше меня — слежку и наблюдение заметит, если и не мгновенно, то очень и очень быстро. Наказать, может и не накажет, но «пальчиком погрозит» точно.
А Дмитрия Ивановича я даже искать, где — не особо себе представляю. Да и начальник «охранки» должен быть обложен системами безопасности не меньше, чем Император.
Так что, об интерлюдиях остаётся только мечтать. Или пойти почитать Николая Воронкова — вот уж кто мастер по таким сценам. Мне до него далеко. Он, кстати, оказывается, недавно на АТ переехал с Самиздата, к моей радости. Я-то, грешным делом, думал, что он умер уже. Ан нет! И живой, и писать продолжает. Я из-за него, все позапрошлые выходные из жизни вычеркнул: так увлёкся перечитыванием, что ни строчки сам не написал… и ни одного задания по учёбе не сделал, чуть сессию не завалил. Но, слава Творцу, его книжки кончились раньше, чем наступил окончательный «дедлайн».
Вторая большая волна возмущения в комментах прошла по поводу «4-ой стадии рака» у вылеченного… точнее, прооперированного мной пилота. Но тут-то я, как раз, могу ответить: нигде не была в тексте указана «стадия»!
На самом деле, признаюсь честно, я даже и не знал, какая она у Ильи. Напомню: я не медик! Я во всех тонкостях онкологии не разбираюсь. На врача не учился и сейчас не учусь. Я делал во время «операции» только то, что мне говорила делать Катерина. Сам бы я даже не подумал лезть!
Не знаю я, почему обычные врачи признали эту, не самую большую, прямо скажем, опухоль неоперабельной. Не знаю. Возможно, расположена она была слишком неудобно — слишком близко к крупным кровеносным сосудам, повреждение которых во время операции может нести непосредственную угрозу жизни пациента. Может быть, имелись какие-то ещё сопутствующие заболевания, дающие дополнительные сложности и риски. Может, ещё что… Не знаю, и особо-то не имею желания знать.
Метастазов там точно не было. Их наличие в других органах повысило бы сложность задачи на порядок. Настолько, что я бы вообще за неё не взялся — не мой уровень. Какая это степень развития болезни? Не знаю. Я просто вырезал конкретную опухоль из конкретного места. Фактически, если убрать все эмоциональные переживания, то задачка окажется элементарной для моего уровня владения Даром.
А как пилот с такой болезнью вообще оказался за штурвалом самолёта? Так, говорю же: я его сам выбрал из списков и туда усадил. А так-то у него с этим проблемы были. Его уже месяц, как «списали на землю». И перспектив вернуться в пилотское кресло, у него не было никаких. У него вообще всего два пути оставалось: начать химеотерапию и попытаться протянуть чуть подольше, или не начинать и, приведя свои дела в порядок, просто радоваться каждому новому дню, в который он ещё сумел проснуться. Ни в том, ни в другом варианте, полёты ему больше не светили.
Я же взял его потому, что мой самолёт даже совсем без пилота и взлетел бы, и приземлился. Мне нужен был именно человек для навигации и общения с разного рода диспетчерскими, так как самому разбираться во всех этих тонкостях не имелось ни времени, ни желания. А смертельно больной потенциальный смертник для моей совести куда приятнее, чем молодой и здоровый. А, если ещё и кормилец…
Один комментарий меня, кстати, пробил до самого нутра, заставив вытаращиться в классическом: «А что, так можно было⁈»
Тот, в котором предлагалось лететь в Питер тем способом, который я и выбрал, но перед заходом на посадку, за те самые «пятнадцать минут до», просто выкинуть пилота наружу, благо парашют у него имелся, как и опыт его использования. Выкинуть и больше о нём не париться… Гениальная мысль, без преувеличений! Жаль, что не моя, и пришла слишком поздно. Если этот день повторится «петлёй», именно так и поступлю.
К сожалению (или к счастью), повторение этого дня очень маловероятно: я ведь уже уснул в следующем самолёте. В том, который везёт девятнадцать Одарённых подростков (в числе которых и родная дочь Императора) и ещё трёх взрослых. Очень, ОЧЕНЬ мала вероятность, что этот самолёт собьют, пока я сплю.
Так что, «хорошая мысля — приходит опосля». Задним умом все крепки.
Что ещё можно сказать? Отбытие прошло гладко. По факту, в аэропорту и ждали-то только меня, так как все остальные были уже на месте. И делегация собрана, и все положенные процедуры проведены… и тут я такой, со своей аварийной посадкой суперджета, четырьмя Богатырями в сопровождении и отрезанной головой Гранда, брошенной под ноги Императора.